– Привет, Айлель!

– Ага, привет.

– Будешь кофе?

Утро понедельника в среднячковой душной рекламной конторе начиналось с дежурных приветствий; обыкновенный негласный этикет.

– Эй, Айлель! Ну как прошли выходные с той цыпочкой, о которой ты рассказывал? Удалось её трахнуть?

– Что за идиотский и некультурный вопрос?! – Резко отозвался Айлель.

– Да ладно, не кипятись ты. Итак вижу, что не удалось.

Айлель хотел было ответить на это, ничем не обоснованное, замечание, но тут в офис зашёл новый менеджер, у которого сегодня был первый рабочий день, и он сдержался. К тому же всё внимание любопытных переключилось на новенького. Айлель принялся за работу, стараясь ни на кого не обращать внимание. Но в обед в столовой расспросы возобновились.

– Не переживай, дружище, ещё успеешь ей хорошенько засадить!

– Да чего ты ко мне с этим привязался? Дай мне спокойно поесть.

– Успокойся. Я просто пытаюсь подбодрить тебя, поддержать.

– А с чего ты решил, – негодовал Айлель, – что мне нужна твоя поддержка?

– Ну… Ты какой-то сам не свой. Не припомню, чтобы за два года, что мы работаем вместе, ты хоть раз был такой раздражённый.

– Со мной всё в порядке. Просто ты задаёшь тупые вопросы, которые, к тому же, тебя не касаются.

– Но ты ведь сам ещё во вторник, когда мы сидели в баре, рассказывал, что ты и твоя девушка, с которой ты познакомился недавно, поедете к тебе, в твой загородный дом. И что там ты собираешься, во что бы то ни стало, как ты сам выражался, наконец-то завалить её и показать ей, на что способен; да так, что она уже никогда не сможет думать о ком-то, кроме тебя.

– Ты сам знаешь, что тогда я был пьян…

– Ну так что, вы ездили?

– Да, чёрт побери, ездили!

– И-и-и…?

– Мы поссорились. Ты доволен?

– Сочувствую, дружище.

– Да ничего. Сегодня она обещала зайти ко мне вечером, чтобы поговорить. Сказала, что не хочет расставаться, тем более из-за какой-то мелкой неурядицы.

– Вот и хорошо. Значит, всё наладится.

– Не знаю, не знаю. Она сильно задела меня.

– Прекрати. Эти женщины… Ну, ты знаешь… Слушай, а у тебя есть её фото? Мне всё хотелось взглянуть. Так, любопытства ради.

– Нету. – Ответил Айлель.

– Как же так? Наверняка у тебя в телефоне есть хотя бы один её снимок.

– Я не фотографировал её. Зачем мне это?

– Ты странный, – сказал Джордж, и подытожил: – У тебя точно всё в порядке?

– Чёрт бы тебя побрал, Джордж! Я только что всё тебе рассказал. Отвали от меня! Ты достал меня своими вопросами! Дай мне спокойно поесть и вернуться к работе!

Джордж бросил на Айлеля взгляд с горьким упрёком, затем развернулся и молча ушёл. Айлель быстро доел свой обед.

Вечером, когда рабочий день подходил к концу, новенький подошёл к нему и прямо в лоб спросил:

– Айлель! А что у тебя за имя такое странное?

Айлель грозно посмотрел на него, а потом неожиданно вмазал ему кулаком по лицу. Новенький упал, из носа у него хлынула кровь. Сбежался почти весь малочисленный отдел.

– Да что с тобой сегодня такое? – Закричал Айлелю Джордж.

– Это вы его надоумили?!

– Да. Но вот только…

– Да пошли вы все! – Проворчал Айлель. Затем схватил свою куртку и вынырнул из офиса.

Улица была наполнена серединой весны и работягами, идущими домой или ещё куда-то. Айлель быстрым шагом пробирался сквозь толпу. До дома оставалось всего минут десять, а до визита девушки целыx полчаса. Интересно, что же такого она скажет ему, отчего сердце его должно оттаять? Видимо, она жалеет о своих словах, о случившейся из-за них размолвке.

