– На губу…,– прошелестело по рядам.

Так закончилась эта винная эпопея и карьера великого почтальона. А служба покатилась дальше.

Хрюнов кормили как матросов

  А расскажу – ка я вам историю, которая случилась в период службы одного моего приятеля, ныне капитана 2 ранга в запасе, на 604 береговой базе Черноморского флота.

       Она обеспечивала материально-техническими средствами бригаду торпедных катеров и организационно, как тыловая часть, входила в ее состав.

       На бербазе в те далекие 70-е годы проходили службу советские парни, достигшие 18 летнего возраста и призванные из различных уголков нашей великой страны, где уже был построен социализм в целом, и мы защищали светлое коммунистическое общество.

Ежегодно, в зимний и летний периоды, командование штаба флота проводило проверку боевой и политической подготовки флотских частей.

       К предстоящей проверке личный состав нашей базы готовился заблаговременно и для ее начала, командир бригады объявлял организационный период, что означало запрет выхода за пределы части, отмена увольнений и других культурных мероприятий.

Матросы и старшины денно и нощно изучали и штудировали инструкции, конспектировали работы классиков марксизма-ленинизма, материалы съездов КПСС, отрабатывали строевую подготовка на плацу.

       Особенно им не нравилось отрабатывать элементы строевой подготовки по разделениям и в своем кругу это называлось «гонять стручка».

       Мичмана и офицеры части с подъема и до отбоя дотошно проверяли форму одежды и знание воинских уставов у своих подчиненных.

       Накануне приезда комиссии, самых нерадивых матросов рассовывали в такие потайные места части, где их не возможно было найти проверяющим.

       И вот долгожданный сигнал с КПП – «Едут!!!».

       Все в бригаде сразу задвигалось и зашевелилось.

       Командиры и старшины нервозно, доложили по команде о готовности к проверке. И не дай бог кому-то из матросов оказаться вне боевого поста!

       За такое разгильдяйство его ждало жесточайшее наказание, вплоть до помещения на гарнизонную гауптвахту.

       В те времена, согласно Директивам Министерства обороны СССР и соответственно указаний и распоряжений флотского начальства, в целях улучшения питания личного состава кораблей, на береговых частях и соединениях флота создавали подсобные хозяйства.

       Для пополнения же запасов продовольствия, в осеннее время хозяйственники отряжали матросов, как дешевую рабочую силу, в колхозы и совхозы на уборку урожая.

       И вот заходит на подсобное хозяйство бербазы проверяющий, интендантский майор, а к нему из хлева в засаленной робе и бушлате без пуговиц выскакивает наш свинарь, матрос Охапкин Серега, по кличке «Подводник». Заработал он ее за то, что регулярно подвозил на конной подводе корм и воду для свиней.

       Ну, так вот, подбегает Серега, утирая сопли к майору и докладывает, что на его боевом посту, двадцать свиней и кобыла по имени «Торпеда», на которой он завозит корма (отходы) с камбуза личного состава бригады для своих питомцев.

       Прикрыв надушенным платком нос, так как от нашего свинаря шло неземное «амбрэ», майор пошел осматривать его хозяйство.

       А затем спрашивает Охапкина: «Чем кормишь хрюшек? Очень уж они у тебя упитанные ».

       А тот отвечает: «Тем же, что и матросов!», имея в виду отходы с камбуза.

А чем же тогда у вас кормят матросов?! – удивился проверяющий

       «Тем же, что и свиней, товарищ майор!

       Присутствующие при этом диалоге так и покатились со смеху.

       Долго еще затем в базе потешались над этим случаем, даже придумали афоризм: «Матросов кормят как свиней, а свиней, как пьяных матросов».

Начальство, оно от Бога

       Вернувшись с обеда, старшина 1 статьи Волков  удобно расположился  в кресле командира БЧ* и, забросив ноги на  направляющую стеллажа торпеды, застыл в  блаженной истоме. С нижней палубы доносилось монотонное бубнение  молодого, заучивавшего книжку «боевой номер».

– Учи, учи, карась, – благодушно подумал старшина, бездумно уставившись в подволок  и шевеля пальцами в новых тапочках.

     Служить  ему оставалось всего ничего, настроение было отличным,  и Волков предался    мечтам о «гражданке».  Однако вскоре прохладная тишина отсека  нарушилась  звяком переборочного люка, шарканьем ног и неразборчивыми голосами внизу.

– Опять эти «безлошадные», – неприязненно подумал старшина и покосился на мерцающие в полумраке   стрелки корабельных часов на корабельной переборке.  С обеда вернулся второй экипаж, третий день знакомящийся с лодкой.

– Не было печали, черти накачали, – пробурчал  Волков и, опустив на палубу затекшие ноги, поковылял  к  светлому пятну  отсечного люка. Присев у люка на корточки он тихо свистнул, и  снизу на него уставились раскосые глаза вахтенного у трапа, с болтающимся на поясе штык – ножом.

– Безлошадные?, –  спросил у него Волков.

– Ага, –  утвердительно,  кивнул тот бритой головой  на тонкой шее.

– Смотри за ними, что б ничего не сперли , – нахмурился старшина.  ПонЯл?

– Ага, –  снова сказал  молодой и шмыгнул носом.

– Ну, давай, бди, – одобрительно хмыкнул    Волков и,  встав,  вразвалку двинулся обратно.

     В принципе, против моряков второго экипажа он ничего не имел, но в свое первое посещение корабля,  те умудрились спереть у механиков    банку   припрятанной воблы,  один пытался открыть в трюме клапан затопления, а самый любознательный, изучая станцию пожаротушения, стравил на среднюю палубу третьего отсека, целую гору пены.

– После Палдиски*, эти парни способны на все! –  мрачно предупредил  лодочную вахту на утреннем инструктаже помощник, прохаживаясь по пирсу перед   строем.  Того и гляди утопят нас у пирса. Так что присматривайте за ними. Понятно?!

– Точно так! –  вразнобой заголосила вахта.

     Размышляя, чего ожидать от экскурсантов в этот раз, Волков  отщелкнул замки на одном из ящиков «зипа»  и мурлыча под нос похабную песенку про  Садко заморского гостя, стал готовить к вентиляции торпед запорную аппаратуру.

     В это время у кормовой переборки  резко звякнул стопор открытого люка,  раздалось тяжелое сопение, и в пятне света возникла  чья-то голова  в   пилотке.

     -Тэ-экс,баском – протянула она, озирая отсек – посмотрим, что у нас здесь,– и в узкое отверстие люка  стала протискиваться грузная фигура в матросском ватнике.