Перевод текстов индейцев майя, записанных в свое время монахами-конкистадорами уже на более привычном испанском, давались Татьяне с большим трудом. Особенно в сочетании с первой беременностью.

Видимо, будет все-таки девочка. Таню не тошнило и чувствовала она себя прекрасно. Только очень быстро уставала и гораздо хуже соображала.

Впрочем, текст одного из памятников потерянной культуры с кричащим о своей абсурдности названием «Жирнован», и без ссылки на трудное положение переводчицы, был совсем непрост. Прежде всего для осмысления.

Для верного перевода самим монахам нужно было чувствовать себя на месте коренных жителей Мезоамерики. Но покорители диких, по их мнению, племен вряд ли погружались глубоко в психологию насильно окормляемых народов.

Впрочем, спасибо им и за такой поверхностный интерес к исчезающей культуре. Правда теперь Тане приходилось работать за всех сразу, кто был хоть как-то причастен к цепочке создателей этого текста.

Голова кругом: так что такое «отречение от лика»? Может, просто маску надела или модный макияж нанесла, а может и замуж вышла. С переменой фамилии. А потом недалеко и до «края».

Про замужество Таня знала почти все. В теории. Впрочем, в возрасте тридцати и более лет подобные знания приходят из достаточного количества внешних источников. И из чувства внутренней необходимости положенных в ее возрасте «глупостей». Для полноты ощущений.

Но обстоятельства ее личной жизни все-таки уже сильно напоминали поговорку: «не было гроша, а тут алтын». «Тут» в наличие был и мужчина, и долгожданный собственный ребенок, уже находящийся под ее сердцем.

«Отречение от лика» – так ведь, кажется, в переводе предположительно называлось узаконивание личных отношений – давно просилось само собой.

Впрочем, порой легкомысленный, но трудолюбивый синеокий симпатяга Гена Левашов и без этого считался ее жизненным спутником. Что, видимо, позволяло сохранять ему «статус кво»17 – не беспокоиться о ЗАГСе, если ты и так почти муж. Во всех смыслах и на полном серьезе.

А Тане так хотелось новой фамилии, глупостей с платьями, стильными подружками невесты и, главное, кольцами. Тем более, что Гена ювелиром и работал. И мастером был хорошим и талантливым.

Другое дело, что своих постоянных клиентов, для которых существуют серьезные конторы, Геннадий здесь только завоевывал. Изо всех сил. Ведь он появился в Москве всего три года назад.

Приехал из Екатеринбурга, и со временем его мастерская под многообещающим названием «Золотой ринг» – имея ввиду Ring, как кольцо – приобрела первый островок стабильности. Это был постоянно действующий договор с небольшой, но солидной сетью ломбардов, которые подбрасывали Гене на кусок хлеба с маслом.

Был Геннадий универсалом. Не чурался драгоценных камней. Особенно любил, почему-то, работать с изумрудами. Золото было его коньком. И даже с медью работал. Хоть и говорил, что не лудильщик, но нравилось оно ему.

А серебро терпеть не мог. Редко этот металл в его руках видели, даже в вампиризме подозревали. Говорит, не нравиться ему работать с ним, и все тут! Не мой, видите ли. Что за каприз?

Выпрашивала как-то у него Татьяна массивные серебряные серьги – очень такие ей шли. Сделай и сделай – ни в какую. Хочешь такие же золотые сконструирую?

Впрочем, финансов на такие же из золота у него хоть и хватало, а все шло в его «дело». «Ладно, похожу с такими же, но старыми. Или совсем без сережек», – усмехалась «вечная», но уже сильно беременная невеста…

…Подруга семьи Милена Удачина, а для некоторых друзей просто Мила, прибыла к ним как скорый поезд – стремительно и по расписанию. Как правило это означало только одно – вторая пятница месяца.

Иногда она приезжала спонтанно, но в середине каждого последующего месяца это были неизменные дружеские посиделки за чаем. Ну или кому чего врачи разрешают.

Словом, Мила с Геной «ударяли» по вину или каким-то вкусным дистиллятам, Таня же – в связи со своим положением – по отварам ромашки, мелиссы и прочим продуктам аптекарских огородов.

