Литмир - Электронная Библиотека

Эльжбета Чегарова

Стёжки

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

© ООО Издательство «Питер», 2021

© Эльжбета Чегарова, 2020

© Дарья Кучнова, иллюстрации, обложка, 2020

© Алексей Исаев, макет, верстка, 2020

Никите и Климу, разумеется

«Прежде чем разрабатывать сюжеты из чужих жизней, потрудитесь рассказать людям о том, что произошло именно с вами. Вы просто обязаны это сделать. Для этого и сложилась так ваша судьба: чтобы эта история была предана огласке».

Олег Сироткин,
сценарист и преподаватель теории драматургии

Предисловие

Вы когда-нибудь срезали путь к тротуару по траве? Даже если вы принципиально не ходите по газонам, где-нибудь в парках такие протоптанные тропинки уж видели точно. Это стёжки. Так же называются ниточки следов, которые оставляют птицы на снегу или песке. По полю колосистому человек прошел, траву смял – стезю оставил. Если никто за ним не пойдет, зарастет стёжка-дорожка, если потянутся – тропа появится. Стёжка (уменьш. от стега) – направление, проложенный путь, ведущий к основной дороге.

О чем эта книга?

Я люблю рассказывать и не стесняюсь признаться: друзья обожают мои истории. Как-то мы ехали с сыном в Финляндию, и чтобы скрасить долгую дорогу, я предалась семейным воспоминаниям. Клим обладает ценным даром – умением слушать, рассказ его увлек, но с ходу понять и запомнить, кто кому кем приходится, что случилось и кто виноват, не получалось. Он переспрашивал, уточнял, а потом сказал:

– Мама, ты должна все это записать. Напиши книгу.

Я долго вертела в голове эту идею, но не могла ухватить мысль: зачем? Кому могут быть интересны личные истории, какие мотивы могут заставить меня ими делиться?

Потом Артем Дзюба, кумир армии футбольных болельщиков, записал для меня видеопривет (спасибо, Клим!), чем совершенно растрогал и взволновал – я не смогла заснуть до утра. Лежала в каюте круизного лайнера, смотрела на звезды под шум волн и думала: а у меня ведь тоже есть своя спортивная история. Утром записала первый рассказ. После второго выяснилось, что сотни людей ждут продолжения. «Книгу, книгу!» – скандировали мои подписчики, а я все еще не могла нащупать основу, на которую можно нанизать свои рваные воспоминания, придумать, как из отдельных торчащих в памяти фрагментов вышить узор книги.

Шаг за шагом прокладывалась стёжка. Это моя первая книга, она не ради славы или заработка. Писать правду о себе – та еще пытка. Получилась не автобиография, это скорее биографические строки и россыпь фотокарточек – моя попытка показать, как сформировался один дизайнер. Вспомнить, как это было со мной, что помогло, а что мешало найти свою дорогу.

Любой опыт полезен, он учит и обогащает, дает шанс подняться, достать, достичь. Стать счастливым, наконец. Вот что – стать счастливым. Со мной это уже случилось. Я всего лишь хочу поделиться.

Не торопитесь. Книга короткая, потому что я следовала правилам композиции из «Элементов стиля» (Уильям Странк, глава 17): «Ненужные слова опускать».

1

Это была белая-белая комната. В ней стояли две железные кровати и один табурет. С кроватей свисал белый вязаный подзор, за которым мы прятались. Сквозь дырочки кружева можно было разглядывать щепки в деревянном полу. Тут, под кроватью, было темно, свет из окна проникал в наше убежище через кружевные петельки, занимая мое воображение. Узор менялся – то угасал, то разгорался снова. И все время двигался.

Это было так хорошо, так спокойно: следить за лучиками света, рассматривать нитки, из которых старая бабушка связала полоску. В некоторых местах нитки дергались в стороны и разрывали стройный ряд. Я гладила оборванцев пальчиком, чтобы им не было одиноко.

