И ей стало совсем не по себе. Она не хотела причинять кому-то зла! Ведь зло имеет свойство возвращаться!

«Моя душа умерла...» – повторила Катя еще раз слова незнакомой Марьиванны, как будто они имели непосредственное отношение и к ней, к Кате.

Теперь в кабинете за дверью говорил доктор – спокойно, увещевающе...

Минут через десять женщина и доктор вышли из кабинета. По лицу Марии Ивановны было видно, что она плакала, но теперь почти успокоилась.

– Ну-с, у нас еще пациентка... – благожелательно произнес Ефим Миронович. – Прошу.

Он приветливым жестом распахнул дверь. Был Ефим Миронович невысок, кругл и абсолютно, младенчески лыс. Пожалуй, более мирный облик трудно и вообразить, но Катя с каким-то ужасом шарахнулась от доктора.

– Нет-нет! – забормотала она. – Я не... Я передумала!

– Почему же? – с немного обиженной улыбкой спросил тот.

Страдалица Мария Ивановна давно ушла, казалось, унеся с собой все свои печали. Но слова ее остались: они витали в полутемном «предбанничке», точно дым. «Моя душа умерла...»

– Я... я потом к вам зайду! – Катя пулей выскочила в коридор, словно безобидный Ефим Миронович мог поймать ее и вытрясти всю правду.

...Вообще-то Катя была человеком, которого трудно заставить в чем-либо сомневаться. Но уж если она начинала сомневаться, это было всерьез и надолго.

Она сомневалась целый вечер и целую ночь. Утром беспокойство с тройной силой напало на нее.

Работать она не могла.

Катина должность называлась – «офисный менеджер», и работа заключалась в том, что Катя обязана была с утра до вечера сидеть на телефоне и принимать заказы от разных строительных организаций, иногда – от частных лиц.

Катина фирма занималась исключительно перепродажей керамической плитки – то бишь дистрибьютерством. Разновидностей этой самой плитки и способов ее применения была масса. Дешевая и элитная, для облицовки фасадов загородных вилл и обычных ванных комнат, для бассейнов и кухонь, метлахская и кислотоупорная... Плитка от обычных подмосковных заводиков и зарубежных производителей – в основном из Италии и Испании. Конечно, быть посредником не так уж почетно, но в большинстве случаев без этого самого посредничества не обойтись...

Работу свою Катя любила.

Ну, не любила, а относилась к ней с большим почтением. Во-первых, ей неплохо платили. Во-вторых, имидж строгой и эффектной офисной дамы был ей к лицу. Она обожала корпоративные вечеринки, где непринужденное веселье сочеталось с абсолютной закрытостью каждого персонажа. Она любила саму себя на своем рабочем месте – в классическом костюме-двойке и элегантных туфельках-лодочках. Любила эту игру с дистанцией – между сотрудницами и между непосредственным начальством.

Ни один, даже самый капризный клиент не мог вывести ее из себя, что, по сути, являлось парадоксом, ибо недоразумения в семье заставляли ее заводиться с пол-оборота. Но в этот день все валилось у нее из рук. Она забывала самые простые вещи и в конце концов почти накричала по телефону на одного клиента, который никак не мог объяснить, что именно ему требуется.

– Людочка, пока не соединяй меня ни с кем, – попросила она секретаршу.

Выключила монитор, обхватила голову руками.

«Не надо было мне ходить к этому психотерапевту, – решила она. – И вообще – не надо было слушаться своих теток! Вот, в кои-то веки послушалась их – и на тебе... Теперь какой-то ерундой страдаю».

На столе лежал пухлый потрепанный справочник с адресами всевозможных фирм, имеющих отношение к строительству вообще и к потенциальным покупателям или продавцам керамической плитки в частности. И вдруг какая-то смутная мысль мелькнула у нее в голове. Фаина... Фаина говорила о Ганине... Нет, Ганин тут ни при чем, а вот Фаина может ей сейчас здорово помочь!

Катя набрала номер Фаины.

– Привет, подруга, это я... У меня к тебе вопрос – насколько далеко могут завести муки совести?

– Муки совести? – озадаченно переспросила Фаина. – Ты мне с работы звонишь? Зарезала своего начальника, что ли?

– Я серьезно! – рассердилась Катя. – Вчера вечером со мной произошло кое-что...

