Оказаться в больнице под праздники врагу не пожелаешь. Даже если случай неотложный. Ну не до тебя в это время! Прямо по Жванецкому: "При чём тут борщ, когда такие дела на кухне!". И примеры есть у каждого. Но бывают исключения из правил.

  Как-то в кругу знакомых заговорили на эту тему, и вдруг Алина, женщина средних лет, живая, милая хохотушка, заявила:

  - Это не про меня. В молодости я попала в тако-ой переплёт и мне столько хороших людей встретилось! Правда, эпоха была "совковая", чаще выручали друг друга. Сердечнее были.

  ...Новый год решили встретить у друзей в Туле - давно звали. Познакомились в турпоездке по Болгарии. Дружба, как и любовь, возникает сразу или никогда. Москвичи Алина и её муж Антон, активные люди и большие выдумщики, приглянулись спокойным и рассудительным тулякам - Даше и Петру. Всё сложилось для увлекательного общения, которое потом продолжилось. Хоть и разные у всех профессии, но объединял возраст (тридцать плюс-минус), самый отзывчивый на любые задумки.

  Итак, 31 декабря "пряники" (так сразу прозвали Дашу и Петра) пекли обещанный пирог с капустой и грибами, а москвичи на белом "жигулёнке" чесали по Симферопольскому шоссе. Их ничто не беспокоило - ни 200 километров пути, ни мороз в пятнадцать градусов, ни серое неприветливое утро. В машине тепло, багажник забит вкусностями, настроение радужное: "Мы едем, едем, едем в далёкие края". Опять же в ходу юморок - код семейного счастья. В общем, муси-пуси, как бы игры с судьбой.

  Однако безгранично радоваться нельзя. Когда проехали половину пути, Антон остановился, чтобы заглянуть под капот. Приспичило размяться и Алине. Она открыла дверцу, выставила ноги в сапогах на высоченных каблуках и рывком встала на дорогу. Прошла несколько шагов. Холодно, вдоль обочины гололёд. Вдруг треснула матовая ледяная корка, правая нога провалилась в узкую глубокую яму и Алина рухнула на асфальт. Хруст услышал даже Антон, вынырнувший из-под капота. Он с ужасом увидел лежащую жену с побелевшим лицом и кинулся к ней.

  В машину сели с трудом, расстегнули молнию на сапоге, и стало понятно, что случилась беда: нога посреди голени была сломана.

  - Ах ты, горе моё луковое. Всё твои каблуки-ходули.

  Застонало от страшной боли и "горе луковое":

  - Антончик, что теперь делать?

  - Держись! Сейчас что-нибудь придумаем.

  Время не пошло, а полетело. Как быть? Куда кидаться за помощью? Назад, в Москву, или вперёд, в Тулу? Дорога пустая, вокруг ни души. Тут ещё повалил снег хлопьями. ...Лихорадочно соображая, Антон остановил встречную "Ладу". К счастью, шофёр знал, где находится ближайший милицейский пост.

  Снег опасно заметал шоссе, и билась одна мысль: скорее, скорее! Пост, слава богу, был недалеко и представлял собой домик на высоком фундаменте из розового кирпича, застеклённый с трёх сторон. Он показался архитектурным шедевром, а два милиционера - былинными богатырями. Стражи порядка быстро прониклись моментом и объяснили, что рядом небольшой подмосковный город и в нём районная больница.

  - Надеемся, там пока все трезвые, - пошутил тот, кто постарше. - Иначе вам не позавидуешь. Я провожу.

  Он сел в милицейский газик и проехал впереди "жигулёнка" пару километров до нужного поворота. Сквозь снежную пелену Антон разглядел длинное двухэтажное здание, объехал его вокруг и остановился у крыльца с надписью "Приёмное отделение". Нажал на кнопку звонка, и ещё одна удача - открыли быстро. Мужичок в меховой безрукавке и валенках, отдалённо похожий на артиста Пуговкина, ничему не удивился.

  - Проходите. Только врача пока нет. Больных мало, кто мог, ушёл домой к ёлке.

  Антон занёс "поломанную" (пытался шутить) и положил на кушетку. Вахтёр не спеша пошёл звать дежурную медсестру.

  Изо всех сил держалась Алина, боясь пошевелиться. На ногу смотреть было страшно, из-под разорванного чулка было видно, что она опухла и посинела. Минуты казались часами. Антон метался из угла в угол.

  Наконец по полутёмному коридору к ним торопливо вышла юная девушка в накрахмаленном халате, туго стянутом на талии, и в мохнатых красных тапочках. Светлая чёлка из-под шапочки, удивлённые серые глаза.

  - Кто это к нам пожаловал? Что случилось? Так... Вот это да! Без Вадима Петровича не обойтись. Он сейчас придёт на смену. Ваше счастье, что он хирург. Не волнуйтесь, поможем. Меня зовут Лариса. Дядя Гриша, откройте палату.

  В небольшой палате на две койки было чистенько и опрятно: кровати аккуратно застелены, пёстренькие занавески, тщательно прометённая ковровая дорожка.

  - Скажите, - с надеждой обратился Антон, - А врач у вас хороший?

  - Что вы! - Лариса оказалась словоохотливой. - Он к нам приехал из Сибири. Мы на него молимся, два года не было такого специалиста. Вам, наверное, надо позвонить? Пойдёмте в кабинет главврача.

  Дозвониться в Тулу удалось не сразу. Друзья поохали и расспросили, где находятся бедолаги.

  - Ребята! С Новым годом, - кричал Антон, - Мы ещё наверстаем! - связь оборвалась.

  Вернулся в палату, а Алину уже осматривает высокий мужчина в белом халате, видимо, тот самый Вадим Петрович: очки в золотой оправе, тёмные волнистые волосы, высокий лоб, чуткие руки. Чем не молодой Чехов! Доктор озадачился сразу:

  - Да, крупная неудача. Нужен рентген. Лариса, а где живёт наша Василиса? Надо за ней съездить.

  "Жигулёнок", пробиваясь через снегопад, не подвёл. Василису Семёновну, рентгенолога, оторвали буквально от плиты. Полная женщина в седых кудряшках не скрывала недовольства, но молча открыла кабинет, и через полчаса снимок был готов. В завершение хмурая бабулька попросила Антона отвезти "туда, где взял". Оказалась не без юмора.

  - Вот теперь потерпите, - приступил к своей работе хирург. - Будем восстанавливать былую красоту.

  Ногу обкололи новокаином, гипсовые бинты размачивала и подавала Лариса, она негромко что-то объясняла, заговаривая зубы пациентке. Вскоре пострадавшая конечность была замурована в белый сапог. Боли Алина не чувствовала, хоть и понимала, что вся маета впереди и надолго.