Это она специально – из-за того, что я её с этим сочинением пробросил. Вот коза! ||

▶ Всё, катастрофа. Борисыч заболел. Трени не будет!

Ну Малинка! Вот сто процентов сглазила. Борисыч же у нас кремень – никогда не болеет. А тут сразу бронхит.

Может, Горецкая вообще ведьма? Потомственная! Ну а что? Там такая мама – ух. Глядя на неё, во что угодно поверишь! А я ещё, главное, такой простачок – думал, она из простой рабочей семьи.

Да уж. Пойду, что ли, кроссы проветрю. Хоть какая-то нагрузка. ||

▶ М-да… Давно я так не удивлялся. Пришёл на стадион, а там этот. Бегает! Я сначала даже не узнал его. Он же вечно ходит такой – весь прилизанный. В костюмчике, с галстучком. А тут нате вам – шорты.

Шорты – это хорошо. Плохо, когда они выглажены так, будто ты готовишься отмечать День пионерии.

Интересно, где он прячет свой значок…

А вообще… По-моему, это ненормально. Да что по-моему? На него любой посмотрит и сразу скажет: «Ну я-а-асно!» Там же сразу видно, что товарищ не простой, а на всю голову отутюженный.

В общем, я так удивился, что даже сказал ему «привет». А он просто кивнул и дальше побежал.

Серьёзно, да? Я вообще-то поздоровался! ||

▶ На самом деле я разозлился до чёртиков! Врубил музыку на всю катушку и тоже побежал. Думал, сейчас догоню и в плечи дам за такое!

Ага, догнал, как же. Он как попёр! Усейн Болт – да, да, тот самый суперспринтер – нервно курит в сторонке.

Я вот вообще не курю, но у меня и то дыхание сбилось. До сих пор сердце колотится. ||

▶ Давно меня так не накрывало. Не понимаю, как это возможно! Я же в команде быстрее всех бегаю. Нормативы перевыполняю! А тут какой-то задохлик меня обогнал.

В общем, недооценили мы коммунистов. Ох как недооценили… ||

▶ Ладно, будем смотреть правде в глаза. Если не брать в расчёт весь этот маскарад с галстуком, получается, что от задохлика там только причёска. Но в нём даже это бесит! Чувак, ты не против? Лихие девяностые уже позади, и коммандос давно вымер как явление. Зачем лишний раз напоминать людям об армии? Тем более она и так уже многим снится.

Нет, ну понятно… Не всем природа даёт то, что им хочется. Мне вон тоже подогнала – волосы вьющиеся. С ними даже бетоноукладчик и тот не справился бы. Но чтобы вот так – резать под корень? Это всё равно что сдаться без боя!

А я далеко не слабак. Намучился – да, есть такое. У матери два фена сгорело, пока я думал, что и как. И ведь придумал! Можно сказать, изобрёл нечто инновационное! Даже революционное, если брать эту индустрию в целом.

Не буду раскрывать все свои секреты, но… Если надеть хоккейный шлем сразу на мокрые волосы, можно добиться очень неплохих результатов. А если ещё гелем намазать! ||

▶ А вообще, конечно, ай да Григорий. Вы умеете удивлять, мистер Бонд! Ну правда, здоровый чувак! А как он меня лихо сделал! Я же вначале, пока бежал, всё думал: «Вот сейчас, ещё один кружок, и он точно сдуется! Сколько можно бегать-то?» Но он бегал и бегал, а я в итоге плюнул и сел на лавку, типа шнурки завязать. Ага, очень смешно. У меня же кроссы на липучках.

А этому – хоть бы хны. Он ещё десять кругов пробежал и только потом остановился. Всё, занавес! ||

▶ Но какое там всё! Оказывается, остановился он только затем, чтобы отжаться. Семьдесят пять раз! Семьдесят… пять… раз.

У меня шок! Почему? Да потому! Он же даже не вспотел, кажется.

Я там сидел на скамейке как потный лист. Ну или банный? Да какая разница! Главное, что майку на мне можно было выкручивать. А этот даже не покраснел ни капли. Как был зелёным, так и остался.

Чёрт, может, он – Халк? ||

▶ Эти сверхлюди – они же все такие! С виду скромненькие, а потом как разойдутся! Именем Армагеддона! И всё такое прочее. Короче, не знаю. Может, не стоило мне его вот так откровенно чучелом называть? ||

▶ А вообще – плевать! Я же с ним по-человечески поговорить хотел, по-мужски! Спросил:

– Ты что, в армию собрался?

Ну серьёзно, я просто похвалить хотел, какой он выносливый. А этот сразу в отрицание ушёл. Напрягся, будто он в духовом оркестре на флюгельгорне наяривает. И такой:

– Зачем? Я же вроде на медаль иду.

И пошёл, главное. Ни здрасьте, ни до свидания.

Вот я и говорю: чучело! ■

▶ Недавно Л. А. рассказала нам на уроке про утиный тест. Принцип в нём такой: если что-то выглядит как утка, плавает как утка и крякает как утка, значит, оно и есть – утка. И сразу спросила, что это, по нашему мнению, означает. Дима Ерофеев предположительно закрякал, а Гера уверенно сказал:

– Это молитва, которую Капитан Очевидность ежедневно читает за ужином.

Все засмеялись, а я – нет. Потому что сразу представил, как они говорят обо мне то же самое, только с отрицательным значением: «Если Столяров выглядит как человек, ходит как человек и говорит как человек, это ещё не доказывает, что он человек и есть. Скорее всего – просто чучело». Они меня теперь всё время так называют.

Не знаю только – зачем? Разве мы с Леной Бессольцевой так уж сильно похожи? К тому же я живой человек, а она – просто художественный вымысел. Но, с другой стороны, Л. А. говорит, что у персонажей такого плана, как Лена, всегда есть реальный прототип. То есть живой человек, как я.

Означает ли это, что я мог бы стать Ленкиным прототипом, если бы Владимир Железников написал свою повесть на пару десятков лет позже?

Наверное, да. Хоть это и не самая приятная новость. ||

▶ А что, если Железников просто умел заглядывать в будущее? Означает ли это, что мой личный позор давным-давно стал общественным достоянием?

В таком случае, спрашивается, где мой авторский гонорар? ||

▶ Нет, ерунда, конечно. Скорее всего, чучело – это просто такая универсальная величина, которая вне времени. Я по этому поводу даже переврал Маяковского:

Обожаю Маяковского. Серьёзно, такое ощущение, что он всё это для меня писал:

Видно, у него с рассветами тоже было туговато, раз он такое сочинял. Но с какой надеждой! Вот честно, иногда я просто не знаю, что без всего этого делал бы. Наверное, читал бы Мандельштама:

▶ Вот! Опять я за своё. Пытаюсь шутить, когда грустно. И притворяюсь грустным, когда весело. Психолог говорит… говорил – мы ведь больше не встречаемся, – что такое поведение чуть ли не норма для моего возраста. Вроде как я нахожусь в поисках себя.

Сомневаюсь. Гере ведь тоже четырнадцать, но я почему-то уверен – он никого не ищет. А зачем, если Гера со своим Бабочкиным и так – душа в душу, в печали и в радости. И вообще, у Геры Бабочкина и печали, и радости разложены, как у моей мамы специи, – по отдельным баночкам. Здесь соль, там перец, а в той, что с зелёной крышкой, – самой большой – сахар.