Фаину всегда отличало любопытство. Поэтому она предложила:

– Если это серьезно, то мы должны с тобой встретиться. Сегодня в семь. Как тебе? Посидим в каком-нибудь кафе, поболтаем...

– Ничего не имею против, – вздохнула Катя. – Правда, не знаю, доживу ли до вечера...

Тем не менее до вечера она дожила. И даже более того – умудрилась опоздать на встречу с Фаиной на целых полчаса, потому что обнаружила в соседнем обувном очень приличные сапожки со скидкой.

Фаина ждала ее в небольшом итальянском ресторанчике неподалеку от Кузнецкого Моста.

– Послушай, это свинство – так опаздывать... – сердито начала она.

– Прости-прости-прости... – умоляюще забубнила Катя, запихивая под стол свои покупки. – Но я словно не в себе... Зачем-то вот купила сапоги, хотя у самой их четыре пары...

– Да что случилось-то?

В это время к ним подошел официант, и пришлось сделать заказ.

Только после этого Катя принялась рассказывать:

– Я случайно подслушала один разговор... Исповедь женщины, которую бросил муж.

– Какая-то твоя знакомая? – с интересом спросила Фаина.

– Нет, в том-то и дело – абсолютно незнакомая тетка! – с горячностью воскликнула Катя. – Но... но я скоро тоже стану разлучницей! Я причиню людям горе – понимаешь?!.

– О господи, какой пафос... – поморщилась Фаина. – Впрочем, я тебя поняла – ты представила себя и эту, как ее... Нелли... в аналогичной ситуации.

– Да!

– Послушай, Телегина, каждый день тысячи мужчин бросают своих жен, тысячи жен уходят от мужей к любовникам... Это жизнь! Каждый второй брак, согласно статистике, распадается! Взять, например, сексуальную несовместимость...

– Секс тут ни при чем!

– Очень даже при чем!

Официант принес заказ. Катя принялась остервенело кромсать пиццу, а Фаина, медленно отпивая из бокала красное вино, с безмятежной улыбкой смотрела на нее.

– Ты ведь любишь своего Алексея?

– Очень. Очень...

– И он тебя любит. Если он не решится уйти от Нелли, вы с ним будете страдать. Понимаешь, Катя, в любом случае кто-то из вас троих обязательно будет страдать...

– Из четверых, – напомнила Катя. – Ты не берешь в расчет Полину, их дочь.

– Не думаю, что Полина будет тяжело переживать развод своих родителей, – пожала плечами Фаина. – Насколько я помню, она довольно-таки взрослая...

– Пятнадцать лет.

– Пятнадцать... Но ведь ты говорила, что Алексей собирается уйти из семьи, когда она достигнет совершеннолетия? У девочки к тому времени будет своя жизнь!

– Кажется, ты права... – растерянно пробормотала Катя. – Но Нелли...

– С Нелли тоже ничего не случится, – терпеливо принялась объяснять Фаина. – Раз уж вы с Алексеем серьезно подошли к делу, так все распланировали, то ее переживания сведутся к минимуму. Она, может быть, уже сейчас морально готова к разводу... даже более того – не исключено, что у нее тоже кто-то есть. И даже если нет – ничего страшного... Раз уж Алексей завел любовницу, то, скорее всего, их отношения оставляют желать лучшего. Неверность – симптом дисгармонии в браке. Не исключено, что он надоел ей хуже горькой редьки, и она вздохнет наконец с облегчением, когда они расстанутся.

– Вполне возможно, – удивленно согласилась Катя. Она неожиданно успокоилась. – Фаина, ты чудо! Господи, и никаких психотерапевтов не надо! «Если я заболею, к врачам обращаться не стану...», кажется, так поется в песне...

– Кстати, о друзьях, – довольно улыбнулась Фаина. – Взять, например, нашу Зойку.

– Да, возьмем Зойку...

– Семь лет она терпела рядом с собой этого дурака Личутина... Кто бы осудил ее, если б она завела любовника?

– Я бы никогда ее не осудила! – возмутилась Катя. – Он такой мерзкий, неприятный тип... Пожалуй, даже если б она его убила, то я ничуть не удивилась бы!

– Или взять тебя... Ты, конечно, не любишь, когда тебе напоминают о Ганине, но... тем не менее...