Мы-то с сестрой здесь вдвоем, это совсем другое дело. Прижимаемся друг к дружке, сильно зажмурив глаза. Я втягиваю голову в плечи и прислушиваюсь к сердцу, которое стучит в ушах. Я думаю только о нем – как оно громко бьется, – чтобы не слышать, как скрипит пол, как шагают черные кирзовые сапоги. Каждый раз, когда сапоги заходят в комнату, я леденею от ужаса и страха. Они ничего не делают плохого, только ходят по полу, останавливаются ненадолго у белого табурета. Потом, постояв, уходят.

Мы немного ждем, пока оцепенение отпустит, и вылезаем из-под кровати, чтобы забрать с табурета еду. Серая алюминиевая миска очень легкая. И не бьется. Мы тащим солдатскую миску в убежище и там едим кашу. Ложку мы не берем.

Наш Васька, который убежал в тайгу в первый же день, как мы сюда приехали, обходится без ложки. Мы теперь тоже умеем. Мама повесила объявление в магазине: «Пропал кот», и мы надеемся, что он еще найдется.

Мы уже три дня тут сидим, под кроватью. Может, Васька вернулся в нашу избушку, а нас с мамой нет.

Хлопнула дверь! Черные сапоги приближаются, останавливаются у белоснежного подзора с дырочками. Я перестала дышать. Солдат наклонился, приподнял ткань, заглянул под кровать. Мы с сестрой вжались в стенку, замерев, чтобы он нас не заметил.

Солдат усмехнулся и задвинул под полог миску с кашей. Сапоги протопали прочь, дверь захлопнулась.

Три дня назад мы праздновали день рождения. Нам исполнилось пять лет. Мы теперь совсем большие.

Стёжки - i_001.png

Подзор – оборка из ткани, окаймляющая низ кровати. В те времена, когда под спальной лавкой хранились сундуки и ларцы, подзор служил не только украшением, но и занавесом, скрывающим этот склад.

2

Ваську мама принесла с улицы. Тощий, мокрый, рыжий. Пищал около мусорного бака. Бабушка сказала, что у него могут быть блохи и его следует отнести обратно. В ее образцовом доме не должно быть грязных животных. Потом пришел папа и сказал, что кот останется.

Мы обрадовались и принялись приводить Ваську в «человеческий вид». Сначала мы с мамой мыли его в ванне, потом папа держал его на коленях и вылавливал блох пинцетом. Котенок не плакал, напротив, он был очень доволен, что попал в хороший дом.

И вот нам надо ехать. Бабушка сказала: «Кота забирайте с собой!», но мы и не думали его оставлять. Ведь мы едем к папе, а он любит Ваську, и мы все любим, мы семья, должны быть вместе. Так говорила мама и плакала, потому что мы отправлялись на «химию».

Это загадочное слово. Позже, в школе, у нас появился такой скучный предмет, а потом еще мода пришла на химические завивки. Но тогда, когда нам с сестрой было четыре, «химия» означало другое.

Папа работал проводником в поезде. Вообще, он учился в университете на юриста, и когда мы родились, ему только-только исполнился двадцать один год. Маме тоже. Поэтому летом он подрабатывал. На каком-то полустанке, где стоял поезд, местные продавали клюкву. Папа решил заработать и купил несколько ведер, чтобы в Ленинграде сбыть подороже. Кто-то сообщил в органы, и на Финляндском вокзале его уже ждали.

Теперь мы должны ехать на «химию», на север. Ваську посадили в ведро и накрыли тряпками, потому что у него не было билета. Мама так схитрила, чтобы нас пропустили в самолет. Сначала кот сидел тихо, но, когда в небе нас начало тошнить, принялся жалобно мяукать. Наверное, ему тоже было плохо.

Стюардессе стало нас жалко, она не ругалась, что мы тайком пронесли кота.

Бедный Васька был сильно напуган перелетом. Когда мы открыли крышку, он неожиданно выскочил из ведра и дал деру. Наш домик, где мама сняла чердак над баней, стоял прямо в лесу. Мы боялись туда ходить, так как он был очень большой и темный. Мы кричали: Васька, Васька! Но кот так и не вернулся. Наверное, его съел медведь или лось. Или болото затянуло.

1
{"b":"703502","o":1}