- Моя мать не стыдится имени своего отца, как и я, дядюшка, - гордо ответствовал мистер Гарри.
- Хорошо сказано, мой мальчик. Приходи-ка съесть кусочек жареной баранины у леди Уорингтои на Хилл-стрит в три часа... то есть если можешь обойтись разок без своих подвигов у Уайта. Милорд Каслвуд, не делайте таких испуганных глаз! Я не сплетник.
- Я... я не сомневаюсь, что сэр Майлз Уорингтон всегда поступает как джентльмен! - ответил милорд в большом смущении.
- Вот именно, - проворчал баронет, поворачиваясь на каблуках. - Ну, молодой человек, ровно в три, и помни - хорошее баранье жаркое никого не ждет. Ну, вылитый отец! Господи помилуй, как мы с ним тузили друг друга! Он был поменьше меня, ну и, конечно, помоложе, а верх надо мной брал не раз и не два. Только как будто угодил под башмак, когда женился, и госпожа Эсмонд хорошо его вышколила у себя на острове. Ведь Виргиния - остров? Разве она не остров?
Гарри засмеялся и ответил:
- Нет.
На что баронет заявил добродушно:
- Ну, остров, не остров, а ты приходи и потолкуй об этом с леди Уорингтон. Уж она-то знает, что остров, а что нет.
- Дорогой мистер Уорингтон, - сказал милорд умоляюще, едва баронет отошел. - Мне незачем объяснять вам, что в столице у каждого человека есть враги, а сплетников и клеветников тут еще больше. Я никогда ничего не говорил вам про сэра Майлза Уорингтона именно потому, что знаком с ним и между нами произошло некоторое недоразумение. Если он позволит себе какие-нибудь нелестные замечания по моему адресу, выслушивайте их cum grano {Начало латинской поговорки: "Cum grano salis" (букв.: "с крупицей соли"), "с сомнением".} и помните, что они исходят от врага.
Затем лорд Каслвуд и Гарри покинули королевские апартаменты и вышли на Сент-Джеймс-стрит. Явившись к Уайту, последний обнаружил, что новости о холодном приеме, оказанном ему при дворе, его опередили. Король повернулся спиной к Гарри. Король недоволен его фавором у фаворитки. Гарри au mieux с леди Ярмут. Десяток джентльменов поспешили поздравить его с новым завоеванием. К полуночи эта победа уже твердо значилась на счету Счастливчика.
Сэр Майлз сообщил об этом своей супруге и Гарри, когда молодой человек в назначенный час явился к обеду, и принялся подшучивать над ним на свой простой деревенский манер. Леди Уорингтон держалась сначала с ледяным величием, но когда они познакомились поближе, объяснила ему, что в свете о нем рассказывают ужасные вещи, а потому она и приняла его столь холодно. Юные девицы, дочери сэра Майлза, встретили молодого виргинца чопорными реверансами, проронили только "как поживаете, кузен?" и "нет, благодарю вас, кузен" и точно так же простились с ним. За столом сидел под надзором гувернера и юный наследник баронета. Когда дамы удалились, мальчик, получив из рук папеньки свой стаканчик портвейна, дал волю невинному детскому любопытству и засыпал кузена вопросами. Под конец простодушный ребенок вперил взгляд в лицо Гарри и спросил:
- А вы очень дурной человек, кузен Гарри? Вы не похожи на дурных людей.
- Мистер Майлз! Мистер Майлз! - укоризненно воскликнул гувернер, покраснев до ушей.
- Но ведь вы сами говорили, что он дурной человек! - воскликнул мальчик.
- Мы все жалкие грешники, Майли, - объясняет папенька. - Разве ты не слышал, как священник говорит про это каждое воскресенье?
