Джорджина давно простила себя за свою юношескую влюбленность. Еще бы не пожирать его глазами, как сейчас…

Матиас обладал идеальной внешностью, а смуглая кожа и немного длинноватые иссиня-черные волосы спасали его от того, чтобы быть еще одним просто красивым парнем.

– Вообще-то я приехала именно из-за твоей матери. Но можно я немного отдохну? Я чертовски устала.

– Ты не голодна?

– Я съела пару бутербродов в поезде.

– Я отвезу тебя куда-нибудь поужинать.

– Вряд ли мой наряд сгодится для ресторанов, в которых ты предпочитаешь появляться.

– Откуда ты знаешь, какие рестораны мне нравятся?

На его губах заиграла улыбка, напомнившая ей о временах, когда, несмотря на их очевидную разницу во взглядах, они прекрасно ладили друг с другом.

– Потому что я умна. – Ей вдруг стало жарко. – Это очень мило с твоей стороны. Но… э-э-э… нет, спасибо. Я охотнее прогуляюсь по твоему чудесному дому.

Джорджина набрасывала свой план поспешно, действуя по обстоятельствам и поддавшись импульсу, не имея времени обдумать все детали, не говоря уже о его очевидных минусах. А потом было слишком поздно что-либо менять.

Роуз Сильва поверила, что ее сын наконец-то решил остепениться, если не с девушкой его мечты, то определенно с той, которую она сама хотела видеть в своих невестках. Роуз обожала Джорджину.

Наконец у нее появилось то, ради чего стоило жить. Она получит невестку, которую любила, а ее сын станет добропорядочным семьянином и бросит развлекаться с женщинами, которые абсолютно ему не подходили. А там и до внуков рукой подать. Все в этом мире встанет на свои места.

Когда Джорджи намекнула, что встречается с Матиасом, Роуз пришла в такой восторг, что первая с трудом подавила его. Непродуманная, но с благими намерениями сказанная маленькая ложь зажила своей жизнью со скоростью выпущенной в космос ракеты. Джорджина не успела перевести дух, как Роуз расписала будущее и разложила его по полочкам.

– Пожалуйста, ничего не говорите Матиасу, – взмолилась Джорджина, ужаснувшись при мысли, что Роуз позвонит сыну, чтобы поздравить с тем, о чем он не имел ни малейшего представления. – Мы… э-э-э… собирались сказать вам эту новость вместе… Что мы просто встречаемся… Кто знает, чем все это закончится?..

Джорджину прошиб холодный пот от того, что она наговорила Роуз, и она поспешила в Лондон. Ей, как новоиспеченной девушке Матиаса, следовало ознакомиться с его домом.

– Хочешь посмотреть мой дом? Зачем?

– Интересно узнать, чем он лучше Корнуолла, который ты так не любишь.

– Отчего у меня такое чувство, что здесь кроется какой-то подвох? – склонив голову набок, пристально посмотрел на нее Матиас.

– Не хочешь показывать дом, не надо.

– Выпей, Джорджи. Может, тогда ты скажешь мне, что именно привело тебя сюда.

– С чего ты такой подозрительный?

– Потому что я не вчера родился. И ко всему, я знаю тебя. Можно сказать, я знаю тебя лучше, чем остальных женщин. Ты здесь не просто так, и, если не потому, что мать хочет, чтобы я приехал в Корнуолл, потому что она плохо себя чувствует, значит, ты приехала по другой причине, но ты слишком боишься говорить правду. Дело в деньгах?

Матиас резко остановился на пути в гостиную и взглянул на Джорджину. Он оказался так близко, что она уловила слабый запах его дорогущего лосьона после бритья и машинально сделала шаг назад.

– Думаешь, я приехала, чтобы попросить… денег? И ты еще говоришь, что знаешь меня?

– Здесь нет ничего такого, – пожал плечами Матиас. – Ты удивишься тому, как много людей лезет со всех щелей, узнав, что у меня есть деньги, и ожидая, что я облагодетельствую их.

– Но зачем мне просить у тебя денег? У меня есть работа! Я занимаюсь фотосъемкой еды! По твоим непомерным стандартам я зарабатываю не очень много, но мне более чем хватает на жизнь! Так с чего ты решил, что я пришла к тебе, чтобы взять взаймы?

