- К черту, - сказал толстый мальчик. - Пошли.
Твердой рукой он поддержал Горти под руку, когда тот слезал вниз. На фоне монотонного звука качающего бензин насоса было слышно музыкальный автомат, а под их ногами приятно похрустывал гравий.
- Как тебя зовут? - спросил Гроти.
- Все называют меня Гавана, - сказал толстый мальчик. - Я там никогда не был. Это из-за сигар.
- А мое имя Гроти Блуэтт.
- Мы тебе придумаем новое.
Водитель и две девочки ждали их у дверей ресторана. У Горти практически не было возможности посмотреть на них до того, как они все прошли вовнутрь и уселись возле стойки. Горти сидел между водителем и девочкой с серебристыми волосами. Вторая девочка, с темными косами, заняла следующий стул, а Гавана, толстяк, сидел с краю.
Сначала Гроти посмотрел на водителя - посмотрел, уставился, и отвел глаза, все в одно напряженное мгновение. Обвисшая кожа водителя действительно была серо-зеленной, сухой, рыхлой, жесткой как изделие из кожи. У него были мешки под глазами, красными и казавшимися воспаленными, его нижняя губа отвисла и видны были белые нижние резцы. На тыльной стороне его рук была такая же рыхлая серовато-зеленая кожа, а пальцы были нормальными. Они были длинными и на ногтях был аккуратный маникюр.
- Это Солум, - сказал Гавана, наклоняясь над стойкой и говоря через двух девочек. - Он Человек с Крокодильей Кожей, и самый уродливый человек в окрестностях. - Он должно быть почувствовал мысль Горти о том, что Солуму могло быть неприятно такое описание, потому что добавил: - Он глухой. Не понимает, что происходит.
- Я Кролик Банни, - сказала девочка, сидевшая возле него.
Она была пухленькая - не жирная, как Гавана, а кругленькая кругленькая как шарик масла, кругленькая с упругой кожей. Ее тело было цвета плоти и цвета крови - совершенно розовое, без примеси желтого. Ее волосы были белыми как вата, но блестящими, а ее глаза были удивительно красными как у белого кролика. У нее был тихий тоненький голосок и только что не ультразвуковой смех, которым она сейчас и смеялась. Она едва доставала до его плеча, хотя они и сидели на одной высоте. Единственная непропорциональность ее фигуры состояла в том, что у нее был длинный торс и короткие ножки. - А это Зина.
Горти повернулся и посмотрел на нее и у него перехватило горло. Она была самым красивым маленьким произведением искусства, которое он когда-либо видел в своей жизни. Ее темные волосы сияли и ее глаза тоже сияли, а ее головка скользила от виска до щеки, закруглялась от щеки до подбородка, мягко и гладко. Ее кожа была загоревшей поверх глубокого свежего сияния, похожего на розовые тени между лепестками розы. Губная помада, которую она выбрала, была темной, почти коричнево-красной; это и темная кожа делали белки ее глаз похожими на маяки. Она была одета в платье с широким отложным воротником, лежавшим на ее плечах, и с глубоким вырезом чуть ли не до талии. Этот вырез впервые подсказали Горти, что эти дети, Гавана и Банни и Зина, были совсем не детьми. Банни была кругленькой как девочка или мальчик. Но у Зины были груди, настоящие, тугие, упругие, отдельные груди. Он посмотрел на них, а затем на три маленьких лица, как если бы лица, которые он видел раньше исчезли и вместо них появились новые. Грамотная, уверенная речь Гаваны и его сигары были его признаком зрелости, а альбиноска Банни конечно продемонстрирует какую-нибудь подобную эмблему через минуту.
- Я не скажу вам его имя, - сказал Гавана. - Отныне он собирается обзавестись новым. Правильно, малыш?
- Ну, - сказал Горти, все еще боровшийся со странным перемещением тех мест, которые эти люди успели уже занять внутри него, - ну, наверное.
- А он смышленый, - сказала Банни. - Ты знаешь об этом, малыш? - Она издала свой самый неслышный смешок. - Ты смышленый.
Горти обнаружил, что он снова смотрит на груди Зины и его щеки вспыхнули.
- Не подкалывай его, - сказала Зины.
Она впервые заговорила... Одной из самых ранних вещей, которые мог вспомнить Горти был камыш, который он увидел лежа на берегу ручья. Он был тогда совсем ребенком и темно-коричневая колбаска камыша, прикрепленная к его сухому желтому стеблю показалась ему жесткой и колючей вещью. Не срывая его, он пробежал пальцами по всей его длине и то, что это оказалось не твердое дерево, а бархат, было трепетным шоком. Он испытал такой же шок сейчас, впервые услышав голос Зины.
Официант, молодой человек с похожим на пирожное лицом, уставшим ртом и смешливыми морщинками вокруг глаз и ноздрей, ленивой походкой подошел к ним. Он явно не был удивлен при виде карликов и уродливого зеленокожего Солума.
- Привет, Гавана. Вы что, ребята, устраиваетесь поблизости?
- Не в ближайшие шесть недель. Мы сейчас в районе Элтонвилля. Подоим Ярмарку Штата и вернемся обратно. У нас сейчас масса предложений. Чизбургер для этого милашки. А вам что будет угодно, леди?
- Яичница-болтунья на ржаном тосте, - сказала Банни.
Зина сказала:
- Поджарьте немного бекона пока он почти пригорит...
- ...И посыпьте им пшеничный хлеб с арахисовым маслом. Я помню, принцесса, - заулыбался повар. - Твое слово, Гавана?
- Бифштекс. Для тебя тоже, а? - спросил он Горти. - Нет, он не может его разрезать. Рубленое филе, и я застрелю тебя, если ты добавишь туда хлеб. Зеленый горошек и картофельное пюре.
Повар сложил колечко большой и указательный пальцы и пошел выполнять заказ.
Горти спросил, стесняясь:
- Вы работаете с цирком?
- Карни, - сказал Гавана.
Зина улыбнулась увидев выражение его лица. От этой улыбки у него закружилась голова.
- Это карнавал. Ну ты знаешь. Болит рука?
- Не сильно.
- Это меня убивает, - взорвался Гавана. - Вы бы ее видели. - Он приложил свою правую руку к пальцам левой и сделал движение, как будто измельчал крекеры. - Кошмар.
- Мы ее вылечим. Как мы будем тебя называть? - спросила Банни.
- Давайте сначала подумаем, что он будет делать, - сказал Гавана. Мы должны сделать Людоеда счастливым.
- Об этих муравьях, - сказала Банни, - ты бы стал есть слизняков или кузнечиков или еще что-нибудь?
Она спросила его об этом прямо и на этот раз она не хихикала.
- Нет! - сказал Горти одновременно со словами Гаваны: - Я уже спрашивал его об этом. Это отменяется, Банни. И потом, Людоед все равно не любит использовать фигляров.