- Да, но не такие дурные, как кузен Гарри. Это правда, кузен, что вы играете в карты и кости, пьете всю ночь напролет с дурными друзьями и бываете у дурных женщин? Вы же сами так говорили, мистер Уокер! И мама говорила, что леди Ярмут - дурная женщина,
- А ты негодный болтунишка! - восклицает папенька. - Моя жена, племянник Гарри, якобитка до мозга костей, но из-за этого ты о ней хуже думать не будешь. Уведите Майлза к его сестрам, мистер Уокер, а Тошпем отправится с тобой в парк, чтобы ты покатался на пони, мой мальчик.
Упоминание о пони утешило маленького Майлза, который, едва отец велел ему идти к сестрам, заплакал горькими слезами и, всхлипывая, повторял, что хочет остаться со своим дурным кузеном.
- Ну, племянничек, создали они тебе репутацию! - заметил простецкий баронет. - Моя жена, видишь ли, в последние годы, после смерти нашего бедного старшего сына, пристрастилась к... э... к Тотнем-Корт-роуд и к проповедям мистера Уитфилда, и к нам вхож некий Уорд, приятель мистера Уокера, который нарассказал всяких историй про тебя и твоего брата - как вы вели себя дома.
- Обо мне пусть говорит что хочет, сэр Майлз! - вскричал Гарри, разгоряченный портвейном. - Но я все кости переломаю тому, кто хоть слово посмеет сказать против моего брата! Да этот негодяй недостоин был бы башмаки чистить Джорджу! И если я узнаю, что он тут повторяет то, что посмел сказать у нас дома в Виргинии, не миновать ему еще одной трепки.
- А ты, как погляжу, умеешь постоять за друзей, племянник Гарри, сказал баронет. - Налей-ка себе еще, мой мальчик. Нет, ты совсем не так плох, как тебя малюют. Я так всегда и говорил миледи. Пью за здоровье госпожи Эсмонд-Уорингтон! Смотри, чтобы в твоей рюмке ни капли не осталось.
Гарри осушил рюмку до дна, как положено, снова ее налил и провозгласил тост за здоровье леди Уорингтон и маленького Майлза.
- А ведь умри он, ты бы унаследовал четыре тысячи акров в Норфолке, заметил баронет.
- Не дай бог, сэр! У меня и своих акров в Виргинии хватает! - ответил мистер Уорингтон.
Вскоре он удалился в гостиную пить кофе с леди Уорингтон и беседовать с барышнями. Он держался непринужденно, мило и естественно. Одна из них показалась ему похожей на Фанни Маунтин, и он был к ней особенно внимателен. Когда он ушел, все они согласились, что их дурной кузен оказался далеко не так дурен, как они полагали, - во всяком случае, миледи считала, что ей удастся спасти его и наставить на путь истинный. В этот же вечер, когда Гарри был у Уайта, она послала ему душеспасительную книгу с ласковой запиской в надежде, что "Призыв" Лоу может оказаться ему полезен. Засим она и ее дочери отбыли на раут к супруге министра. Однако Гарри по дороге к Уайту завернул на Тэвисток-стрит к своему другу мистеру Блеску и накупил новых безделушек для своих кузин. "От их тетушки в Виргинии", - сказал он. Видите ли, его переполняла доброта - богатство делало его лишь щедрее и великодушнее. Но столь благотворное влияние оказывает оно далеко не на всех. Низкие сердца богатство ожесточает, тех, кто был скареден и угодлив, оно делает скаредными и чванными. Если богам будет угодно испытать меня десятью тысячами годового дохода, я, разумеется, смиренно склонюсь перед их волей, но буду молить их ниспослать мне силы, дабы я выдержал испытание. Девицы на Хилл-стрит очень обрадовались подаркам от виргинской тетушки Уорингтон и отправили ей общее благодарственное письмо, которое немало удивило почтенную даму, получившую его весной, когда она с Маунтин и Фанни приехала в покинутый угрюмый Каслвуд, где снег уже сошел и тысячи персиковых деревьев оделись бело-розовыми цветами.
