"И всего-то," – подумал Сергей, отходя от кассы и пряча в кармане проездные документы, "Билет до Рязани в кармане, а теперь можно немного и оглядеться."

Он мысленно улыбнулся, заметив, что у него получилось в рифму. Осмотревшись, Сергей еще раз убедился, что ему здорово повезло. Июль, самый разгар лета и глядя со стороны на подступы к билетным кассам железнодорожного вокзала большого города могло показаться, что все его население вдруг вздумало срочно покинуть душные городские улицы, укатив на поезде куда глаза глядят. Очереди к кассам начинались чуть ли не с тротуара. Люди покорно стояли, выстроившись друг другу в затылок с обреченным выражением на потных лицах.

Только у той кассы, от которой отошел Сергеи, очереди не было. Это была это воинская касса и билет в ней парень получил, постояв с минуту за спиной солидного полковника. Протянув в окошко синенькую бумажку воинского требования, он внутренне опасался, что его сейчас прогонят, да еще обвинят в краже воинских документов, но кассирша выписала билет с безразличным выражением лица, даже не бросив взгляда на Сергея.

Но это ее безразличие подействовало на парня ободряюще. Он понял, что так и должно быть. Потому что, хотя он вроде и не полковник и даже не курсант, а только едет поступать в Рязанское воздушно-десантное училище, синенькая бумажка воинского требования, выписанная в райвоенкомате седым усатым прапорщиком, уже служила доказательством его причастности к чему-то большому и хорошо организованному, подчиняющемуся единому порядку. Это осознание собственной причастности вселяло чувство уверенности и гордости за себя.

Сергей посмотрел на часы. До отправления поезда на Рязань оставалось еще четырнадцать часов двадцать минут и у него было достаточно времени, чтобы осмотреть город.

Всю свою сознательную жизнь Сергей прожил в деревне и дальше райцентра никуда не ездил. Но райцентр почти ничем не отличался от их деревни, разве что двумя рядами пыльных двухэтажек центральной улицы. Однако город его не пугал. Выйдя из здания вокзала, набитого галдящей разношерстной человеческой массой, он окунулся в еще более многочисленное многолюдье душных и шумных городских улиц. Блеск бесконечных зеркальных витрин, потоки никогда ранее не виданных заморских автомобилей на широких мостовых, высокие красивые здания, неиссякаемые потоки людей, красиво одетых и вовсе нищих, смеющихся и с озабоченными лицами, хохочущих девчонок, сверкающих голыми коленками и тихих старушек, бредущих с тощими авоськами вдоль тротуара. Все это манило к себе Сергея, вызывая в нем чувство непонятного душевного подъема.

Бесцельно прошатавшись по городским улицам часа четыре, Сергей оказался на каком-то бульваре. Ноги парня по мимо воли понесли его в тень раскидистых каштанов, под которыми мирно коротали время пенсионеры, а вокруг искрящихся радужными брызгами фонтанов бегали опекаемые ими внучата. Он решил здесь передохнуть. Отыскав свободную скамейку, Сергей плюхнулся на нее и только теперь почувствовал, как гудят ноги.

Он не был слабаком. Скорее наоборот. На голову выше всех деревенских парней, а в плечах шире раза в два каждого из них, летом в колхозе работал на равных со взрослыми мужиками. С косой на сенокосе всегда впереди отца становился: пятки тому подрезать начал уже после восьмого класса. А десантником мечтал стать лет с десяти.

Но тут почувствовал, что устал, откинувшись на спинку скамейки и вытянул гудевшие ноги. Подошвы ступней горели огнем. Хотелось сбросить новенькие начищенные туфли и сунуть босы ноги в фонтан. Но он сразу не отогнал от себя эту мысль. Здорово он выглядел бы, плескаясь в фонтане посреди шумной городской улицы.

