Трудно, имея лишь косвенные показания очевидцев, судить о причастности двух странных граждан Российской Федерации к ночному дебошу. Личность второго и вовсе не удалось установить, так как ни паспорта, ни водительских прав, ни даже студенческого билета у него при себе обнаружено не было. Тупик. Пока назовёт свою личность, пока её установят и проверят на подлинность, пройдёт пара суток. Выходные на носу и, практика показывает, все работают из рук вон плохо. Самое сложное заключалась в том, что больше двух дней по закону полковник не может нас удерживать в камере. Прошко терпеть не мог бюрократизм и все правовые заморочки. Считал, что вор должен сидеть и неважно, за что. Место встречи изменить нельзя.

– Будем и дальше Ваньку валять? – нервно произнёс полковник, терпение которого готово было лопнуть в любую минуту.

– Ваньку? – с удивлением переспросил Сеня и посмотрел на меня.

– Арсений, то есть Seventeen August – ирландец, – объяснил я.– Он не очень знаком с нашими поговорками и колоритом.

– Ты что мелишь? Зубы мне не заговаривай! Какой он к чёрту ирландец?! Имя правдоподобнее не мог придумать? Значит, по-хорошему у нас с вами не получается…

Полицейский вышел из себя, буквально начинал рвать и метать. Достал из переднего кармана портсигар медленно, чтобы дать передышку расшалившимся нервам. Крепкий самосад занимал в огороде целую сотку и давал табак два раза в год. Вопли жены посадить вместо «гадости» картошку или помидоры сотрясали воздух понапрасну. Прадед спорил с прабабкой, дед с бабушкой, но место растения в огороде семьи Прошко незыблемо, как и казацкий дух.

– Давайте сначала: кража двух флагов из паба «Ирландия» по адресу переулок Молочный, дом сорок семь, дробь один, «А»? – тут мне крыть нечем, интересно, что скажет житель дружественной страны в наше оправдание?

– Ирландские флаги – собственность ирландцев. Мы их хотели вернуть хозяевам, но не нашли того самого владельца, – гордо ответил мой друг.

– О боже, нам нужен адвокат! Заберите его назад! Нам сейчас с ним намотают полный срок! – начал паниковать про себя я.– Нас расколют подобно грецким орехам щипцами с плоскими гофрированными зубцами, без шансов на помилование и чистосердечное.

– Хорошо, ну, а организация беспорядков на площади Восстания? – и добавил. – Не для протокола, пока поговорим по душам.

Действительно, начальник отделения курил трубку, не притрагиваясь к именной ручке.

– Так, то были не мы, фанаты праздновали победу «Кубани»! Мы просто влились в ликование! – затараторил, запинаясь, я.– Мирно размахивали флагами, а заодно думали так найти законных владельцев.

– К спиртному мы и вовсе не прикасались, – подхватил тему Сеня, – они надышали на нас, мы чуть не потеряли сознание.

Прикрыл рот рукой, чтобы не засмеяться, меня распирало от смеха. По глазам высокопоставленного начальника полиции было видно, что мой манёвр тот раскусил. Не будь здесь второго действующего иностранного лица, мне бы явно не поздоровилось.

– У посольства мы не требовали ничего. Говорю, как на духу, мы после того, как чуть не угорели на площади, направились искать хозяев флагов в соответствующее посольство, но нас не пустили и, мы размахивали ими в надежде, что они узнают данную атрибутику, – соврал я, хотя сам ничего такого не помнил.

– Затем мы пошли в зоопарк, в надежде, что животные с их природным обаянием найдут того несчастного, кто потерял столь родное сердцу имущество, – самозабвенно продолжал вранье Август, а затем с грустью изрёк. – Они все разбежались на поиски владельцев пропавших вещей, но они так и не нашли их.

– Купанию в бассейне, несанкционированному параду в поддержку Скепширского леса и перекрытию главных улиц города тоже есть «логичное» объяснение? – шеф полиции специально сделал паузу на слове «логичное».

– Право ничего не было! Мы проходили мимо, когда толпа с площади двинулась бегать от тигров и спасаться в воде фонтана, но те, осознав, по-видимому, что среди них нет тех людей, кого они ищут, мирно вернулись в клетки. Затворы возникли по причине того, что животные не могли дождаться «зелёного» цвета светофора. Они же не знали, что ночью всегда горит жёлтый и можно переходить и так, – Сеня изрекал мысли мастерски, сейчас лепрекон мне напоминал еврея, который врал в глаза начальнику свою «правду» и искренне возмущался тому, почему ему не верят. Между тем, мне самому захотелось узнать, что же случилось дальше с салютом и митингом.

