Даже под горячими струями он не мог успокоиться, и его все еще трясло. С каких это пор его жизнь приобрела такой дикий и пугающий поворот?

Раньше бы Алек только посмеялся над теми, кто говорит о тварях в ночи, а теперь… Живет с одной из них.

И ему даже нравится.

Нравится Магнус. Если бы только не жуткий факт, что он - монстр, то Алек бы обязательно запал на такого, как он.

Еще Лайтвуду нравилось, что Магнус выделил именно его вкус из всех.

А какой он? Какие на вкус другие люди? Какова на вкус их душа?

Магнус говорил, что Алек сладкий. А велика ли разница между ним и другими?

Лайтвуд посмотрел на свою мокрую ладонь и, поддавшись искушению, провел по ней языком.

Ничего.

Обыкновенный безвкусный. И что только Магнус в нем нашел?

Резко горячее тело прижалось к его спине с такой силой, что Алека придавило лицом к стене.

— Ты же… — дыхание перехватило, когда скользкий язык прошелся по шее, а затем острые зубы впились в его кожу. — Ты же сказал, что не зайдешь!

— Слишком долго… Я больше не мог терпеть. — хриплый голос эхом отразился от гладких стен душа, перебивая шум воды.

Лайтвуд хотел еще что-нибудь возразить, но вместе этого наклонил голову вбок, давая больше пространства для Магнуса. Его голову затуманила блаженная эйфория. И так было каждый раз, стоило Магнусу начать им питаться.

Лайтвуду нужно было оттолкнуть, накричать или еще лучше ударить Магнуса, но он мог лишь тихонечко скулить и закусывать губу от наслаждения.

***

Тук-тук… Стук по оконному стеклу.

Тук-тук… По деревянной раме.

Тук-тук… По приоткрытой форточке и тут же, сливаясь со звоном стекла, заглушенный ржавыми трубами, раздался стон из ванной.

Ближе. Отчетливее. Чужое дыхание уже чувствовалось на коже.

— Не сегодня. — сонным голосом прохрипел Лайтвуд, натягивая одеяло на голову. Матрас тут же прогнулся под весом чужого тела.

— А кто тебя будет спрашивать? — Магнус резко сорвал одеяло, откидывая его на пол, нависая сверху над сладко зевавшим Алеком, широко улыбаясь своей острой улыбкой.

— Ну, Магну-ус… Дай поспать. Хоть мне и не нужно платить за квартиру, но есть же я что-то должен? — но Лайтвуд уже почувствовал, как он стаскивает с него пижаму.

— Мне на работу утром!.. — гневный вскрик был заглушен глубоким поцелуем.

После шести месяцев проживания с этим монстром, Алек перестал так открыто его бояться. Но только все равно что-то зацарапало его грудную клетку, напоминая, что все время так продолжаться не может. И когда-нибудь оно заберет его душу навсегда и утащит во тьму.

Спинка кровати врезалась под лопатки. Неудобно, шею начало сводить. Мягкие, почти, как человеческие, пальцы впились в спину, надавливая, то и дело, скатываясь ладонями вниз, возвращая их назад. Рывок вперед, и вот, уже его ноги закинуты на острые плечи. Поцелуи смазаны. И Алек чувствовал только вкус своей крови на губах и восхитительную пульсацию во всем теле.

Полумрак ночи накрывал не хуже плотного одеяла. Скрадывая. Приятно. Странно. Стало привычным отдаваться ночной твари, которой только и нужно, что выцарапать его душу.

И после каждого такого раунда тело противится, мышцы и кости ломит нещадно. Но Алек чувствует какое-то мучительное мазохистское удовлетворение.

Впитывая в себя, наслаждаясь им.

***

Алек тяжело дыша, стоял над раковиной. Все тело охватил жуткий озноб, а Магнус уже не приходил пятую ночь подряд.

Ему было страшно.

Страшно, что что-то случилось с его любимым монстром.

Страшно, что теперь, кажется, и он сам умирает без Магнуса.

Страшно, как он вообще докатился до того, что стоит над раковиной с канцелярским ножом в руках, готовясь перерезать себе вены.

Он бы никогда не признался, что стал зависим от Магнуса. Ему хотелось прикасаться к нему, чувствовать, видеть его каждую ночь.

У Лайтвуда была самая настоящая ломка.

Руки дрожали, а по спине скатывался ледяной пот, вызывая табун мурашек по позвоночнику.