– Понятия не имею. Кто знает, в какие финансовые проблемы ты могла вляпаться?

Матиас развернулся, и Джорджина посмотрела на него, кипя от возмущения. Никто не выводил ее из себя так, как Матиас Сильва. Но он был прав. Они знали друг друга, хотела она признавать это или нет.

На ее глазах он превратился в неприступного и отстраненного человека, когда выиграл стипендию в одной из школ-пансионов в Винчестере. Притворный интерес к органической ферме родителей тут же исчез. Постоянным спутником Матиаса стали амбиции.

Не стоило удивляться его предположению, что она неожиданно появилась на пороге его дома, рассчитывая получить милостыню. Для Матиаса в этой жизни деньги были единственным, что имело смысл. Когда он рос, их было недостаточно, и он приложил усилия, чтобы компенсировать их нехватку.

И неудивительно, что Джорджи с Матиасом действовали друг другу на нервы, ведь они не имели ничего общего, как небо и земля? Она любила поспорить, а он славился своей сдержанностью. Ее не интересовали деньги, а он только и думал о них. Она любила Корнуолл, а он не мог дождаться, чтобы сбежать оттуда. Джорджина обожала его родителей, тогда как Матиас втайне презирал их.

– Ну, Джорджи, выкладывай. Тебе нужны деньги? Ты жила не по средствам? – с преувеличенным интересом спросил он. – Тут нечего стыдиться. Хотя, подожди… Кажется, я понимаю причину твоего смущения, учитывая твой благочестивый взгляд на жизнь, о котором за последние десять лет ты прожужжала уши всем, кому только можно.

Джорджина заскрежетала зубами и сжала руки в кулаки.

– Матиас, я приехала к тебе не за деньгами.

– Я так и подумал.

Он продолжил водить ее по дому, открывая двери и не утруждая себя объяснениями о предназначении каждой из комнат.

– Почему?

Джорджина не удивилась, увидев шикарную обстановку его дома, отделанного в стиле минимализма. Здесь царил белый цвет, на стенах висели большие, стоившие немалых денег полотна абстракционистов. Повсюду было много хромированных поверхностей. В общем, все самое лучшее, что можно купить за деньги. Матиас изучал математику и экономику в университете и окончил его, получив работу в инвестиционном банке. Вскоре он заработал свой первый миллион и отправился в свободное плавание, скупая компании на грани банкротства и оптимизируя их. Параллельно он инвестировал в недвижимость. К тридцати годам Матиас выстроил целую империю и обладал таким количеством денег, истратить которое жизни не хватит.

Неудивительно, что Роуз побаивалась своего единственного сына-миллиардера.

– Он всегда был немного гением, – однажды тоскливо заметила она. – Вот почему его никогда не привлекала обычная жизнь. Ему хочется большего…

– Джорджи, – прервал ход ее мыслей Матиас, – глядя на тебя, не надо быть гением, чтобы догадаться, что ты не питаешь интереса к тому, что может повлечь за собой долги.

– Что ты хочешь этим сказать?

– По тебе не скажешь, что ты ведешь разгульную жизнь. Если ты питаешь слабость к брендовой одежде, скоростным авто и драгоценностям, тогда ты чертовски хорошо это скрываешь. Я бы ни за что не поверил, что ты, в детстве вся такая бережливая и экономная, превратишься в транжиру, – пояснил Матиас. – Хочешь продолжить осмотр дома и подняться наверх?

Он хоть понимал, насколько обидными могли быть его слова?

– Или ты уже отдохнула и наконец скажешь, зачем приехала? Может, ты и перекусила в поезде, но я зверски проголодался. Я закажу еду на дом. Но если хочешь посмотреть остальные комнаты, я сделаю заказ позже.

– Нет. Я не хочу наверх, – выдавила Джорджи.

Несмотря на неприязнь, которую она испытывала к нему, она всегда слишком легко ассоциировала его со спальнями, ведь он был таким сексуальным, и время не до конца уничтожило остатки ее влюбленности. Джорджина до сих пор время от времени ловила себя на том, что мечтает о Матиасе. К счастью, она научилась не погружаться с головой в эти бессмысленные мечты.

– Хорошо. – Он направился обратно на кухню, попутно заказывая еду по телефону. – Где ты планировала заночевать?