– Вам плохо? Женщина? Вам помочь? – склоняется пожилой мужчина надо мной, подхватывая мою руку.

– Пошли, она пьяная, не тронь ее. – завопил женский голос около моего уха.

Я не могу ответить, мой язык окаменел, яркие огни ночного города прыгают перед моими глазами, горький ком подходит к горлу, открывается рвота.

– Оставь ее, пошли, сама виновата в том, что перебрала. – стонет женщина, оттаскивая своего мужчину от меня.

Тяжело дышу, с трудом поднимаю заплаканные глаза на мужчину, прикрывая искривленный рот рукой, киваю головой ему в надежде, что он поймет, «мне нужна помощь не телесная, а душевная». От напряжения резко опускаю голову вниз и снова тошнота.

– Женщина, вам помочь? – громко вскрикнул человек, пытающий все же мне помочь.

С трудом выдавливаю фразу, – Я справлюсь, – упираюсь ладонями об теплый асфальт, слышу, отдаляющий женский голос, – Она справится, пошли, нас заждались, – настойчиво нудит ее голос.

Собираюсь с силами, все же поднимаюсь на ноги, оглядываюсь на гостиницу, с грузом на душе, принимаю свою вину в том, что все это произошло со мной, и стремительно набираю ход босыми ногами сквозь ночь, которая станет точкой отсчёта моей жизни, новой жизни. Пытаюсь не думать, «домой!» –  кричит все во мне.

Полумрак и тишина квартиры обволакивает мое тело, стремительно иду на кухню, беру бутылку вина и опрокидываю себе в горло, нервно закуриваю, еще раз прокручиваю прошлое. Яркие вспышки поцелуя, девушки, ее привлекательность и ухоженность, его влечение к ней, что никогда не было в мою сторону. Останавливаю взгляд на дверях, я как будто трезвею, маячит свет в конце туннеля. Они как будто зовут меня, необъяснимо манят в новую жизнь. Прихожу к выводу, вопреки всему, войду туда и пусть я стану мужчиной на какое-то время, мне нужно стереть увиденное, забыть и принять его измену, заменить одну картинку на другую, потому что иного выхода у меня нет. Укрываю руками лицо, всхлипываю от обиды, на то, что признаю себя беззащитной и никчёмной дурой, которая ни на что не способна, только терпеть унижения, измены и предательство. Раскрываю двери в спальню, вижу своих крох. Вспоминаю, что вообще они у меня есть. Стыд окатил меня ледяной волной. Погрязла в своих проблемах, думаю только о себе, позабыв своих малышей. Умиляюсь, как Кристофер обнимает Рози одной рукой, а она, уткнувшись в грудь брата, посасывает свой большой пальчик. Выдыхаю, улыбаюсь тому, что у меня есть дети, они все в моей жизни. Я благодарна Богу за подаренные, незабываемые моменты. Счастье быть рядом с ними. Я видела, как рождалась жизнь, слышала первый смех, поймала первое слово, ухватила первый шаг, чувствую себя мамой, женщиной, которая любит своих детей.

Не снимаю платье, заваливаюсь к ним в кровать с грязными и босыми ногами, утыкаюсь носом в макушку головы Рози, глубоко вдыхаю ее запах, вновь погружаюсь в ту картину с Адрианом. Мне представилось, как ему хорошо с этой девицей, как приятно обнимать молодую упругую фигуру, видеть на ней кружевное белье, и никаких криков, психов и слез. Романтическая обстановка, ужин в дорогом ресторане с красавицей, не стесняясь демонстрировать ее окружающим. Слезы трагедии пропитывают мою подушку, соль разъедает глаза.

Громкий хлопок дверью, прерывает мои раздумья, слышу его. Раздевается, шурша одеждой «наверное ещё вспоминает ее» – думаю я, проходит на кухню, шаркая ногами по полу, тишина, «что твориться в его голове в данную минуту? Неужели чувство вины не съедает изнутри от поступка?» – прислушиваюсь к шорохам. Через несколько минут чувствую взгляд, он стоит в дверях комнаты и смотрит на нас, замечает ли он, что я в платье? С новой прической? На кого он смотрит? Притворяюсь, что сплю, затаив дыхание и всхлипы от слез, боюсь сорваться, держусь, кусаю подушку. Твердо решаю, никто не узнает о случившемся, пусть будет так, как больно бы мне не было. Простить не в силах, каждый раз буду видеть и вспоминать эту картину, но жить ради детей возможно. Заражаюсь еще больше мыслью о преображении себя, и войти в ту дверь мужчиной. Мне нужен дорогой мужской костюм, рубашка и туфли. План начал зреть всю оставшуюся ночь.