Магнус как-то сказал, что его притягивает запах крови Лайтвуда. Что он учует ее и за сотню километров.

И вот теперь Алек, смотря на свое бледное лицо в зеркале, медленно провел острым ножом по запястью левой руки, разрезая вены и пуская кровь.

Ничего не происходило.

Тишину разрезали только тихие удары капель о края раковины.

Он всхлипывал и давился собственным языком, делая еще пару глубоких порезов.

Больно. Непривычно делать это самому.

С Магнусом никогда не было больно, он делал это нежно.

Черт, кажется у Лайтвуда окончательно поехала крыша. Как можно прокусывать кожу и пить кровь нежно?!

Время шло, и дно раковины заполнялось густой темно-алой кровью.

Магнус все еще не появлялся, а перед глазами Лайтвуда картинка начинала плыть и ветвиться.

Алек перехватил нож другой рукой, которая уже еле шевелилась, роняя нож на пол с глухим стуком. Он опустился вниз, игнорируя боль, и сел на холодную плитку, все-таки беря окровавленными пальцами нож и проводя лезвием по другой руке. Ванную заполнил жуткий запах металла, только Алек уже его не чувствовал. Он потерял сознание, так и оставшись сидеть, облокотившись на стену, со стекающей с рук на холодный пол горячей кровью.

Он проснулся, когда ощутил чужое дыхание рядом. Холод медленно отступал.

Темно и жарко.

Алек тихо выдохнул и приоткрыл глаза, видя, как Магнус собирает кровь с его ногтей, вылизывая мягкие подушечки тонких пальцев, плотно обхватывая их губами. Затем он медленно слизал языком алые капли, поднимаясь все выше к запястью и свежим ранам.

Кажется, он рычал. Лайтвуд не был уверен наверняка. Шум в ушах перекрывал любые посторонние звуки.

Тяжелая ладонь опустилась на живот Алека, удерживая его у стены, потому как тот начал заваливаться на пол в лужу собственной крови.

Лайтвуд скулил, почти плакал и, дрожа, закатывал глаза, закусив нижнюю губу, пока скользкий, гладкий, горячий язык проходится по ранам. Слюна этого монстра лечила, и глубокие порезы медленно затягивались.

Ощущения заставили мир поменяться. И уже стало не важно, кто это или что. Все, чего хотелось сейчас — не останавливаться.

— Магнус… — тихо выдохнул Лайтвуд от острых болезненно-сладких ощущений внизу живота.

— Идиот. — беззлобно бросило оно, отстраняясь и заглядывая в его глаза.

— Не терпится побыстрее умереть? — Магнус поднялся на ноги, слизывая с подушечек своих пальцев кровь, наблюдая за вновь отключившимся Лайтвудом.

Когда Алек проснулся, было странное ощущение легкости. Голова не болела, а мышцы впервые за долгое время не требовали отдыха. Он чувствовал себя свежим, бодрым и отдохнувшим.

Лайтвуд открыл глаза и обнаружил, что лежит в своей комнате на груди Магнуса. И тот мягко перебирал его пряди, мурлыкая себе под нос.

— Почему тебя так долго не было? Я чуть не умер. — охрипшим голосом спросил Лайтвуд.

— Когда живешь с человеком больше полугода, а он все еще жив, у твоих друзей начинают появляться вопросы. Мне нужно было решить эту проблему.

— У тебя есть друзья? — удивился Алек.

Магнус хрипло рассмеялся, и Лайтвуд почувствовал вибрацию от его груди.

Стука сердца он не слышал.

— Подожди. А как же другие люди в этом доме?

Магнус затих, медля с ответом, а его рука замерла в волосах Лайтвуда.

— Магнус? — Алек напрягся. — Магнус, что ты с ними сделал?!

— А ты как думаешь?

— Но я же вчера слышал, как за стеной сосед слушал музыку.

— Ну, миссис Эрондейл снова сдала пустую квартиру. — уклончиво ответил Магнус.

— То есть ты заселяешь человека в квартиру, после его съедаешь, а затем заселяешь нового и так до бесконечности?! — Алек задыхался от возмущения и страха. Он вскочил с кровати, смотря на него безумным взглядом.

— Ну, примерно, так. — Магнус положил руки за голову, довольно прикрывая глаза.

— Но… Зачем? Ты же говорил, что тебе не обязательно убивать человека. Ты мог бы просто питаться их душами? — Алек чувствовал, как дрожит его голос.