Мир пропитался теплой ласковой ночью. Дэвид стоял посреди перекрестка протоптанных дорожек на поле колосившейся пшеницы. Где-то высоко над головой сияла огромная полная луна, а в уши лился шелест потревоженных ветром стеблей.

Конечно, если бы не Дэвид, то здесь в Альтере и не было бы подобных образов, но сейчас она создавала мир таким, чтобы Дэвид Розен был его неотъемлемой частью, и потому использовала для этого его память и подсознание подобно трафарету.

Втягивая носом мягкий воздух, Дэвид от удовольствия закрыл глаза и провел рукой по высоким колосьям, оживляя в памяти дни далекого детства. Кота же происходящее ни капельки не интересовало. Он продолжал лежать в том же самом месте, погруженный в свои раздумья. И пусть белый пол сменился утрамбованной землей – это совершенно точно не его проблемы.

– Эй, Льюис, – позвал кота Дэвид и тут же осознал, что его голос стал гораздо выше.

Он оглядел свои маленькие тонкие руки, ноги в коротких шортах, высокие белые носки и теннисные кроссовки. Именно таким он помнил себя из тех времен, когда деревья казались незримо высокими, а звезды яркими неподвижными точками на черном полотне.

– Льюис, погляди на меня! Ну, посмотри ты, хитрая морда! – смех непроизвольно вырвался из его легких.

Ему хотелось забыть обо всем. Позволить воспоминаниям о взрослой жизни раствориться в очередном порыве ветра, а затем побежать через поле, чтобы чувствовать, как колосья щекочут лицо. В настоящей жизни, где-то там за полем, располагался дом, в котором он провел свое детство, да только в этом мире его, скорее всего, нет. Поле лишь бесконечный фон, помноженный на самого себя.

Зато у него есть дорога, и вот как раз она имеет свое конкретное предназначение. Тропинки должны привести его к четырнадцати дверям, из которых войти можно только в три.

– Что скажешь? Куда нам пойти? – поинтересовался Дэвид у своего длинноусого гида.

Льюис поднялся и осмотрелся. Хотел бы Дэвид чувствовать мир так же тонко, как кот, но он мог лишь наблюдать и ждать, пока будет принято решение. Левая тропинка определенно пришлась Льюису не по душе (несмотря на темноту, Дэвид увидел, как вздыбилась шерсть у него на спине и напрягся хвост). Кошачьи лапы сделали несколько шагов по пыльной тропинке, чтобы оказаться ближе к повороту направо. Кот плавно уселся на землю, уложив хвост вдоль тела, и внимательно посмотрел вдаль. Подобно локаторам, уши двигались то в одну, то в другую сторону до тех пор, пока окончательно не был вынесен положительный вердикт. Не успел Дэвид и глазом моргнуть, как черно-белая тушка помчалась вперед, сверкая розовыми пятками.

– Подожди меня! Куда ты? – кричал мальчишка, которым ненадолго стал седой мистер Розен.

Ему не оставалось ничего другого, кроме как бежать за своим другом. Ветер гудел в ушах, а ноги с приятной легкостью отрывались от земли, чтобы через мгновение снова с ней встретиться. Он уже и не помнил, когда в последний раз так бегал. Очертания окружающих объектов становятся размытыми, а ты бежишь все быстрее и быстрее. Кажется, что это не предел. Словно ты можешь расправить свои руки-крылья, взмахнуть ими и подняться высоко в небо, где дотронешься до мягких облаков.

Время летело бесконечно и незаметно, превращаясь в очередное воспоминание. Не было ни единого намека на усталость, ни капли желания остановиться, но Дэвид увидел впереди резкий поворот и кота, чьи глаза ярко блестели в темноте. Ему пришлось резко остановиться, заставляя пыль под ногами подняться в воздух.

– Что такое, малыш? – вытирая рукавом нос, спросил Дэвид.

Кот тут же исчез среди колосьев, тем самым призывая последовать за ним. Они углублялись в поле. Впереди из-за колосьев пшеницы нельзя были ничего разглядеть, и потому Дэвид просто продолжал идти вперед на звук кошачьего мяуканья, раздвигая упрямые стебли, норовившие то и дело прильнуть к теплой детской щеке. Неожиданно пшеница закончилась. Вернее, посреди поля был круглый клочок земли, где она не росла. Там же стояла самая обыкновенная белая деревянная дверь.

– Нам сюда? – задумчиво поинтересовался мистер Розен.

– М-м-мяу, – в ответе отчетливо слышалось сомнение.

