Я села на лавочку и принялась ждать. Разглядывала всё вокруг. Это был небольшой, но очень красивый сад. Вход в него был сразу из храма, но с задней части прихода. В центре сада росло высокое дерево с огромным толстым стволом. А вокруг дерева была разбита клумба с маленькими цветочками. Была весна, и они как раз набирали бутоны. Ирисы, маленькие нарциссы и мускари, цикламены и красные тюльпаны радовали глаз. Ровный ярко-зелёный сочный газон обрамлял всю эту красоту.

В саду, недалеко от места, где я сидела, высокий мужчина мыл огромный красивый подсвечник. Он делал это без помощников, и я подумала, что он, наверное, очень сильный, раз может так легко поднять тяжелый подсвечник высотой почти в половину его роста. Мужчина намыливал его жидким мылом, натирал губкой и смывал из шланга грязную пену. Вода была горячая, и от неё шёл пар. Его руки были мокрыми по локоть, а пальцы – красными от воды. Я заметила на его запястье массивный серебряный браслет причудливого плетения.

Удивительные знаки порой посылает нам судьба! Каким-то непостижимым образом тот браслет врезался мне в память и, как оказалось, неспроста.

Мужчина взял деревянную маленькую лопаточку и начал соскребать ею застывший воск, который капал со свечей во время службы. Он украдкой посмотрел на меня очень внимательно, как будто хотел разглядеть получше.

Конечно, я заметила его пристальный взгляд, но мало ли почему тебя может рассматривать незнакомый мужчина?! И вообще мои мысли на тот момент были заняты предстоящим разговором со старостой, поэтому я отвернулась.

Я ждала не долго, минут десять. Вскоре увидела женщину. На ней было зелёное шерстяное платье и туфли на невысоком каблуке. Рядом шла моя новая знакомая, что-то говорила и указывала на меня.

– Ну, здравствуй, молодая леди. Хочешь тут работать? А что ты умеешь делать?

Мне хватило пары секунд, чтобы разглядеть старосту получше, пока она говорила эти слова. И я сразу смогла составить представление об этой женщине.

Она была невысокого роста и крепкого сложения. Короткие волосы были уложены в аккуратную прическу, тонкий шёлковый шарф-платок лежал на плечах. Староста создавала впечатление волевой и очень уверенной в себе дамы. Обычно она разговаривала с людьми твёрдо, прямо, но в то же время тихо и доброжелательно.

– Я бы хотела какой-то самой простой работы. Мыть пол или помогать с бездомными людьми, – ответила я на вопрос старосты.

В глубине души мне очень хотелось именно такого занятия. Казалось, что простой ручной труд сможет помочь моему внутреннему состоянию и облегчит душевные терзания.

– Откуда вы? Чем занимались раньше?

– Я приехала из Москвы. Раньше работала флористом.

– Тогда ваша помощь нам будет очень нужна! – обрадовалась староста.

Глава 3

Флорист Успенского собора

Официально на работу меня не взяли. По той визе, которая у меня была, я не имела права работать.

Но стала ездить в храм ежедневно в качестве волонтёра. Требовалась моя помощь по флористике.

В храме не было флориста, а цветы требовали тщательного ухода.

Рабочие руки были нужны и в саду, и внутри храма.

В саду я помогала Наташе – так звали ту худенькую девушку, с которой мы познакомились. Сажали вместе в кадки цветы, стригли газон и убирали сорняки на клумбах.

Но моей самой главной задачей была работа по оформлению внутреннего помещения собора срезанными цветами.

Несмотря на большой опыт работы флористом, с церковной флористикой я была мало знакома. Мне сразу пришлось обрамлять цветами центральные праздничные иконы и делать большие композиции, которые ставили при входе в Алтарь. Все правила и нюансы церковной флористики я узнавала по ходу дела.

Обычно староста храма спрашивала у меня, как я вижу то или иное оформление, и какие растения и материалы мне привезти.

Мой рабочий уголок находился в большой библиотеке при храме. Там я расстилала мусорные мешки, чистила цветы, набирала воду, замачивала оазисы. Это такие зелёные губки, как кирпичи. В них я потом собирала композиции, обернув пищевой пленкой.

