- Что же мы будем делать, душа моя? - спросил полковник у жены. - Сено убрано, жатва начнется не раньше, чем через две недели, лошади совсем застоялись. Так может быть, мы... - И, наклонившись через стол, он что-то прошептал ему на ухо.
- Мой милый Мартин! Ты не мог бы придумать ничего лучше! - воскликнула миссис Ламберт, нежно пожимая руку мужа.
- Лучше, чем что, маменька? - полюбопытствовал юный Чарли, вернувшийся домой на августовские каникулы.
- Чем пойти ужинать. Идемте, доктор! Мы сегодня откупорим бутылочку и выпьем за то, чтобы все закаялись думать дурно о ближнем своем.
- Аминь! - ответил священник. - С большим удовольствием.
И с этим достойное семейство отправилось ужинать.
^TГлава XXX,^U
которая содержит письмо в Виргинию
Как-то раз, войдя в залу "Белого Коня", где он имел обыкновение обедать, мистер Уорингтон с радостью узрел за общим столом красивую, добродушную физиономию преподобного Сэмпсона, угощавшего своих сотрапезников бесчисленными анекдотами и mots {Остротами (франц.).}, так что они покатывались от хохота. Хотя прошло уже несколько месяцев с тех пор, как мистер Сэмпсон покинул Лондон, он знал все последние столичные новости или, во всяком случае, то, что могло сойти за новости для посетителей провинциальной ресторации: что происходит у короля в Кенсингтоне и что у герцога на Пэл-Мэл, как ведет себя в тюрьме мистер Бинг и кто его там посещает, каковы ставки в Ньюмаркете и за кого теперь пьют завсегдатаи Ковент-Гардена - обо всем этом веселый капеллан мог сообщить компании кое-что новенькое; пожалуй, его сведения не всегда точно соответствовали истине, но для деревенских джентльменов, которые его слушали, это не составляло ни малейшей разницы. Пусть виконт Мотфилд разоряется из-за красотки Полли, а Сэмпсон назвал ее красоткой Люси, что из того? Что из того, что в актера влюбилась леди Джейн, а не леди Мэри? Что с кавалером Золингеном поссорился конногвардеец Гарри Хилтон, а не Томми Раффлер из пешей гвардии? Ну что такое имена и точные даты! Были бы истории смешны и пикантны, а правдивы ли они - разве это важно? Мистер Сэмпсон смеялся и болтал без умолку, развлекая деревенских джентльменов, очаровывал их остроумием и осведомленностью и выпивал свою долю из все новых и новых бутылок, которые не уставали заказывать его восхищенные слушатели. Сто лет назад светский священник, усердно посещавший театры, кабаки, скачки и балы, не был в Англии редкостью: на лисьей травле он кричал "ату ее" громче всех, он пел разудалые песенки в "Розе" или "Голове Бедфорда", когда кончался спектакль в "Ковент-Гардене", и выбрасывал кости из стаканчика с небрежной ловкостью опытного игрока.
Розовое лицо его преподобия совсем раскраснелось то ли от смущения, то ли от бордоского, но как бы то ни было, едва увидев в дверях мистера Уорингтона, он шепнул "maxima debetur" {Начало стиха Ювенала ("Сатиры", XIV, 47), в котором рекомендуется оберегать слух юношей от непристойностей: "Maxima debetur picrtis reberentia" - "к мальчику следует относиться с величайшим уважением" (лат.).} своему хохочущему соседу, помещику в рыжем кафтане из толстого сукна и красном камзоле с золотым шнуром, вскочил и, пошатываясь, побежал - нет, опрометью кинулся навстречу виргинцу, чтобы поскорее его приветствовать.
- Любезный сэр, любезнейший сэр! Мой победитель в пиках и трефах... да и в червонных сердечках тоже! Я в восторге, что у вашей чести такой свежий, такой здоровый вид! - восклицал капеллан.
Гарри с большим удовольствием отвечал на приветствия капеллана: он очень рад вновь свидеться с мистером Сэмпсоном, и его преподобие тоже выглядит очень бодрым и румяным.
Помещик в рыжем кафтане был знаком с мистером Уорингтоном и, тотчас подвинувшись, предложил ему стул возле себя, а затем громогласно потребовал, чтобы капеллан вернулся на свое место рядом с ним и досказал, что же произошло с лордом Бабни и женой бакалейщика в... он не успел договорить, где именно, и, вскрикнув, осыпал проклятиями священника, который наступил ему на подагрическую ногу.
Капеллан попросил извинения и, поспешно повернувшись к мистеру Уорингтону, сообщил ему, а заодно и всему столу, что милорд Каслвуд шлет сердечные приветы кузену и нарочно отправил его (мистера Сэмпсона) в Танбридж-Уэлз, дабы он последил за благонравием молодого джентльмена, что ее сиятельство графиня и леди Фанни отбыли на воды в Харрогет, что мистер Уилл порядочно выиграл в Ньюмаркете и теперь намерен погостить у герцога, что Молли, горничная, все глаза проплакала в разлуке с Гамбо, лакеем мистера Уорингтона - короче говоря, он поведал все новости Каслвуда и его окрестностей. Мистер Уорингтон - любимец всей округи, объявил мистер Сэмпсон обедающим и не преминул ввернуть в свою речь несколько горделивейших имен.
- Весь Хэмишир слышал про его успехи в Танбридже - успехи на самых разных поприщах, - добавил мистер Сэмпсон с лукавым видом.
Милорд и миледи даже немного опасаются, как бы Гарри не стал теперь скучен его тихий хэмпширский приют.
Обедающие понемногу расходились, и вскоре наш виргинец остался с глазу на глаз с капелланом и бутылкой, вина.
- Хотя я выпил уже немало, - объявил веселый священник, - это не помешает мне выпить еще больше. - И он принялся предлагать тост за тостом и пить бокал за бокалом, к большому удовольствию Гарри, которому капеллан всегда нравился.
К тому времени, когда Сэмпсон "выпил еще больше", сам Гарри также успел стать чрезвычайно добрым, великодушным и гостеприимным. Гостиница? С какой стати мистеру Сэмпсону тратить лишнее и жить в гостинице, когда в квартире Гарри есть свободная комната? И сундук капеллана был тотчас отправлен туда, а Гамбо было приказано устроить мистера Сэмпсона поудобнее - как можно удобнее! Мистер Уорингтон не успокоился, пока Сэмпсон не отправился с ним в конюшню посмотреть его лошадей - теперь у него было несколько лошадей; когда же Сэмпсон, войдя в конюшню, узнал свою кобылку, которую Гарри у него выиграл, и когда привязчивое животное заржало от радости и начало тереться мордой о сюртук своего прежнего хозяина, Гарри произнес два-три энергичных словца и поклялся Юпитером, что Сэмпсон должен получить свою лошадь обратно - он отдаст ее Сэмпсону, отдаст, и все тут. Капеллан принял этот дар схватив Гарри за руку, он призвал на него благословение небес, а затем обнял кобылку за шею и начал проливать слезы, исторгнутые благодарностью и бордоским вином. Рука об руку друзья вошли в гостиную госпожи Бернштейн, принеся в апартаменты ее милости ароматы конюшни. Их пылающие щеки и блеск в глазах не замедлили выдать, какому развлечению они предавались. В те дни щеки многих джентльменов имели обыкновение пылать и по той же причине.
