Мэдисон хмыкнула:

– Я лично поблагодарю ее, что хоть где-то теперь порядок, и тебе советую.

– Я должна благодарить ее?

Злая на Мэд и на себя, Грейси отвернулась.

– Нет, нельзя так просто заявиться, будто ничего не произошло. Да еще и хозяйничать.

– А она пытается?

– Да, – ответила Грейси. – Она ведет себя так, будто никогда не уезжала. Она живет в своей детской комнате и заняла мамину, чтобы шить для ребенка…

– Ты же все равно не пользовалась ни тем ни другим.

Грейси сокрушенно покачала головой:

– Ты не понимаешь.

– Грейси…

– Она делает, что хочет, и даже не спрашивает.

Мэдисон вздохнула.

– Ты все еще злишься на нее.

Раздраженная, что подруга не разделяет ее чувств, Грейси прикусила губу, чтобы не наговорить гадостей и Мэд. Неудивительно, что Мэд не видит проблемы, она переехала всего три года назад. Старый ветеринар ушел на пенсию, и она приняла дела на себя. С первой же встречи они подружились, будто всю жизнь знали друг друга.

Грейси глубоко вздохнула, чтобы хоть как-то справиться с собой. Обычно ей нравился оптимизм и положительный настрой Мэдисон, но в этот раз она очень хотела, чтобы подруга была на ее стороне.

– Тебя не было здесь, когда Эмма уехала.

– Да, но ты говорила, как вы с сестрой были близки, так почему же ты злишься, что она наконец вернулась?

– Ты на чьей стороне? – спросила Грейси удивленно.

Рыжая усмехнулась:

– Я всегда на твоей стороне, Грейси, но думаю, ей стоит дать шанс.

– Хорошо, а что, если Эмма поехала к Кадену? – прошептала она. – Что, если он расскажет ей?

Беспокойство промелькнуло в глазах Мэд.

– Думаешь, он скажет?

– Нет, но я не рассчитывала, что Эмма вернется.

– Ладно, – кивнула подруга, – представь, что он ей рассказал: неужели все так плохо? Рано или поздно придется это сделать.

– Да, когда я буду готова.

– Когда? – не отступала Мэдисон.

Грейси занервничала.

– Скоро, обещаю. – Она сжала руку подруги.

– Все тайное становится явным, Грейси, – предупредила Мэдисон.

– Я не хочу неприятностей, – закусила губу Грейси, – но я разберусь, обещаю.

– Я верю в тебя. И когда ты будешь готова, помни: я всегда рядом, можешь на меня рассчитывать, – улыбнулась Мэдисон. – И я не одна, кто о тебе заботится. У тебя есть отец, сестра и племянница. Они любят тебя. Вспомни, ты без ума от детей! Разреши себе полюбить племяшку.

Грейси вздохнула. Она уже полюбила Молли, но не могла показать свою любовь, боясь, что Эмма снова уедет.

– Давай так: когда Эмма придет, возьмите с ней по пиву, сядьте и поговорите начистоту.

– Никогда не думала, что скажу это, но пиво проблему не решит.

– Это только для начала разговора… Ты злишься, что она уехала или что вернулась?

– И то и другое, – махнула рукой Грейси. – Знаю, звучит странно.

Мэдисон улыбнулась.

– Хорошо, что ты способна это признать. Вспомни, вы с сестрой были так близки.

– Ключевое слово «были».

Они вошли в конюшню и направились к самому дальнему стойлу, где поджидал стареющий жеребец Алмаз.

– Вот, значит, как получается: Эмма приехала, и единственное, что мешает вам снова жить душа в душу, это ты сама.

– Не только, – пробурчала Грейси.

Она чувствовала себя взбалмошным ребенком, устраивающим скандал на ровном месте. И кстати о ребенке…

– Она даже не удосужились сообщить, что родила. Кто так делает, Мэд?

Мэдисон взглянула на нее, прежде чем войти в денник к жеребцу.

– У нас у всех есть секреты, Грейси, не так ли?

Та залилась краской.

– Ладно, допустим, но она рассчитывает, что мы с отцом будем сидеть с Молли.

– Но ты любишь детей, – возразила Мэд, ласково поглаживая коня.

Затем она нагнулась, чтобы осмотреть порез на передней ноге.

Раздраженная, непонятая, уязвленная, Грейси выпалила:

– Королева Эмма вернулась, а мы, крестьяне, должны радоваться и осыпать ее розами.