Сергей сидел в тени и блаженствовал, когда увидел небольшую группу молодежи приблизительно его возраста. Две девчонки и трое парней шли вдоль линии фонтанов и вовсю веселились. Один парень что-то рассказывал, помогая себе руками и выражением лица, а остальные время от времени перебивали, его рассказ взрывами смеха. Вся компания уселась на соседней скамейке. «Городские» – неодобрительно покосился на них Сергей. Действительно в соседях с первого же взгляда угадывались представители беззаботной городской молодежи. Но вот парадокс. Ведь одет Сергей не хуже. Те же джинсы, модная футболка с заморской личиной на груди, туфли, купленные у заезжего фарцовщика, а все не то. Какие-то мелочи, сразу не бросающиеся в глаза, сразу подскажут внимательному наблюдателю кто деревенский, а кто бесспорно городской. Здесь имеет значение и манера держаться, говорить, прическа, какая ни будь безделушка на шее или руке…

На этот раз рядом с Сергеем обосновались представители явно, "золотой” молодежи. И джинсы на них были покруче, и девчонки сверкали настоящими бриллиантами в маленьких перстеньках.

Рассказчик – забавный толстяк с девчоночьим хвостиком на затылке и круглой серьгой в левом ухе – куда-то убежал и через минуту вернулся с букетами эскимо в каждой руке. Вся компания принялась смаковать мороженное, продолжая веселиться.

Увидев мороженное, Сергеи почувствовал, что проголодался. Он вспомнил о пакетике с продуктами, который сунула ему в чемодан мать. Чемодан стоил радом со скамейкой и мысль о вкусных вещах, спрятанных под его крышкой, вызвала бурное слюноотделение. Сергей сглотнул и покосился на соседей. Те не обращали на него никакого внимания. Сергею не хотелось выглядеть полной деревенщиной, и он постеснялся доставать продукты из чемодана. Однако голод брал свое и преодолев внутреннее колебание, а может и поддавшийся ему, он положил чемодан на скамейку, щелкнул замками и достал пакет с едой. Расстелив газетку прямо на крышке чемодана, он разложил сало, лук, хлеб, вареные всмятку яйца, пол зажаренной курицы и, повернувшее спиной к соседям, принялся есть. Смех за спиной на некоторое время стих, а затем вспыхнул с новой силой. Сергеи догадался, что это ему перемывают косточки и, разозлившись, решил не обращать внимание. Он с вызывающим видом развалился на скамейке, медленно, со смаком работая челюстями. На соседней скамейке еще чуть-чуть поехидничали и занялись своими делами.

Через некоторое время Сергей совсем забыл о соседях, как и они о нем. Он доел, сунул остатки трапезы в чемодан и, расположившись удобно на скамейке, размечтался о том времени, когда он, курсант-десантник в голубом берете, явится на побывку в родную деревню. От приятных мечтаний его отвлекла какая-то перемена в поведении соседей. Одна из девчонок, высокая брюнетка с поразительно длинными ногами, одетая в облегающие, блестящие, словно лакированные шорты и красную, обтягивающую водолазку, под которой, судя по остриям сосков выпирающих сквозь тонкую ткань, больше ничего не было, вскочила и сердито притопывая высокими тонкими каблучками блестящих туфелек, что-то доказывала остальным. Те же похохатывали и по всему было видно, что подтрунивали над нею. Особенно старался один сухощавый, жилистый, высокий, хотя и пониже Сергея, да и, пожалуй, и в плечах поуже, но по всему было видно, парень крепкий. Все остальные ему подыгрывали. Наконец девчонка окончательно рассердилась, резко развернулась на своих каблучках-ходульках и быстро зашагала прочь от своих товарищей. Губы ее дрожали от негодования. Парень, с которым она спорила, вскочил со скамейки, в три прыжка догнал ее и довольно грубо схватил за руку.

– Пусти! – повернувшись к нему всем корпусом, прошипела красавица. Глаза ее горели бешенством, словно у дикой кошки, загнанной в угол. Парень еще улыбался, но по в всему было видно, что ситуация начала его раздражать. Он тихо, но быстро заговорил. Девчонка, не дослушав, резко выдернула руку из его ладони и снова быстро зашагала, стуча каблучками. С лица парня сошла улыбка и под кожей заиграли желваки. Он снова догнал свою подругу и на этот раз так сильно дернул за руку, что та еле удержала равновесие.

Все это происходило как раз напротив скамейки, на которой отдыхал Сергей. Согласно деревенскому кодексу чести уважающий себя парень не унизится до того, чтобы обидеть девчонку, даже самую вредную. Скорее наоборот, обязан ее защитить. Поэтому, не спеша поднявшись со скамейки, он подошел к парню и своей огромной мужичьей ладонью, словно клешами, зачал запястье руки, удерживающей девчонку.