Темы были «за жизнь», а если точнее, то чаще обсуждали непростую судьбу Милы. А ее «фартовая» фамилия в глазах многих никак не вязалась с ее бытием: она была не замужем, да еще и с ребенком.

А вот с претендентом на роль отца для сына не на словах, а на деле так и не определилась. Вроде был постоянный кандидат, да только в теории. Зато выбор «о ком говорить» у компании был очень прост.

Центральное место в очередную пятницу снова занимало имя «Роберт». Именно так звали Милкиного «сердечного» друга.

И не мудрено: по рассказам он был женат, в меру вспыльчив и достаточно богат. Ну а какие еще качества нужны для поддержания имиджа успешного во всем и самодостаточного мужчины? По крайней мере, на первый взгляд тех, кто был уже давно пристроен. Все просто.

Но опытный глаз матерой охотницы сразу найдет сложности. Например, это только кажется, что члены семьи с каждым годом все более надоедают друг другу. И жена такого кандидата – легко преодолимое препятствие для уставшего от нее мужа. Ну, у кого как. Ведь мужская лень – родная сестра привычки, которая, как известно, дается свыше. Поди раскачай такого.

Или вот богатство – отличное «приданное» к интересному самцу. Но здесь тоже не все гладко. Ну, во-первых, сразу понятно, что скорее всего, кроме богатства есть еще и мозги, которые могут раскусить природное женское коварство. Если они только включены при взгляде на свежую приманку.

И тем не менее, с богатством порой растет и сопутствующее чувство подозрительности: «Нужен ли ей я со всеми моими недостатками, кредитами и долгами? Не устанет ли она скоро от моих яхт, домов и полей для гольфа?»

Словом, обычные комплексы и заботы о ближнем на фоне чрезмерного материального благополучия. Все это тоже может помешать новому шагу друг к другу. Очень уж самцы «пугливы». А нужно сказать, что и Гена, и Роберт были в этом довольно похожи.

И все же Мила из-за Робертовой жены была значительно дальше от своего счастья, чем Таня. Словом, было что обсудить. Но почему-то именно сегодня Мила совсем не хотела об этом говорить. И все же хозяева дома не могли моментально отказаться от привычной темы и периодически возвращались к ней.

Особенно без заминки желала чужого счастья беременная Татьяна. Мила же «всеми конечностями отбрыкивалась» от забот подруги. Даже в сердцах произнесла: – Ну что мне сделать-то? Доказать Роберту, что жена ему изменяет?

– А она ему изменяет?! – затаила дыхание будущая мать. – Во как?! – удивленно вторил почти отец. Мила вышла из себя: – Да с чего вы решили? Я понятия не имею. И знать об это не хочу.

– А нужно чтобы изменила! – Татьяна, умудренная теоретическими знаниями о сериальных ТВ-изменах, спешила дать практический совет.

– С кем? У тебя есть какой-то претендент? – Мила даже привстала: – Или, может, кастинг устроим? Или, вообще, Гену в качестве «приманки» предложишь?

– Пусть только попробует! – Татьяна вспыхнула и угрожающе посмотрела на мужчину: – Ну а с другой стороны… А что?! Генка бы справился! Да, милый?

Расслабленный и немного пьяный Геннадий недовольно уставился на Таню. Краем сознания он хорошо понимал, что это была ловушка. И по всем правилам любовных провокаций тут же был обязан что-то сказать.

При этом его слова не должны выглядеть явным отказом и, одновременно, без усилий напоминать однозначное «Нет!»

Однако в условиях повышенного тонуса подруги он лишь осторожно заглянул ей в глаза. И не найдя там обычных для скандалов подсказок, постарался с ней не спорить: – Конечно!

Таня торжествующе посмотрела на Милу: – Вот видишь, он согласен, – и интенсивно погладила Гену по спине: – Не сомневалась в тебе!

Гена опасливо смотрел на этот «пузатый» энтузиазм. Видимо хорошо понимал, что еще слишком многого не знает про перепады настроений.

– Тань, тебе не кажется, что это перебор? Ты только что предложила подложить своего мужика под другую, – Мила уже не понимала, на сколько сказанное можно воспринимать всерьез.