А случилось другое.

   Они шли между высокими старыми деревьями, кроны которых закрывали солнце. В лесу от этого стоял сумрак. Ребята весело болтали - им показалось, что они узнали эти места и теперь приближаются к своей пещере, хотя на самом деле шли в противоположную сторону.

   Рен, рассказывая какую-то смешную историю, прыгнул вперед и, ударив двумя ногами в ствол большущего вяза, ловко приземлился, размахивая руками.

   Они прошли лишь несколько шагов, когда ужасный скрип и треск нарушил тишину леса и пение птиц.

   Прежде чем ребята сообразили, что происходит, старый вяз повалился на землю и придавил своим стволом Рена. Одна из веток лишь слегка ушибла Феста в плечо и повалила его с ног. Он тут же вскочил, ища глазами товарища, и замер, увидев его придавленное тело.

   Рен был еще жив.

   Он слабо стонал и, цепляясь руками, пытался вытащить свое тело из-под дерева. По его лицу градом катился пот, а рывки с каждым разом становились все слабее.

   Фест попытался приподнять ствол, однако это было смешно - семилетний мальчик и столетний вяз, пусть и трухлявый.

   Он попытался вытащить друга за руки, но и это ни к чему не привело.

   - Ноги, где мои ноги? - прошептал Рен и лишился чувств.

   Иногда он приходил в себя и Фест кормил его собранными поблизости ягодами и грибами, но силы ребенка заметно таяли.

   Их нашли охотники, на следующий день отправившиеся на их поиски по следам, которые мальчишки скрывать не умели, да и не пытались.

   Фест сидел возле мертвого тела своего друга и тихо плакал. Он просидел здесь остаток дня и всю ночь. И вот, наконец, их нашли. Но для Рена это было слишком поздно.

   Тело достали из-под дерева. У него оказался сломан позвоночник и раздроблен весь таз... И то, что он не умер сразу, казалось невероятным.

   Все эти события вновь промелькнули перед взором мальчика, и он не смог сдержать слез. Он разозлился и с укором посмотрел на отца. Зачем ты спросил об этом? - казалось, говорили его глаза. Охотник понял это без слов.

   - Я пошел в страну ньяно после смерти твоей матери. Со мной пошел единственный друг, который у меня был. Это отец Рена. Я отдал тебя на присмотр его жене, ведь Рен тогда тоже был младенцем. Он родился на одну полную луну раньше тебя.

   Мы бодро шагали вперед и вскоре вступили в страну ньяно.

   Привычный нам лес закончился и впереди раскинулась безлесая равнина, покрытая высокими травами. Казалось, ей нет конца, но она к нашему удивлению оказалась довольно узкой.

   Мы вышли на открытое пространство утром, а вечером опять вошли в лес. Однако лес был совсем другой. Там почти небыло привычных для нас деревьев и кустов, все было совсем иным.

   В этот же день мы увидели маленьких забавных ньяно. Они прыгали с ветки на ветку, громко кричали, качались вниз головой, держась за ветки одним лишь хвостом.

   Не знаю опасен этот вид или нет, но тем не менее это были ньяно и мы бросились вперед с копьями на перевес. Однако лишь меньшая их часть полегла от наших ударов, а остальные, подняв страшный вой, скрылись в зарослях.

   Следующий день ознаменовался встречей с саблезубым тигром. Он был огромный и мы решили не связываться с ним. Нам повезло, что мы его учуяли раньше, чем он нас. Мы укрылись на дереве, а он немного покружил и убрался прочь.

  Больше в этот день мы ничего не видели, а лишь слышали ужасные звуки, раздающиеся в лесу, а также визгливые крики ньяно, множество которых мы перебили в первый день.

   А вот следующее утро оказалось решающим в нашем путешествии.

   Мы шли по тропе. По обе стороны нас плотно обступали заросли какого-то кустарника, а вверху сплелись ветви деревьев. Двигались мы очень осторожно, но этого, как оказалось, было не достаточно.

   Отец Рена шел первым, когда вдруг огромный ньяно стрелой свалился ему на спину. Видимо он сидел в ветвях, нависших над тропой. Он был выше меня и в два раза шире, покрыт густой черной шерстью, а изо рта торчали осерые желтые клыки.

   Одним движением могучих лап чудовище сломало шею моему спутнику и тут начало твориться что-то невообразимое. Со всех веток начали прыгать маленькие ньяно, о которых я уже говорил. Они прыгали и носились из стороны в сторону, визжали и орали.

   Только тогда я не обращал на них внимания. Мой взгляд был прикован к огромной волосатой спине, которая начала поворачиваться. Несмотря на ужас, который сковал меня в тот момент, я собрал все свои силы и вложил их в удар.

   Думаю, копье пробило ему сердце. Чудовище в последнем, отчаянном рывке выбило своим телом копье из моих рук и ударило меня когтистой лапой в грудь. Тогда и появились те шрамы, о которых ты раньше спрашивал, сынок, - сказал охотник, ударив кулаком себя в грудь.

   - Потом я выхватил свой каменный топор, висящий на поясе, и принялся за маленьких ньяно. Ох, и много их тогда полегло, много. Когда же они наконец поняли, чем грозит им мой топор, то исчезли в гуще леса так же внезапно, как и появились.

   Я остался один среди распростертых тел. Мне хотелось бежать, бежать без оглядки, пока я не окажусь в своей пещере. Но я не мог...

   Где-то рядом текла река - я слышал шум воды. Взвалив тело погибшего товарища на плечо, я двинулся в сторону этого шума. Совсем скоро я выбрался на край скалистого обрыва. Передо мной было глубокое ущелье, а в его недрах текла река. С такой высоты она казалась небольшим ручьем, но делать было нечего.

   Не раздумывая больше, я сбросил тело друга вниз. Это был единственный выход, чтоб он не стал пищей для шакалов.

   Не знаю, правда, водятся ли там шакалы.