Казалось, что Бейн потерял самого себя, но это было до того момента, пока сладкая пелена не окутала низ живота, сжимая. Ощущения были настолько острыми, что клыки неконтролируемо вырвались, а из горла донёсся утробный рык.

Алек облизнул пересохшие губы и почувствовал влагу на своих руках. Это его отрезвило.

Он смотрел на свои испачканные руки и не мог отдышаться. Грудь часто вздымалась, а голова все ещё кружилась от пережитого. Было ощущение, что кто-то вылизывал его живот изнутри, а сейчас вдруг резко прекратил. И от этого стало… слишком пусто.

Магнус наконец успокоил Волка в себе, усыпляя его. Спать самому хотелось просто жутко, но он все же открыл глаза, замечая совершенно потерянный взгляд Алека и его ладони в собственной сперме, которые тот рассматривал.

— Давай вытру, — прохрипел Бейн, доставая из ящика стола пачку с влажными салфетками. Затем, не дождавшись разрешения, обхватил одной рукой запястья Лайтвуда, а другой принялся очищать его ладони и пальцы.

— Спасибо, — тихо поблагодарил Алек и опустил глаза. Как бы это ни казалось странным, в этом прикосновении он почувствовал неловкость. Это было гораздо интимнее того, что Лайтвуд только что делал.

Это было проявлением заботы. И Алек едва заметно вздрагивал каждый раз, когда влажная ткань салфетки прикасалась к его ладоням.

Они оказались жутко чувствительными.

Чувство вылизывания вернулось, заставляя Лайтвуда покраснеть.

Бейн отложил салфетки и провёл ещё раз кончиками пальцев по раскрытым ладоням парня. Они были такими мягкими, что Магнус подавил в себе ненужное желание прикоснуться к ним губами.

— Вижу, не я один хотел «накормить» Волка, — усмехнулся Магнус и провёл указательным пальцем по шву штанов в паху Лайтвуда.

Тот было дёрнулся, но Бейн ловко приподнял его, посадил на край стола и придвинулся ближе, устраиваясь между его ног так, что лицо Магнуса находилось напротив его живота.

— М-мистер Бейн. Не нужно, — засопротивлялся Алек.

— Я же просил называть меня по имени, — Бейн снова уткнулся лицом в его живот и с силой втянул воздух. — Вкусно.

У Алека ёкнуло в сердце.

Господи.

Зачем Бейн делает такие смущающие вещи? Это же слишком интимно. Слишком ощутимо.

Слишком.

Лайтвуд прикусил губу, когда Магнус задрал его футболку и коснулся губами кожи его живота. Сердце разваливалось. Пальцы скребли гладкую поверхность стола, и Лайтвуд был не уверен за его целостность, так как чувствовал появляющиеся когти.

Он вздрогнул всем телом от сладкого спазма, стрелой прошивший его тело, когда Магнус вынул язык и обвёл им впадинку пупка. Так тепло и влажно.

А затем нырнул внутрь.

Господи, словно в самую душу.

И теперь ощущение вылизывания мучило его с двух сторон живота. Это было невыносимо.

Хотелось рычать. Выть. Скулить.

Умолять, чтобы это закончилось.

Язык лизал низ живота, явно намереваясь спуститься ещё ниже. Бейн постепенно замедлялся, но это не мешало Алеку катиться в жерло эйфории. И в какой-то момент язык исчез, а на пах опустилась вся тяжесть головы Магнуса, что полностью добило Лайтвуда, и он кончил, зажимая в зубах свою губу.

Бейн уснул.

На коленях Алека.

А тот сидел на столе и ловил последние отголоски мощного оргазма и рассматривал его макушку с чёрными волосами.

***

Алек зажмурился от лучей яркого солнца и присел на скамейку в саду у дома Магнуса.

Глаза опустились вниз и наткнулись на собственные руки. В памяти тут же всплыл момент вчерашнего вечера, когда эти самые руки творили что-то запредельно невозможное для Алека, если бы он оставался собой.

Щеки вспыхнули, живот томно заныл.

Лайтвуд вышел подышать свежим воздухом и успокоиться, а не будоражить Волка сладостными воспоминаниями.

Но остановиться уже не было сил, и перед закрытыми глазами всплыла картина мирно спящего Бейна на его коленях. Чёрные пряди волос, которые приобрели настолько тёмный оттенок, что, казалось, поглощали весь лунный свет, проникавший в окно.

