– А где телефон вашего сына? У следователя?

– Нет, он тоже о нем спрашивал. Мы вначале поисков думали, что по телефону полиция определит местонахождение Толи.

– Понятно, а бумажной записной книжки у вашего сына не было? – не надеясь на положительный ответ, спросила Мирослава.

– Нет, не было, а если и была, то мне о ней ничего не известно.

– Понятно…

– Мирослава! – Женщина схватила детектива за руку и, тут же смутившись своего порыва, отпустила ее. – Простите…

– Вы что-то хотели сказать?

– Я хотела вас попросить, пожалуйста, найдите того, кто убил моего сына, я не пожалею никаких денег!

– Мы постараемся найти преступника. Но, простите, что я спрашиваю вас об этом, вы исключаете, что это был несчастный случай?

Антонина покачала головой.

– Но ведь, насколько мне известно, следы борьбы отсутствуют. А вытолкнуть из машины здорового молодого мужчину не так-то легко. Он просто должен был сопротивляться.

– Я не знаю, что там произошло, – медленно проговорила Антонина Ивановна, – но что-то ужасное! Поверьте мне.

– Вам это подсказывает сердце?

– Не только. Я никогда не забуду выражение отвращения и ужаса на лице моего сына.

– Вот как? – спросила Мирослава, а про себя подумала, что Шура об этом не обмолвился ни словом.

– Да, я когда увидела его, то почувствовала, как у меня все волосы на голове зашевелились, не знаю, как я не упала в обморок.

– Ваш муж тоже это видел?

– Да, он первый, – кивнула Мерцалова, – поэтому не хотел меня пускать, говорил, что не надо на него смотреть, чтобы в памяти у меня сохранился образ живого сыночка. Но я настояла. – Антонина Ивановна прижала руки к глазам, и Мирослава увидела, как сквозь сомкнутые пальцы женщины слезы все-таки просочились.

Она протянула Мерцаловой бумажный платок и налила в стакан воды.

– Спасибо, я сейчас возьму себя в руки.

И женщина действительно сумела успокоиться через несколько минут. Мирослава оценила силу духа своей клиентки и поймала себя на том, что сочувствует не погибшему сыну, а оплакивающей его матери.

«Кажется, я очерствела на своей работе», – подумала она.

Через некоторое время, решив вопросы с гонораром и получив заполненный бланк договора от Мориса, Антонина Ивановна Мерцалова покинула детективное агентство.

Морис вошел в кабинет Мирославы, занял кресло, в котором совсем недавно сидела клиентка, и спросил:

– Ну что?

– Ничего, – отозвалась Мирослава, – дело как дело. Будем работать.

– Шуре скажете?

– А как же, мы за тесное сотрудничество с правоохранительными органами, – улыбнулась Мирослава. – Мы поможем следствию…

– А следствие поможет нам, – закончил за нее Миндаугас.

– Очень может быть…

– Я подобрал все, что можно было отыскать об обоих семействах – Духаниных и Мерцаловых, – Морис выложил перед ней распечатку, – посмотрите, может, что-то наведет вас на след.

– Ты незаменимый, – Мирослава бросила ему благодарный взгляд, – я пойду в сад и там приступлю к изучению.

– Если я вам пока не нужен, то пойду займусь ужином. Шура приедет или нет?

– Скорее всего, приедет. Но если и нет, то еда не пропадет, уберем в холодильник и доедим завтра.

Он незаметно улыбнулся, ее неприхотливость в еде умиляла Мориса.

…Шура к ужину не подъехал. Позвонил и сказал, что его завалило… работой.

Вечер прошел тихо. О деле больше не обмолвились ни словом. Долго сидели на крыльце и смотрели на сад. Светлый день, укрывшийся в куще еще не распустившегося жасмина, сменил вечер…

Коралловый отблеск закатного солнца медленно заливал небо. Просвечивающаяся кое-где зелень дрожала прохладными брызгами зеркал и впитывалась более яркими красками, как впитывается живительная влага.

На следующий день Мирослава приступила к работе с утра пораньше. Первым делом она решила начать с друзей Мерцалова-младшего, оставив девичий список на потом.

Благо в списке друзей значились всего двое – Сергей Лобецкий и Гарик Ивашов.