Часто нужно было помочь по хозяйственной части – помыть полы, навести порядок в разных подсобных помещениях, подменить девочек за свечным ящиком.

Работать волонтером в храме мне нравилось. В Англии я сильно скучала по общению и по родному языку, а коллектив был настолько дружелюбным, что я еле дожидалась следующего утра, чтобы снова скорее отправиться на работу.

Одним из моих новых коллег был тот самый мужчина с серебряным браслетом на руке. Мы познакомились, его звали Артёмом. В один из первых дней моей работы в соборе случилось так, что в перерыв мы обедали на открытом воздухе. Еда была самой простой. Поглощая макароны с кетчупом, мы с Артёмом разговорились. Оказалось, что он работает в храме завхозом – выполняет мужскую, часто физически тяжёлую работу. Артём родился в России, в Якутии, но потом его семья переехала на Украину, в Одесскую область. Несмотря на полученную профессию учителя английского языка, он не работал по специальности. Создал свою музыкальную группу, которая какое-то время выступала на крупном лайнере, а потом оказался в Англии.

Артём рассказывал, а я снова почувствовала на себе пристальный взгляд его зелёных глаз. Но, возможно, мне лишь почудился такой пристальный интерес к моей персоне? Тем не менее, я отметила, что мой собеседник – очень интересный, творческий, эрудированный человек. Внешне он создавал впечатление брутальной мужественности: большой, высокий, сильный, с огромными добрыми глазами.

Староста храма относилась ко мне так честно и хорошо, так по-доброму и терпеливо объясняла поставленные задачи, что сразу же завоевала мое доверие. В ответ на её уважительное отношение мне хотелось выполнять свои обязанности как можно лучше.

Кроме работы я почти нигде не бывала. Один раз сходила в парк и в музей. Мне не нравился город, язык и еда из супермаркетов.

Еда была идеальной, слишком ровной и красивой. А люди на улицах обескураживали неестественными лучезарными улыбками. Они улыбались всегда и везде. В метро, в автобусе, в общественных местах.

Приходилось улыбаться в ответ, даже когда улыбаться совсем не хотелось. Кроме того, из-за постоянных улыбок не было ясно, что о тебе думают на самом деле. И это меня раздражало.

Например, однажды в автобусе я сильно наступила на ногу мужчине в лаковых ботинках. А он расплылся в улыбке и сказал мне: «Sorry!»

Казалось, этих людей ничего не может вывести из себя, и уровень их душевного состояния идеально ровный. Не то, что у меня. Мне не был близок менталитет англичан. Здесь я чувствовала себя чужой.

Одиночество и боль давили с каждым днём всё сильнее. Всё было не по душе мне в этом городе и в этой стране. Кроме работы в церкви ничего не приносило радости, удовольствия и умиротворения.

Наконец, моя туристическая виза подошла к концу. И я засобиралась домой. Казалось, я должна была бы радоваться этому, а мне было грустно оставлять церковь, все казались уже такими родными. Но произошло одно событие, которое сильно изменило моё отношение к происходящему. И об этом я хочу рассказать отдельно.

Глава 4

Я остаюсь!

С детства я привыкла быть хорошей девочкой – угождать родителям, слушаться, прилежно учиться.

И, сколько себя помню, всегда искала смысл жизни. Но родители мне говорили, что смысл один – быть хорошим человеком, учиться, работать, выйти замуж и родить детей.

Так я и жила – старалась быть хорошим человеком.

Но мне всегда казалось, что есть что-то главное. И чем больше я наполняла свою жизнь разными делами – работала на хорошей должности, поступила в аспирантуру и даже вышла замуж – тем больше мне казалось, что ухожу от самого важного.

У меня было ощущение, что чего-то в моей жизни не хватает. Хотя я знала о Боге с самого детства, до конца не понимала смысл веры. Просто старалась быть хорошей, чтобы взамен получить какое-то благо.

А на душе было чувство, что только суечусь.