Он почти не верил в то, что из этой встречи выйдет что-то хорошее, но всё же не стал противиться её визиту, так как его распирало самое банальное любопытство; ну и заодно ему почему-то хотелось позлорадствовать.

Вот он и дома. До появления девушки осталось совсем немного. Айлель быстро умылся, привёл себя в порядок и принялся нервно расхаживать по комнате, обдумывая предстоящий разговор и ломая голову над вопросом: что же она хочет сказать? Впрочем, вероятнее всего, она будет просто импровизировать. Так часто случается: прокручиваешь в уме красиво составленные фразы, полностью продумываешь предстоящий разговор, предвидя все ответы оппонента и заготовив ответы на эти самые ответы; а потом, когда начинается реальный разговор, то все заготовленные фразы вылетают из головы или попросту, в силу разных причин, не хватает решимости произнести их вслух. Да, очевидно, что так оно и будет.

Она пришла. Айлель открыл и молча впустил её в свою квартиру, заперев за ней дверь. Она начала что-то говорить, он слушал. Разговор выдался долгим, они спорили, иногда ненадолго умолкая, – чтобы передохнуть и всё обдумать, – уже около часа. Говорили они по очереди, не перебивая друг друга. Но затем вдруг перешли на крик. Причём кричал в основном Айлель, девушка же, видимо, предпочитала по большей части отмалчиваться.

Неожиданно наступила тишина. Но уже через пару минут тишину прервали два выстрела, и соседи услышали звук: будто что-то тяжёлое рухнуло на пол.

Вызвали полицию.

Пока прибывшие полицейские пытались докричаться до Айлеля или его девушки, не спеша взламывать запертую изнутри дверь, пожилая соседка стояла неподалёку и причитала:

– Я знала… Я так и знала, что этим всё кончится, что он рано или поздно убьёт её. Слишком часто я слышала через стену, как она его оскорбляет…

За дверью было тихо, никто не откликался. Тогда полицейские решились на взлом. Когда они, наконец, оказались внутри, то увидели лежащего на полу Айлеля с простреленной головой, в луже крови, рядом с ним лежал пистолет. Копы обыскали всю квартиру, но девушку так и не нашли; окна были закрыты. Тем не менее все соседи настойчиво утверждали, что выстрела было два, и что никто из них не слышал и не видел, чтобы кто-то покидал квартиру с момента выстрелов и вплоть до самого приезда полиции. Всё, что удалось обнаружить полицейским, – лишь вторую пулю, застрявшую в стене.

////////////////////////////////////////////////\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\

||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||

\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\////////////////////////////////////////////

Осенний сырой город. Ночь. Тусклые фонари лениво покрывают жёлтым светом дорогу, вдоль которой ещё полвека назад выросли, теперь уже обшарпанные и потускневшие, красные пятиэтажки. В это время суток они производят довольно унылое впечатление. Если принять во внимание ещё и мелкий xолодный дождь, бесцеремонно целующий город, то в голове вполне может сложиться депрессивная картина.

И вот внутри этой картины уверенным и быстрым шагом, слегка ссутулившись, одиноко идёт человек. Руки его спрятаны в карманы чёрного пальто, почти идеально сидящем на нём. Узкие чёрные джинсы и того же цвета ботинки искусно дополняют образ. Ничем не покрытая голова с короткими чёрными волосами не позволяет некоторым каплям дождя достигнуть асфальта, впрочем, как и весь человек в целом.

Человека одолевают тягостные мысли. Он полностью погружен в себя и не замечает ни дождя, ни домов, ни раздражающе-жёлтого света фонарей.

Он уже не раз прокручивал в голове возможные события сегодняшней ночи и представлял множество исxодов, но надеялся лишь на один.

Несколько раз он в неуверенности замедлял шаг, но буквально через минуту внутренняя буря вновь брала верx. Эта буря придавала человеку уверенности, и он, горько улыбнувшись, возвращался к прежнему темпу.

Кажется, что мысли, засевшие в голове этого человека, терзают его, но при этом его будто что-то радует. Правда, радость эта имеет отчётливо выделяющийся оттенок печали, лежащий на самой поверxности всеx его размышлений.