Кукушка

<p>

 </p>

   Вместо тепла от горящего синим цветком камина веяло холодом. Ярваг нахмурился. Поднес руки ко рту, подышал - ладони покрылись корочкой инея. Приближался Алун Рамнар, месяц Теней.

   Бывало, что в такие дни искры не порождали огонь, ветер вместо прохлады дышал жаром, а вода вязала горло и совсем не утоляла жажду. Мир в ожидании Тени постепенно сходил с ума.

   - Ну и чаго хмурышся? Кожны год один карагод, а ён никак не прывыкне, - забрюзжал на Ярвага старый домовой, наполовину высунувшись из стены таверны.

   - На закате Тень придет, думаю на этот раз в храм идти...

   - Тьфу ты! Якой табе храм?! Идалав гэтых южных? Хорошо, что батька твой не чуе!

   Ярваг вперил тяжелый взгляд в домовика: густая растительность на лице того походила скорее на куст голых серых веток, за которыми тлели два голубых огонька. Домовой прокряхтел что-то нечленораздельное и нырнул обратно в стенку.

   Домовика звали Лядень. Отец рассказывал Ярвагу, что когда-то их предок услужил Госпоже Зиме, и та одарила их семью верным помощником. С тех пор Лядень жил рядом, параллельно брюзжа и сетуя на весь белый свет. Когда дед Ярвага оставил родные Завьюнки и отправился в "сердце" мира, Лядень последовал за ним. На новом месте дед построил таверну "У быка". Встретил женщину по сердцу, вскоре родился отец Ярвага, а затем и сам Ярваг. А потом, когда в очередной раз пришла Тень...

   - А пошли бы они в храм, может быть бы и уцелели! - гаркнул Ярваг в пустоту и зашагал к стойке, по дороге собирая со столов грязную посуду.

   Сидевший за стойкой дайри опрокинул в себя остатки пинты и попросил еще. Дайри были, как правило, пониже людей, волосы спереди росли так, что никогда не закрывали лоб, а сзади, напротив, росли даже на загривке. Из-за жилистости, поджарости и остроты черт лица виделось в них нечто звериное. В остальном дайри мало чем отличались от людей. Правда, была одна любопытная черта: их не брало ни вино, ни пиво, ни самогон. Зато брал Березовик. Да не любой, а только Медных берез, что растут на севере.

   В трактире Ярвага Березовик был не самого лучшего качества, но, вероятно, внешний вид трактирщика, его корни сделали свое дело: выпить в таверне у Ярвага-северянина заходили многие дайри. Поэтому, несмотря на бесконечные поборы чиновников, храмовников и бандитов, несмотря на большие долги, трактир до сих пор держался на плаву.

   - Держи, - Ярваг подал обновленную пинту уже изрядно захмелевшему посетителю. - Давай последнюю и... пора мне закрываться. Да и тебе стоит уже позаботиться о том, где ты будешь прятаться.

    - Прятаться... - дайри фыркнул, - от самого себя не спрячешься, разве что... С собой бутыль дашь? Упьюсь, тогда может и получится.

   - Через Тень ходил, что ли?

   - Ходил... Отправили за вахтой работяг, а на самом деле... В общем, срать им на людей было... Все вы одинаковы... а, впрочем, чему здесь удивляться.

   Трактирщик посмотрел в янтарные глаза дайри и подумал: "А ведь хочет, чтобы я ему вмазал: думает, что полегчает".

   Ярваг уже не раз видел подобное выражение лица у дайри, которых нанимали Проводниками сквозь Тень: уставшие и измученные, не физически, духовно... В глазах отражались смертельная усталость и боль. Казалось, на их плечи рухнули беды целого мира.

   - Рассказывай, полегчает...

   Дайри вздохнул.

   - В другой раз.

   Какое-то время они молчали.

   Глядя в камин и почесывая бороду, трактирщик пытался, наконец, осознать странное чувство, которое скребло душу год за годом. Ощущение засыпало, а потом вновь начинало беспокойно ворочаться в потемках сознания. В такие моменты в глубинах разума будто бы разгорался огонь. В его пылающих углях трепетала призрачная сердцевина в виде разбитого, не проявленного, бесформенного символа. Но какого именно - Ярваг разглядеть не мог.

   Особенно ярко пламя разгоралось в преддверии Алун Рамнар. Трактирщика гложило смутно различимое, ноющее чувство не цельности. Ощущение того, что Ярваг не на своем месте. Трактирщика тяготил город, тяготили его жители. Всю свою жизнь Ярваг прожил в этом месте, но так и остался отшельником внутри таверны для нелюдей посреди кипящего жизнью чужеродного каменного организма.

   Трактирщик не раз задумывался над тем, чтобы "вернуться" на Север, но и дедову таверну бросить не мог. Она была его единственным Домом, уголком покоя, точкой равновесия. Местом, в котором жили его родители, местом, где Ярваг хотя бы отчасти понимал, кто он такой.

   Быстрый стук в дверь вырвал трактирщика из размышлений.

   - Закрыто, нечего тарабанить. Ищите себе другое укрытие!

   Стук прекратился. Дайри горько усмехнулся, как бы повторяясь: "Срать вам на других, все вы одинаковы". Трактирщик насупился, встал и пошел к двери:

   - Допил? Выметайся давай. Коль жив будешь - так и заходи через месяц.

   Ярваг поднял засов и открыл дверь. Дайри не спешил.

   - Тебя вынести?

   Ярваг услышал тихое поскуливание и выглянул за порог. На узкой пыльной улочке было безлюдно. Кое-кто прятался в своих домах, но остальные, если были в состоянии заплатить -  ушли в храм. Бедняки же забились кто куда, главное, как можно дальше. Даже животных не было видно: ни псов, ни птиц, ни крыс.

   Тучи цвета темной крови уже на три четверти затянули небо. Они не приходили с юга или севера, они просто возникали из небесной пустоты, словно пузыри над закипающей водой. Это повторялось каждый год. В последний день перед Алун Рамнар багряные тучи закрывали звезды, луны, солнце и даже сияющего небесного змея, протянувшегося через все небо с запада на восток. Лишь через двадцать дней, когда полоса Тени покинет город и двинется дальше на Юг, тучи разойдутся, и над городом вновь взойдут небесные светила.