В отличие от фильмов ужасов, заражённые или укушенные становились кровожадными монстрами ещё до того, как происходила сама смерть. Не было той чёткой черты, в которой обречённый замирал, давая окружающим несколько секунд его оплакать и принять решение, кто же не даст ему возродиться чудовищем. В реальности этот переход был смазан и, как говорили врачи, у умерших заражённых сердце некоторое время билось по инерции.

Когда стало понятно, что тучная женщина вот-вот захочет кем-то перекусить, пассажиры начали переглядываться. Их лица были не встревоженными, а скорее усталыми. Во взглядах читалась немая просьба к окружающим сделать то, чего самим делать не хочется. Это было так же необходимо, но неприятно, как убрать дерьмо за собственной собакой с паркового газона, что многие, собственно говоря, и не делают, хотя должны.

Павел начал думать, что ему снова придётся сделать эту грязную работу. Это не сложно, но показывать на публике свой дешёвый нож ему не хотелось. Его и так часто подкалывали, мол, как не стыдно, носить вещь из краденного у железной дороги гвоздя. Когда Павел уже решился его вытащить и покончить с этим, в дело вмешался оторвавшийся от книги мужчина с волосами до плеч в кожаной куртке. Он выхватил нож, длинный, широкий, с отделанной кожей рукояткой и вонзил его рычащей женщине в глазницу. Та притихла, и по салону пошёл неприятный запах посмертных испражнений. Сидевшие по бокам от заражённой пассажиры только в этот момент встали и отошли подальше. Молодая девушка, стоявшая у дверей, издала короткое «фу» и продолжила набирать текст на телефоне.

- Чего «фу», машинисту позвони, - сказал мужчина, вытирая нож о бумажную салфетку.

Убрав телефон в карман, девушка сделала недовольную гримасу, говорящую что-то вроде «нечего тут командовать», но всё же нажала на кнопку экстренной связи и тонким голоском затараторила:

- Алло, машинист. У нас тут толстуха преставилась. Скажите, чтоб её забрали. И носилки пусть побольше возьмут.

Старушка, сидевшая напротив мертвой женщины, громко хмыкнула, мол, ну что за молодёжь невоспитанная пошла, но на этом её возмущение иссякло, и она вновь продолжила читать. Павел же отвернулся в другую сторону и стал рассматривать схему метро. До следующей станции оставалось ехать недолго, и труп должны были забрать быстро. Мысленно этому порадовавшись, Павел достал телефон. На экране светилось сообщение от жены: «ну, как дорога». В ответном сообщении он написал: «да как обычно, буднично».

Добравшись до офиса, Павел отметил, что опоздал не на пятнадцать минут, как думал, а на все двадцать. Тучную женщину из вагона довольно долго выносили двое несчастных рабочих из ближнего зарубежья, отдуваясь и матерясь то на родном, то на русском языках. Оставив копьё в именной ячейке на входе, Павел поздоровался с коллегами, сел за компьютер, нажал на кнопку включения. Экран загорелся, зашумели кулеры в системном блоке. Миниатюрные колонки заиграли короткую приятную мелодию.

- Опаздываешь, Паш. Пётр Семёныч опять на тебя рычать будет, - сказал сидящий за соседним столом коллега.

- Ну, он начальник. Раз хочется, пусть рычит, - с улыбкой ответил Павел.

- Правда это выглядеть теперь будет совсем не убедительно. На него кто-то новогоднюю шапку напялил, - хрюкнув от смеха, сказал коллега.

- Да ладно? До нового года же ещё полтора месяца, - удивился Павел, представив начальника в шапочке Деда Мороза.

- Не веришь, сам посмотри, - сказал коллега, и они вместе пошли к кабинету, отделённому от остального офиса прозрачными перегородками.

Внутри, привязанный к кожаному креслу на колесиках, сидел бледный мужчина с большим круглым животом. Он с энтузиазмом рычал на смотрящих на него работников, открывая и закрывая рот в робкой надежде их укусить. Привязанные к подлокотникам руки энергично дёргались влево-вправо. От резких движений праздничная бело-красная шапочка начала сползать ему на глаза.

- Как думаешь, в головном скоро догадаются, что Семёныч помер? – спросил Павел коллегу.

- Чёрт его знает, - пожал тот плечами. – Он же всю жизнь твердил, что у него ни жены, ни детей нет. «На работе помру, и вам того желаю», - его же слова. А как помер, ничего же не изменилось. Наши канцтовары как продавались, так и продаются. Продавцы, бухгалтерия, грузчики свою работу делают. Этот тоже старается, вон, руководит, на работников рычит, всё как обычно. А если человек и после смерти исправно работает, чего ему мешать. И головному такой маловажный факт, как мёртвость сотрудника, знать не обязательно.

- И то верно, - захохотал Павел. – Вот только вешать эту табличку на дверь я бы всё же не стал. С головного рано или поздно приедут, увидят, все по шее получим.

- Нет-нет, пусть висит. Слова-то правильные, - постучав по табличке на двери начальника, сказал Павлу коллега.

Там было написано:

«Руководить — это значит не мешать хорошим людям работать».

Сергей Петрович Капица.