Мэдисон выпрямилась, серьезно посмотрела на нее и разразилась заливистым смехом.

– Серьезно? Ты перегибаешь палку, Грейси. Понимаю, ты расстроена, но вы – семья.

Грейси засунула руки в карманы и заявила:

– Не могу забыть, что она бросила нас.

– И не надо, – ответила подруга и снова наклонилась, чтобы обработать рану на ноге коня и перевязать место пореза эластичным бинтом. – Начни с того момента, когда она еще не уехала.

– Не знаю…

Грейси отвернулась и посмотрела на сгущающийся мрак на улице.

– Ее не было, когда она была нужна мне, понимаешь?

Мэдисон вздохнула, собрала сумку с медикаментами и вышла из денника.

– Знаю, милая, – сказала она и обняла подругу. – Было трудно, но ты все преодолела. Ты принимала сложные решения сама, это помогло тебе понять, чего ты на самом деле хочешь.

Грейси изобразила подобие улыбки.

– Я говорила, что терпеть не могу, когда ты так рационально рассуждаешь?

– Поэтому я так и делаю, – ответила Мэд и улыбнулась.

Они обнялись еще раз.

– Хорошо, ничего не обещаю, но постараюсь с ней поговорить.

– Вот и славно, – ответила Мэд. – С Алмазом все будет в порядке, приду завтра проверить его.

– Это лучшая новость за сегодня, мне нравится, когда ты приходишь.

– Я рада, – озорно улыбнулась Мэд. – Пойдем, проводишь меня до машины.

– Конечно.

С этими словами Грейси последовала за подругой.

– Сегодня вечером все в силе?

– Да, если только корова Калахана не начнет рожать, – ответила Мэд. – Я позвоню, если что-то случится. Встречаемся в «Литл Ривер Дайнер» в пять вечера.

Грейси открыла дверь и подождала, пока Мэдисон сядет за руль.

– Спасибо, что выслушала мое нытье.

Мэдисон широко улыбнулась.

– Без проблем, теперь ты должна будешь меня слушать, когда мне понадобится выговориться.

– Договорились.

Мэдисон похлопала ее по руке.

– Не будь строга к Эмме, она тебя еще удивит.

– Этого-то я и боюсь.

Эмма репетировала речь за рулем. Не то чтобы она надеялась, что это ей поможет. Она прекрасно знала, что, как только увидит его, во рту пересохнет, а сердце заколотится так, что в груди станет тесно. Так было всегда.

В Калифорнии ее окружали мужчины, которые из кожи вон лезли, чтобы выглядеть безупречно, показать себя в лучшем свете, но за пять лет она не встретила такого, кто затмил бы ковбоя с соседнего ранчо.

Они все равно будут натыкаться друг на друга. Значит, нужно найти способ сосуществования без постоянной войны. Иначе они измотают друг другу нервы.

Эмма оценивающе посмотрела на себя в зеркало заднего вида – ей не помешало бы накраситься.

«Почему тебе важно выглядеть привлекательной для Кадена? Ты же не собираешься его соблазнять», – сказала она сама себе.

Хотя после этой мысли Эмма почувствовала, как сама невольно начинает возбуждаться. Она поерзала на сиденье. В памяти всплывали яркие образы их страстных ночей. После феерического секса с Каденом на других мужчин даже смотреть не хотелось. Не то чтобы она все эти пять лет хранила ему верность, но ни с одним мужчиной она не смогла достичь таких вершин блаженства, как с бывшим.

Образы сменяли друг друга: сплетение тел на залитом солнцем лугу, секс в каноэ, плавно перешедший в секс в озере, когда лодка перевернулась.

Эмма печально улыбнулась. По обеим сторонам дороги тянулись до боли знакомые пейзажи. Деревья, луга, последние цветы, потрепанные холодным осенним ветром. Все как прежде, и в то же время другое.

Каден был ей не только любовником, но и лучшим другом, единственным, кому она могла рассказать обо всем. С годами он настолько отдалился, что казался незнакомцем. Теперь у него гораздо более теплые отношения с ее младшей сестрой. Грейси бегала к Кадену раза три за пару дней. Зачем? Что между ними происходит?

Эмма видела, как сестра бросилась в объятия Кадена два дня назад, несколько раз слышала, как та говорит с ним по телефону. А вчера поздно вечером она снова отправилась к Кадену «поговорить». Эмму это раздражало, она злилась на сестру и ревновала пусть уже бывшего, но любимого. Неужели Грейси бегает за ним? И, судя по всему, Каден не против…