Лайтвуд непроизвольно вспомнил крепкие руки, которые обвили его бёдра. Горячее тело, плотно приникшее к его раздвинутым ногам. Слишком откровенная поза. Откровенное прикосновение.

Алек смутился и закрыл лицо ладонями, вспоминая, как поддался какому-то неизвестному позыву и запустил свои пальцы в волосы Бейна. Вспомнил, как коснулся подушечками кожи головы и осторожно поскрёб ногтями, чем вызвал у спящего низкий грудной рык. И всё естество внутри Алека отозвалось на этот звук.

Они бы так и просидели всю ночь, если бы ноги и спина Лайтвуда ни затекли, и он бы ни пошевелился, чем разбудил Бейна. И тот, зевнув, утащил Алека в свою комнату, где не говоря ни слова, не раздеваясь, повалился вместе с ним на кровать и снова заснул.

У Бейна не было сил, чтобы нормально проснуться, соображать и в чём-то разбираться. А у Алека не было на это смелости. Поэтому он позволил тяжелой руке прижать себя поперёк талии и тоже заснул.

А утром он проснулся уже без Магнуса. В растрепанных чувствах и в грязных штанах.

Как оказалось, Бейну срочно понадобилось съездить по работе и решить некоторые вопросы. И приедет он только к вечеру.

Не сказать, чтобы Алек обрадовался. Ему вообще были непонятны собственные чувства. Они не были однозначны. Они разделялись на голос разума и на желания Волка.

Алека разрывало. Он понимал, что должен чувствовать себя жертвой ситуации, должен ненавидеть Магнуса.

Должен…

Но не мог. И это его злило.

***

День для Лайтвуда прошёл совсем не так плохо, как он ожидал. Сначала он около часа провёл в саду, а затем обошёл весь дом и нашёл дверь в библиотеку, где и остался до вечера, выходя лишь в столовую, чтобы перекусить.

Ближе к шести он начал думать о том, что пора бы Магнусу уже вернуться.

Нет, он совсем не волновался.

Вообще.

Ему было комфортно в этом доме без Бейна. Спокойно. Он совсем не переживал, что будет, когда тот придёт. Не бросал встревоженные взгляды на часы.

Ну, может, совсем чуть-чуть.

К концу седьмого часа он решил, что пора бы сходить в душ и отдыхать. В конце концов, он и так извёлся за весь день ожиданий.

Лайтвуд даже сам не понимал, что его тревожило больше: то, что Магнус может приехать, или то, что он не приедет.

Зайдя в душевую кабинку в ванной рядом с комнатой Магнуса, он прижался лбом к холодной стенке, в надежде заглушить жалостливый вой Волка, который под конец дня вдруг запросил Волка Бейна.

В такие моменты все органы восприятия обострялись, мучая Лайтвуда болезненной чувствительностью.

Алек не знал, сколько времени так простоял, он уже почти задремал под успокаивающей нервы чуть теплой водой, но когда дверь кабинки резко раздвинулась и внутрь вошёл обнаженный Бейн, Алек резко отлип от стены и шокировано попятился назад.

— Что Вы… — нога поскользнулась на мокром полу, и Алек, потеряв равновесие, начал заваливаться назад, но крепкая рука Магнуса тут же дёрнула его обратно.

— Разбитая голова не избавит тебя от выплаты долга, — криво усмехнулся Бейн, а Алек смутился и от его слов, и от того, что стоит прижатый к голому телу.

— Извините, я сейчас уйду, — Лайтвуд быстро попытался протиснуться к выходу из кабинки, но Магнус не позволил, тут же сдвигаясь вбок и прижимая Алека к стене.

Она уже не приносила прохладного облегчения. Теперь она горела от жара их тел. И тела их тоже горели.

— Ну, куда же ты так спешишь? — лицо Магнуса находилось в опасной близости от его собственного. Это смущало до мурашек на копчике, до замутнения сознания, до жара в животе и под рёбрами.

До жажды.

— Я-я уже закончил, — снова попытался вырваться Лайтвуд.

Господи, это же какое-то издевательство. Не может обычный человек Так волновать. Не может заставить умереть от смущения.

Но у Бейна получалось. Все эти его руки, ноги, торс, плечи и грудь… были повсюду.

— Ну как же это ты закончил, если даже не намылился? Давай помогу, — Магнус, не отодвигаясь от Лайтвуда, потянулся за гелем для душа и открыл колпачок зубами.