Лобецкий был заведующим в магазине по продаже шуб «Золотое руно», принадлежащем его дяде.

Несмотря на то что Антонина Ивановна дала ей и адрес, и телефон Лобецкого, Мирослава решила подъехать в магазин, не предупреждая о своем визите.

Едва она вошла в зал, как к ней кинулись со всех ног сразу две молодые продавщицы. А ведь Волгина даже не посмотрела в сторону рядов с шубами, она не любила их с детства, и все равно с двух сторон защебетали девушки:

– Какую шубу вы желаете? Вот здесь у нас норка, есть ваш размер, там лиса, шиншилла, мутон…

– Стоп! – перебила Мирослава. – Мне нужен Сергей Игнатьевич Лобецкий и желательно не в виде шубы, а в натуральном обличье.

Девушки невольно хихикнули и указали на кабинет заведующего, даже не поинтересовавшись, кто она и зачем ей нужен их начальник.

Волгина двинулась в указанном направлении, миновала небольшой коридорчик и попала в закуток, в котором имелись две двери. На одной было написано «Бухгалтерия», а на второй – «Заведующий».

«Видимо, дядя Лобецкого был человеком старой закалки и шикарно обустроил только парадный вход, то есть сам демонстрационный зал с меховым товаром», – подумала Мирослава.

Она постучала в дверь и вошла. За компьютером сидел довольно симпатичный блондин и не сводил глаз с экрана. Он даже не обратил внимания на появившуюся в его кабинете посетительницу. Мирослава обошла стол и увидела, чем занят хозяин кабинета – в данный момент он преследовал какого-то монстра.

– Играем? – поинтересовалась Мирослава прямо над ухом парня.

– А?! – очнулся он и подпрыгнул на стуле.

Мирослава выключила компьютер.

– Что вы себе позволяете?! – возмутился он, скорчив обиженную физиономию.

– Вас дядя сюда назначил работать, за бизнесом приглядывать, прибыль увеличивать или в игры играть? – спросила она насмешливо хозяина кабинета.

– Вы кто вообще?! – вытаращил он на нее водянисто-серые глаза. – Как вы сюда попали?

– Отвечаю на ваши вопросы в порядке очередности: я детектив, – она сунула ему под нос удостоверение и тут же его захлопнула, – а вошла я сюда ножками вон через ту дверь.

– Так вы из полиции? – выдохнул он судорожно.

Мирослава не стала его разубеждать.

– И чего вам от меня надо? – нахмурился он.

– Вы в курсе, что погиб ваш друг Анатолий Мерцалов?

– В курсе. Но он же из машины вывалился?

– Возможно.

– И чего тут расследовать – либо пьяный был, либо с молодухой своей поцапался.

– Мерцалов часто злоупотреблял спиртным?

– Не знаю, что вы считаете злоупотреблением, пил, как и все.

– И за руль пьяный садился?

– А с кем такого не бывало?

– Но на этот раз за рулем сидел не он.

– Вот как, не знал. А кто, Тонька?

Мирослава пожала плечами.

– Я как чувствовал! – хлопнул ладонью по столу Лобецкий.

– Что чувствовали?

– Что женитьба Тольку до хорошего не доведет!

– Вот как?

– А то! Жил человек в свое удовольствие, так нет, стреножили.

– Кто же это его стреножил?

– Да старик его, кто же еще. Хотел, чтобы Толик остепенился, и грозил лишением наследства.

– Тяжелый случай.

– А я что говорю?! – вдохновился Лобецкий. – Не каждый человек создан для семейной жизни.

– Значит, Анатолий не был создан для нее?

– А я вам о чем уже битый час толкую?!

– Положим, мы беседуем всего несколько минут.

Лобецкий нетерпеливо отмахнулся:

– Я же в переносном смысле! Понимать надо!

– Понимаю. Значит, Мерцалов-младший жениться на Антонине Духаниной не хотел?

– Не могу сказать, чтобы он особо упирался. Тонька ему нравилась. А главное – подходила.

– В каком смысле подходила? – уточнила Мирослава.

– Если вы намекаете на физиологию, – хихикнул Лобецкий, – то разочарую вас, не знаю, как у них дело происходило в постели. Подходила она ему по капиталам. Вы знаете, кто ее папаша?