Утро субботы пугает. Просыпаюсь одна на огромной кровати, детей вокруг не обнаруживаю. Спрыгиваю с кровати, не успев взглянуть на себя в зеркало, выскакиваю из комнаты. Заглядываю на кухню, вижу, как Адриан готовит завтрак, Рози играет возле его ног с новой игрушкой, а Кристофер рассказывает про вчерашний день, я прерываю его своим появлением, как раз на том моменте, где он остался один дома с Рози, запинается, встревоженный взгляд Адриана в мою сторону, веселый оклик Рози.

– Мама!

– Что происходит? – первое, что я спрашиваю.

– У тебя новая прическа? И новое платье? – внимательно разглядывает мой внешний вид с головы до ног, спросил муж.

Вспоминаю, что я не умылась и даже не взглянула на себя в зеркало, пячусь в ванную комнату, чтобы ответить на вопрос, так как, я не уверена в ответе. Отражение в зеркале после вчерашнего, практически не изменилось, только красные и опухшие глаза выдавали мои вторые сутки без сна. Платье немного помялось, а ноги – безумно черные от ночной прогулки босиком. Внезапная боль тыкает в самое сердце, с прерывистым дыханием, вспоминаю измену. Невыносимо держать эмоции внутри себя, мне нужна разрядка, хочу кричать, ломать и бежать подальше от него, от унизительной жизни. Как мне справиться? Сдержаться? Как? Стягиваю с себя наряд, плачу, принимаю душ, кусаю губы, чтобы не оборваться в крике, умываюсь ледяной водой, перевожу дыхание, пытаюсь справится с волной реальности событий. Быстрым движением подкрашиваю ресницы тушью, чтобы скрыть бессонные ночи или просто начать нравится мужу? Для чего? Кого я обманываю? Умываюсь с мылом, поднимаю красные глаза на зеркало и снова берусь за тушь, чтобы быть женщиной в глазах мужчины, с которым продолжу жить. Выдыхаю, тянусь за блеском для губ. Отстраняюсь от зеркальной поверхности и пристально вглядываюсь в себя. Прическа кардинально изменила мои черты лица, взгляд из-под челки сверкает чернотой глаз, отдавая грустью из глубины души, где творится хаос беспомощности и одиночества. Постепенно рисую картинку жизни Адриана, пока я занимаюсь детьми, забыв про себя на прочь, отдаваясь дому и готовке, уюту и уборки, он в это время, живет своей жизнью, любовница, рестораны, гостиницы. Как долго это продолжается? Задаюсь вопросом. А если это длится всю нашу совместную жизнь? Зажимаю рот рукой, настойчиво сдерживаю слезы. Зачем я ему? С грузом на душе выхожу из ванной, прокручиваю у себя в голове дальнейшие действия. Ловлю себя на мысли, что машинально берусь за свою домашнюю заляпанную одежду, оглядываю, с нервозом отбрасываю в сторону, кидаю взгляд на шкаф мужа, снимаю с вешалки рубашку, набрасываю на оголенное тело, представляя себя в мужском костюме. Плечи чуть-чуть не на месте, рукава длиннее, чем у меня руки, застегиваю до последней пуговицы полочки изделия, убираю волосы от лица, мысленно рисую себе усы. Краем глаза в дверях нашей комнаты, замечаю силуэт Адриана. Встревожено бросаю на него взгляд. Упругое, подтянутое тело в облегающей футболке нежно голубого цвета и в светлых домашних брюках низко посаженых на бедрах. «Определённо этот цвет ему идет» – задумчиво мыслю, продолжая смотреть. Он делает шаг вперед с горящими карими глазами, изучая меня. Заливаюсь краской от стыда, стараюсь прикрыть оголенные ноги краем рубахи со словами:

– Ты не против? – его интерес ко мне трогает мое воображение.

– Ты прекрасна. – шёпотом произносит он, приближаясь ко мне.

Что он задумал? Чувствую его запах, ноги предательски подкашиваются. Горячее дыхание жаренной картошки, около моего лица, «это не возбуждает», отстраняю нос в сторону от запаха, отступаю назад, а его руки притягивают меня за ягодицы к выпирающему мужскому органу. Глаза жадно гуляют по мне, несдержанные губы падают на мою шею, временно теряю сознание, позабыв про измену, принимаю его в свои объятия. Адриан опрокидывает нас на кровать, рвет рубаху на мне. Хватаю его руки в воздухе и стону: