Когда же в колыске* запищал наследник, Андрий окрестил его в костеле и дал там слово вывести в люди, что с успехом и проделал.

Вслед за получением хлопцем аттестата, за «хабаря»* пристроил его в медицинский институт, окончив который, молодой Деркач стал врачом – стоматологом. Гроши получал не абы какие, но имел солидный приработок, ставя нужным людям коронки и мосты из драгметалла. Два золотых дуката* для почину, подарил ему батько. Он же помог с деньгами на кооперативную квартиру в областном центре, где наследник нашел достойную подругу жизни.

Теперь вот вырос внук, который трепетно любил дедуся.

После его рождения, устраивая свою городскую жизнь, сын с невесткой часто определяли Васылька до батькив у Ровно, где бабка Мирослава рассказывала хлопчику сказки про ведьм и вурдалаков, а дед о героях Украины – Мазепе, Кармелюке и Олексе Довбуше*.

От него маленький Васылько впервые услышал, слово «москали» с которыми и бились эти самые герои.

Затем внук подрос, стал ходить в школу и приезжать к старикам на каникулы где дед Андрий продолжил свое воспитание.

Как следствие, ко времени поступления в университет, Васыль люто ненавидел «москалей», знал, что они упекли деда в Сибирь как когда-то Кармелюка и считал его для себя примером.

В стенах же родной «альма – матер»*, посеянное в душе внука старым бандеровцем, получило благодатную почву.

Носящий имя Ивана Франко, старейший университет Украины, к тому времени имел ряд достойных выпускников.

В их числе были Андрей Бандера – ярый националист и отец идеолога украинского фашизма, Евген Коновалец – создатель ОУН-УПА* 1и много других, не столь известных, ставших впоследствии антисоветчиками, диссидентами или сбежавших на Запад.

Так что дедовские «лекции» подкрепились у Васыля научными, а еще участием в националистической организации «Рух», официально созданной к тому времени в республике.

Когда внук рассказал деду о своем членстве в организации и этой самой цели, Деркач перекрестился на икону и, сказав «прыйшов наш час!», пожелал научить его практике.

А для того поведал свое героическое прошлое, от которого у будущего журналиста захватило дух. Так было интересно.

Васыль узнал о боевых группах УПА, формах и методах их деятельности, способах тайной связи и работы с населением, а также ряде операций.

И вот теперь, на очередных каникулах, внук вместе с дедом ехал учиться владеть оружием, которое у «Сыча» было припрятано в старом схроне.

Оставив позади Ровно, мотоцикл выехал на дорогу к Дубровице и прибавил скорость.

На полпути он свернул в обширный, теряющийся за горизонтом лесной массив, на отдельных холмах которого виднелись руины старых, времен княжества Литовского* замков, съехал в долину, по дну которой прыгала по камням неширокая речка, и покатил вдоль берега.

– Ось тут и станэмо, – подрулили старый Деркач к группе раскидистых берез у глинистой осыпи, после чего заглушил двигатель.

В ушах возник шум воды и стук дятла в глубине леса.

– Красивые тут места! – сойдя на траву, оглядел ландшафт внук. – Былинные.

– Эгэ ж, – ответил дед, извлекая из багажника вещмешок. – Колысь усэ цэ (обвел вокруг рукою) налэжало пану Потоцькому.

– Великий был князь, – с чувством изрек Васыль. – Не раз дрался с московитами.

– А тэпэр наш черед, – передал внуку рюкзак дед. – Ходимо зи мною.

Спустя час, идя по известным лишь старшему Деркачу приметам, оба оказались на поросшей соснами возвышенности, с остатками крепостной стены и полуразрушенной башней.

Чуть пригнувшись, старик вошел в затянутый диким хмелем пролом, где включил фонарик.

Луч света выхватил из мрака груду битых камней, а за ней мрачный ход каземата.

Осторожно ступая, оба спустились по остаткам ступеней вниз, и Андрий ткнул пальцем в один из его углов, – копай Васылку.

– Понял, – извлек внук из рюкзака складную лопатку, прошел туда, присел и отгреб из-под ног слой песка, под которым оказалась потемневшая от времени дубовая ляда.

Схватившись за ржавое кольцо, он потянул вверх – открылся темный зев, откуда потянуло затхлостью. Оба поочередно исчезли в нем, а потом дед, пошарив у лестницы, зажег спичкой стоящую рядом плошку.

Тусклый огонек выхватил из тьмы подобие склада.

У одной из боковых стен зеленели несколько плоских ящиков, у другой стояли две железных бочки проштампованных имперскими орлами, рядом – почти сгнившие мешки с россыпью толовых шашек.

В торце высился деревянный стеллаж, с многочисленными жестяными коробками.

– Цэ у нас був пунк боепитания, – глухо сказал дед, распахивая крышку одного из ящиков.

Там, в ячейках, матово отсвечивали винтовки.

– Останний раз я тут був у прошлому годи, – взял одну в руки дед, ловко передернув затвор. – Уси готови до бою.

– И сколько тут? – опасливо приняв от него оружие внук.

– Сорок. – На стэлажи цинки з патронами.

– А в мешках что? Мыло? – положил Васыль на место винтовку.

– Кхе-кхе-кхе, – хрипло рассмеялся ветеран подполья. – То выбухивка*, хлопчэ. А у бочках, газолин, то-есть горючее.

Затем старый Деркач прошел к неприметной нише, достав оттуда промасленный сверток. Развернул – в нем лежал пистолет с двумя запасными обоймами.

Парабел,– продемонстрировал Васылю. – Гэрманськый. Спочатку навчу тэбэ стрилять з нього, а потим з гвынтивкы.

– А тут есть где?

– Нэ тут,– запихав в карман пистолет с обоймами дед. – Для цього у мэнэ е мисцэ.

После этого, закрыв ящик и погасив плошку, они поднялись наверх, опустив, замаскировали люк и вышли на дневной свет.

– А зараз пидэмо он туды, – указал дед рукою в сторону едва доносившегося шума.

Пройдя меж красноватых стволов сосен, пара направилась через кусты шиповника в сторону реки.

Там, за ближайшим поворотом, с высокого отрога, в нее скакал бурный поток, нарушая тишину и искрясь радугой.

– Ось тут! – прокричал на ухо внуку дед. – Давай отойдэмо у сторону!

Стороной оказался заросший ельником буерак, упирающийся в рыжую стену из глея*.

Деркач снял плащ, вынул из кармана пистолет и попросил Васыля установить под стеной куски раскрошившегося пласта, вместо целей.

– Готово! – рысцой вернулся через несколько минут студент. – До них метров двадцать.

– А тэпэр дывысь, – подобрался Андрий и вскинул руку.

Один за одним грохнули три выстрела, все куски разлетелись в пыль. Словно и не было.

– Вот это да! – восхитился Васыль. – Метко стреляешь!

– Практика була богата, – разгладил усы старик. – А зараз ты (передал внуку оружие).

Тот, дрожа стволом, выпалил по оставшимся целям пять раз – в результате промазал.

– Ну а тэпэр будэмо вчиться,– поморщился старик и, кряхтя, уселся на сложенный плащ. – Дай сюды зброю.

Для начала он поведал ученику боевые характеристики пистолета, показал, как его заряжать и целиться.

После снова перешли к практике и, расстреляв вторую обойму, молодой Деркач наконец-то попал в мишень, что вызвало его бурную радость.

Затем Андрий подошел к старой груше-дичке, росшей неподалеку и спрятал пистолет в дупло.

– Ну а зараз собэрэмо грыбив на юшку, а то сусиды спытають дэ булы (хитро прищурился дед), поснидаемо шо Исус послав, то поидымо до дому – до хаты.

По дороге обратно дед с внуком набрали рюкзак во множестве росших в этих местах пэчэрыць, масленков и опят, а когда солнце повисло в зените, вышли к мотоциклу.

На извлеченный из багажника брезент поместилась корзинка с провизией, где были паляница, брус копченного сала, молодые огирки с пучком цыбули и фляжка сливянки.

– Ну, будьмо! – подождав пока Васыль нарежет паляныцю с салом, поднял фляжку дед Андрий и забулькал горлом.

Прикончив все, они подремали на зеленой травке, а ближе к вечеру, «Урал» тронулся в обратный путь, до хаты.

Вопрос о вступлении дида Андрия в «ряды» был решен с выездом во Львов в течение недели, и в Ровно появилась очередная боевая ячейка бандеровцев, которую он возглавил.