- То-то у вас глаза все время красные.

  - Молчать!

  - Разрешите спросить, товарищ капитан!

  - Разрешаю, спрашивайте.

  - Что с собой иметь?

  - Мозги. Только мозги, больше ничего не надо. И ленинское сердце. Это должны быть коммунистические мозги. Похоже, там, в Крупках, мозгов нет, вот и решили обратиться к нам за помощью. А еще вот что. Пойдите в штаб к майору Амосову, доложите, что мы завтра уезжаем, может, у него будут какие-нибудь рекомендации или инструкции. Ведь он начальник метеослужбы республики.

  - Разрешите спросить, товарищ капитан.

  - Разрешаю.

  - Мне сейчас идти?

  - Можете идти.

  - Разрешите спросить, товарищ капитан.

  - Разрешаю.

  - Мне явиться к вам в походной форме?

  - Как это в походной? - удивился капитан.

  - Ну, там вещевой мешок, шинель в скатку...

  - Молчать!

  - Есть молчать.

  - Молчать!!!

  - Разрешите молчать.

  - Разрешаю.

  - Разрешите дышать.

  - Разрешаю. Можете идти.

  - Разрешите идти.

  - Идите.

  - Разрешите повернуться на сто восемьдесят градусов.

  - Поворачивайтесь, - сказал капитан.

   В штабе дежурили ребята из взвода охраны, которых я хорошо знал, поэтому не надо было заказывать пропуск. Я беспрепятственно поднялся на третий этаж, в 355 кабинет.

  Майор Амосов сидел за большим столом овальной формы и рассматривал карту, на которую были нанесены условные знаки давления и скорость ветра над центральной Европой.

  Я постучал, потом открыл массивную дверь и сказал:

  - Разрешите доложить, товарищ майор...

  - Проходи, садись, - сказал майор растерянному солдату и протянул руку. - Я решил послать вас с Узилевским в Крупки на несколько дней. Что-то у них там ничего не получается: то ли приборы негодные, то ли умения не хватает. Поезжайте, разберитесь, помогите им наладить нехитрое производство данных и возвращайтесь обратно. Справитесь? Я только на вас надеюсь. Капитан в метеорологии, как я в еврейских талмудах. Он тут сам напрашивался, уверял, что справится, но я-то знаю. В общем...Я хотел этого Рыжаченко забрать из Крупок, да тут полковник Эпштейн вмешался. Но это так, не для передачи. Как вам с ним работается?

  - Нелегко, товарищ майор, но действия командира не обсуждают, - сказал я.

  - Это правильно. Вы, я вижу, хороший и дисциплинированный солдат. Так держать. Желаю успехов, - сказал майор на прощанье и протянул руку.

  На следующий день я отправился в сторону Комаровки по адресу, который написал капитан на клочке бумаги карандашом.

   Помнится, это был пятиэтажный дом, второй этаж, широкий коридор, как в казарме, где не горела ни одна электрическая лампочка. Я с трудом при помощи спичек нашел 29 номер квартиры и стал нажимать на кнопку звонка, но звонок не работал, пришлось стучать кулаком, а затем и ногой. Должен же быть кто˗то дома. Наконец открылась дверь и в проеме двери, с расческой в зубах появилась высокая женщина пугающего, довольно неприятного вида, лет пятидесяти, с заплывшим подбородком, большим животом, широкими бедрами, спрятанными под удлиненной юбкой из дешевого ситца. Один конец пояса волочился по полу, он путался в ее толстых ногах, на которых были надеты тапочки разного цвета. Кудрявые, с проседью волосы, были повязаны платочком, затянутым в жгут и сползшим к левому уху. На утолщенной верхней губе и подбородке торчали жесткие, длинные волоски, у основания которых присохла яичница.

  ˗ Че, надо? ˗ спросила она, двигаясь на меня своей мощной грудью. - Как дам! ногами накроешси. Залман, а Залман, подай скалку, я еб...у этого воришку по кумполу. Ну, чо уставился, зенки вылупил? Залман, ты слысес, али как?

  ˗ Да вы не за того меня принимаете, Белла Кацкалатовна, ˗ сказал я и весело за улыбнулся.

  ˗ Кицкалатовна, ты говоришь? а ты откуда знаешь мое отчество? Признаться, его редко кто знает. Это редкое еврейское имя. Кацкалатовна была любовницей царя Соломона. Царь Соломон запретил давать такие имена особам женского пола, я одна ...пролезла.

  ˗ О, Кицкалатовна, красавица, сам капитан сказал мне ваше историческое отчество, - воскликнул я и захлопал в ладоши.

  ˗ Капитан? рази? А он мне представляется как майор. Эй, Залман! ты меня продолзаес омманывать, да. Нехоросо омманывать Кацкалатовну. Вставай, за тобой пришли. С наручниками, капитан -доломан неисправимый. Никак первый курс окончить не можешь. Сколько можно валяться, а навонял как! нейзя так набивать брюхо на ночь. Подожди, солдатик, никуда не уходи, слысес, я пойду кружку воды...кипятка ему на пузу вылью. Прямо на пупок, он тут же и проснется. И куда это вы собираетесь?

  ˗ У Парижу.

  ˗У Паризу, а разве есть такой город? А, вспомнила, под Москвой. И надолго?

  ˗ Пока не отпустят.