В поисках каких-нибудь намеков на спрятанное внутри Дэвид несколько раз обошел дверь. Ничего необычного, если, конечно, считать, что дверь в поле – это вполне обыденное явление.

– Давай проверим? Ведь в конце концов мы здесь именно для этого, – взявшись за ручку, с тревогой прошептал Дэвид.

От едва уловимого усилия ручка опустилась вниз, и мистер Розен толкнул дверь вперед. Она со скрипом отворилась, демонстрируя путникам небольшую светлую комнату. Дэвид сделал шаг и прошел внутрь. Кот был тут как тут – сидел, прижавшись к его ноге.

Они очутились в небольшом светлом помещении, где не было ничего, кроме дурацких обоев с деревянными лошадками. По какой-то причине архитектор решил не добавлять окна, удовлетворившись двумя одинаковыми дверьми на противоположных стенах. Под самым потолком висела люстра, чьи железные изгибы расходились в три разные стороны, чтобы позволить лампочкам расположиться на равном расстоянии друг от друга. Позади раздался скрип, но едва Дэвид опомнился, как дверь по собственной воле тут же закрылась.

– Нет, нет, нет! – закричал мальчик и схватился за дверную ручку.

Она не поддавалась. По какой-то причине Альтера не хотела позволить Дэвиду вернуться назад.

– Черт! Я дурак! – со слезами на глазах признался Дэвид.

– Мяу, – подтвердил Льюис.

– Почему я ее не держал? Ну почему? – он продолжал вопрошать самого себя. – Так, ладно. Другого пути нет? Нет. Значит, нужно идти вперед.

За несколько шагов Дэвид преодолел комнату и открыл противоположную дверь. Там была все та же комната. Неужели он попал в ловушку? Шелли говорила ему про дверь, которая ведет в замкнутую петлю, а он совершенно об этом забыл. Оно и не удивительно, ведь он совсем потерял голову, оказавшись в теле ребенка. Ничего страшного. Выход должен быть.

Дэвид вновь преодолел комнату и открыл следующую дверь. Там в очередной раз его ждали те же обои с лошадками.

– Льюис, – Дэвид посмотрел на своего друга, – нам надо идти.

Кот, до этого казавшийся уверенным в своих действиях, выглядел озадаченным. Его дыхание участилось, а глаза были широко открыты.

– Если ты знаешь другой путь, то покажи.

Но Льюис не знал, и потому он прошел через комнату к следующей двери и несколько раз провел по ней лапой.

– Тогда вперед, – заключил Дэвид.

Дверь. Комната. Дверь. Комната. Дверь. Комната. Цикл повторялся снова и снова, но Дэвид и Льюис даже и не думали останавливаться. В жизни бывают случаи, когда мы за что-то боремся, а трудности и не думают отступать. Каждый раз они встают у нас на пути, пока однажды это нас не сломит. А самое печальное заключается в том, что если бы мы не сдались и сделали еще несколько шагов, то смогли бы достичь успеха. И Дэвид Розен прекрасно об этом знал. Он открывал очередную дверь и проходил очередную комнату, повторяя: «Никогда не сдаваться. Никогда не сдаваться».

Дверь. Комната. Дверь. Комната. Отчаяние подступало все ближе. Если они действительно оказались внутри петли, то пути назад может вовсе и не быть. И им предстоит вечность смотреть на эти дурацкие обои.

Дверь. Комната. Дверь. Комната. Дэвид остановился, чтобы перевести дыхание. Часть его вот-вот была готова сдаться, но Льюис не собирался так просто смириться с судьбой. Он грозно мяукнул на хозяина и подошел к двери.

– Дай мне немного отдохнуть, – закрывая лицо руками, попросил мальчик.

– Мяу! – во всю глотку заорал Льюис.

– Хорошо-хорошо. Я иду! – разозлился Дэвид и толкнул дверь вперед.

Комната, да только теперь посреди нее стоял старый ярморочный автомат, в котором каждый желающий за одну монетку мог получить предсказание. Эта двухметровая прямоугольная махина делилась на две части: нижняя представляла собой периметр, закрытый красными железными листами, а верхняя при помощи стекла отгораживала куклу гадалки. Кукла смиренно спала в ожидании своего часа. На нижней части вместо щели для мелочи красовалась огромная белая кнопка, а прямо над ней надпись: «Нажми меня». Не боясь того, что может произойти, Дэвид решительно нажал на кнопку. Аппарат ожил и загорелся разноцветными лампочками. Внутри со скрежетом поднялась голова куклы. Ее глаза распахнулись и уставились прямо на Дэвида.