- Может, и дома, да там моя девчонка сидит.

- Это не беда,- сказал я, подвигаясь ближе. Он шире отворил дверь.

- Ладно, заходи.- И прибавил шепотом: - Ее зовут Клодин, у нас с ней все слажено.

При этих словах я было замялся, но он по всем правилам меня «представил» (так он это назвал - прежде меня никто никому не представлял), то есть дал нам пожать друг другу руки и совершил тем самым свою первую и последнюю ошибку.

- Моя подружка, Клодин Форкс,- сказал он.- Клодин, это мой старый друг, Майкл Каллен.

Она сидела в кресле у огня, и, пока Элфи переворачивал пластинку на проигрывателе, я пытался поймать ее взгляд и подмигнуть. У нее был маленький ротик и полная грудь, и сидела она так, что тонкие ноги были открыты довольно высоко.

И Элфи, и его девчонка не больно мне обрадовались: мать Элфи, наверно, ушла, и они, видно, надеялись порезвиться наедине. Я решил: уж если сам не позабавлюсь, так хоть им помешаю, и когда Элфи пошел на кухню вскипятить чай - он надеялся, что так скорей избавится от непрошеного гостя,- я стал сверлить взглядом его милую, и в конце концов она встала и принялась искать на каминной полке сигарету.

- Не ищите, у меня есть,- сказал я и сунул ей под нос свою пачку.- Раз уж ты занялся чаем, сделай нам по сандвичу,- крикнул я Элфи.

Она не успела сунуть сигарету в зубы, как я поцеловал ее и прижал к себе. Она сопротивлялась, но, видно, ей не впервой было отбиваться втихоря.

- Только пикни, я скажу, ты меня первая поцеловала,- прошептал я.

От такой наглости глаза Клодин зло вспыхнули, и я поцеловал ее еще раз и так притянул к себе, что ощутил теперь ее всю.

Я зажег спичку, дал ей прикурить, и, когда Элфи увидел, как близко мы стоим друг от друга, в нем взыграла ревность. Он растерялся, но Клодин взяла его под руку и поцеловала,- дескать, не сомневайся, все хорошо; он приободрился, посадил ее на колени и не отпускал, пока чайник на газовой плите не засвистел, тогда он отпустил ее и кинулся на кухню.

Пришел мой черед, и я не стал терять время даром. Я впился ей в губы, но она зашипела как змея и оттолкнула меня.

- Бесстыжий ублюдок!

- Что тут у вас такое? - спросил Элфи.

- Его спроси,- вся красная бросила Клодин.

- Я только хотел узнать, нет ли у нее сестры, думал познакомиться,- сказал я.- Ладно, видать, я тут лишний. Обойдусь без вашего чая и сандвичей, надеюсь, все у вас остынет и зачерствеет, покуда вы будете забавляться. Раз мне не рады, я ухожу.

От дверей кухни я прибавил кой-что похлеще, Элфи затрепыхался, пытаясь вставить словечко, а у девчонки лицо стало еще напряженней, словно она уже чувствовала себя виноватой за все то вранье, которым я могу осквернить их гнездышко.

- И вот еще что,- сказал я и так уставился на Клодин, что Элфи побледнел.- Насколько мне известно, не один я тут ублюдок, и, надо думать, не один я бесстыжий.

- Заткнись! - взвизгнул Элфи и изо всех сил пихнул меня, думая вытолкнуть за дверь, но я повернулся и тоже пихнул его, да так, что он отлетел на другой конец комнаты. И вышел сам, а дверь за собой захлопнул совсем не так яростно, как они ждали.

На другой день я забыл и думать про эту Клодин, я добивался свидания с одной продавщицей, которая застукала меня на складе за чтением и, разглядев мою книгу, решила - со мной стоит, пожалуй, познакомиться поближе. И вот субботним утром прогуливаюсь я на солнышке по Уилер-Гейт и вижу: навстречу идет Клодин. Ну, я, конечно, поздоровался с ней так, словно мы сто лет знакомы. А она будто хлыстом ожгла:

- Чего тебе?

Но все-таки остановилась. На ней было темно-красное летнее пальто, темные чулки, губы накрашены ярко-красной помадой, волосы высоко взбиты.

Мне сразу снова ее захотелось, и меня ничуть не смущало, что она подружка Элфи, пожалуй даже наоборот.

- Я так и надеялся, что тебя встречу,- сказал я.- Ты уж не сердись, что я тогда сбежал.

- А больше, по-твоему, на тебя не за что сердиться?-спросила она.

- Ну, раз уж пошел такой разговор,- ответил я,- ты тоже хороша - как меня обозвала.

- А ты как дал волю рукам? Вот я и брякнула.

- Я совсем голову потерял.

- Ну, может в другой раз не потеряешь.

- Уж постараюсь. Я не часто такой бесстыжий. Только иногда.

- По мне, слишком часто.

- Ну, со слов Элфи этого не подумаешь.

Тут она так покраснела - ярче пальто и помады.

- Я что, лишнее ляпнул? - прибавил я. будто устыдился своей бессовестности.- Мы с Элфи старые дружки, прямо от рожденья. Мы много о чем болтаем. Это не беда, цыпочка.

На минуту у нее прямо язык отнялся. Наконец она выговорила:

- Он тогда сказал, что больше не станет водить с тобой дружбу Дал слово, что больше и говорить с тобой не будет.

- Ну, сама понимаешь,- сказал я,- мы старые кореши. Ему это не больно легко. Он, наверно, хотел не враз, а постепенно. Элфи не враль, не думай. Он парень первый сорт.

- Ну, уж он у меня получит. Я возразил - лучше не надо.

- Зачем тебе это, если у вас дело слажено. Зачем все ломать изза такой малости? Пойдем лучше выпьем чайку у «Львов» на Лонг Роу.- Клодин огляделась, словно надеялась увидеть свою мамашу и спросить разрешения.- Болтают-то все про всех,- продолжал я,- а хуже от этого никто ни про кого не думает. Хочешь, порасскажу, какие у нас дела случаются, где я работаю, да ведь ты, наверно, и сама слыхала, так что это ни к чему.

За чаем она сказала с горечью:

- Наверно, Элфи все тебе про меня рассказал?

- Сказал только - у вас все слажено, а раз так, делайте что хотите - не беда.

Мне не терпелось перевести разговор, он, конечно, сослужил свою службу, сблизил нас даже больше, чем я надеялся, но если его продолжать, может и отдалить. Мне хотелось поладить с Клодин, а вовсе не поссорить ее с Элфи, ведь после ссоры они только еще больше прилипнут друг к другу. И обсуждать их дела так, будто я ей родной брат, мне тоже не больно надо. Окажись мы в местечке поукромней, я облапил бы ее не хуже, чем тогда у Элфи.- просто чтобы поставить все на место; с этой мыслью я потянулся через стол и дотронулся до ее руки, она не запротестовала, тогда я под столом тронул ее коленку, но так быстро, что она не успела оттолкнуть мою руку и уже в следующую секунду не знала, правда я ее погладил или ей померещилось. Вот хорошо, ведь она даже не покраснела, а то когда краснела, лицо у нее становилось злое и уж совсем некрасивое.