– Салют и митинг устроили не мы, тем паче не истязали братьев наших меньших, – аплодировал про себя такой безбожной наглости, и понимал, что мы увязали по самые наши не разумнейшие уши в сказочном болоте, даже сам Барон Мюнхгаузен не сможет вытащить нас отсюда…

– Не переживайте из-за сына, Юрий Геннадиевич, сейчас Сергей Дмитриевич принесёт нам чаю, и мы, не спеша, всё обсудим, – к гадалке не ходи, а ходи конём.

Не успел погрузить себя в пучину дурных мыслей о том, что не надо играть в кошки-мышки с тигром, как вдруг услышал дробь костяшек пальцев по двери. Не зря, получается, штудировал детективы как Отче наш. Спасибо вам, Конан Дойл, и старушка Агата Кристи, за ваш дедуктивный метод. Сержант, который нас сюда доставил, сначала слегка приоткрыл дверь, а затем выглянул и вежливо спросил:

– Юрий Геннадиевич, может чайкофского организовать?

– Два чая, мне зелёный, пожалуйста, а тебе? – спросил Арсений, который был шокирован не меньше начальника полиции.

– Мне можно кофейку с тремя ложками сахара и желательно с небольшими кусочками лимона, – наглость втрое счастье, но тогда, скорее, у меня случилось диковинное до той поры состояние аффекта.

Сергей Кознов – младший сотрудник опергруппы парень горячий и резкий. Хотел было послать нас по маме и папе, а, может, и другим дальним родственникам, но шеф не дал ему возможности поупражняться в моей родословной:

– Выполняй, Серёжа, ты всё слышал, голубчик, не мешкай, – мягко по-хозяйски сказал начальник, как не крути, но мы «гости». – Ну и вафельки с печеньками сообрази тоже. Сделай красиво, сделай, как я люблю.

– Слушаюсь, сию минуту, Юрий Геннадиевич, – отрапортовал он. – Подсуечусь.

Ей-богу, несмотря на то, что я в отделении, мне очень хотелось спать. Заснуть и проснуться в родном общежитии. Там, где через шторки пробивается ленивое пробуждение, а на подоконнике спит трамвайно-солнечный зайчик. Умыться студёной водой (горячей нет), тем самым почувствовать прелести доброго утра в распахнувшихся от холода очах. В идеале ещё можно успеть побриться, позавтракать, выпить чашечку какао под гул трамваев, везущих первых рабочих на места их восьмичасовой каторги.

– Юрий Геннадиевич, сделал в самом лучшем, что ни на есть товарном виде.

У него на ногах тапочки Гермеса? Сергей успел пулей спуститься по лестнице, проскочить мимо дежурного, перейти дорогу на жёлтый свет, купить пару тройку лимонов (не забыв и про свой родной отдел) в продуктовом магазинчике и вернуться. Сержанта можно смело посылать за смертью, если вам жизнь не мила. Не успеете произнести молитву, а за вами уже эскорт в виде чёрной дамы с косой. Курьерская скорость и исполнительность хлопца вызывала зависть у самой быстрой в мире почты России. Далеко пойдёт, такие люди нужны на главпочтамте. Парень растрачивает свой потенциал, работая не по назначению.

– Спасибо, свободен, – задумчивое лицо начальника, нервно подкручивающего правый ус, наводило подчинённого на дурные мысли, но спрашивать причину естественно не стал.

Когда крылоногий служащий, молча, удалился восвояси, усатый казак взволнованно спросил:

– Как ты узнал, что придёт сержант? Тем более разведал о сыне? —отцовский голос дрожал, можно предположить, что мои слова поразили цель в яблочко.

– Сержант вёл нас сюда по лестнице, которую, кстати говоря, неплохо было бы и починить, ибо она ужасно скрепит. У Сергея заметил плоскостопие, то есть правую ногу при ходьбе неслышно, особенно это заметно на лестнице, – Юрий Геннадиевич и Арсений внимательно слушали логическую цыпочку. – Поэтому, когда сержант стал подниматься, сразу сложил дважды два и получил твёрдую четвёрку.