Захожу в свое кафе. Мое поведение, возможно, попадает под термин "навязчивая мысль" или по научному - "обсессия". Но я уже гуляю между столиками. Узнаю даже место, где я сидел. Он свободен. Я оглядываюсь по сторонам и подхожу к нему поближе. Что-то интересное происходит с моими эмоциями. Но я не очень хочу знать, как они выглядят на языке цифр, а просто подсаживаюсь за свой столик и начинаю чувствовать себя довольно уютно. Ко мне подходит какая-то девушка и собирается принять заказ. Она удивленно смотрит на меня. По-видимому, она ощутила, что я несколько разочарован увидеть ее, а не кого-то другую.

   - Что-то не так, господин? - спрашивает она, обернувшись по сторонам.

   - О нет - все в порядке. Впрочем, не скажите-ли, где сейчас Ева?

   Oна морщит лоб и неуверенно говорит:

   -Я здесь работаю недавно и, может быть поэтому, не знаю никакой Евы. Вы не хотели бы сделать заказ?

   Я изучаю меню и ищу ту самую жаренную курицу, которую якобы съел, не помня об этом в свой предыдущий визит. Но ничего похожего я не вижу. Кофе, чаи, тортики и прочие сладости. Вряд ли такое быстрое изменение в кулинарном репертуаре этого заведения произошло с момента моего последнего визита.

   Я решил заказать зеленый чай и взбитые сливки. Надо же исследовать свои собственные пристрастия. Девушка доброжелательно кивает головой и уходит. Я же погружаюсь в размышления о том, что мне следует делать дальше. Вряд ли в этом кафе меня оставят без внимания надолго, даже если приму вид богемного писателя и буду сочинять роман, попивая бесчисленное количество чашек кофе. Надо как-то выиграть время, пока придет в голову какое-то решение. Но, как назло, официантка удивительна расторопна и дышащий теплом чайник с десертом торжественно водружаются на мой столик. Ничего не остается, как не спеша подливать ароматный чай в чашечку и медленно прихлебывать его. Но через час самой медленной и капельной дегустации приходится отложить пустой чайник в сторону. В этот же момент чрезмерно расторопная официантка быстро подходит и c беспристрастным видом кладет серебряный поднос. На нем, скромно повернутый лицом вниз, лежит счет.

   - Мы принимаем наличные. Кстати, и кредитные карты, - добавляет она, по-видимому, заметив некую растерянность в моих глазах.

   Она деликатно отходит в сторону, а я начинаю копаться в своих карманах с усердием искателя сокровищ. Но ничего похожего на кредитную карточку или деньги я не нахожу. Я уже собираюсь встать и сдать себя на милость хозяевам заведения, но в этот момент я вижу, как моя официантка подошла к другому столику, где с ней рассчитались, и отошла в сторону. Я сосредотачиваюсь и читаю ее цифровой ряд, по-видимому означающий, что об этом клиенте можно забыть... Попробую передать ей мою версию с небольшой модификацией. Кажется, сработало. Она забыла обо мне или просто не видит меня. Я продолжаю сидеть, размышляя о том, что я нахожу в самом себе.

   Итак, мне ясно, что любую информацию, приходящую в наш мозг с внешнего мира, можно представить, как некий зашифрованный алгоритм последовательности чисел. Мы переводим эту последовательность в эмоции боль, радость, внимание - все зависит от скрытого ритма и напева цифр. Но кто или что расшифровывает этот код? И почему у меня есть доступ к своим и к чужим кодам? И если это так - тогда почему же все остальные не используют это свойство? Или я обладаю некими уникальными возможностями, которых нет ни у кого, кроме меня?

   Чтобы ответить на эти вопросы, мне нужно добраться до кого-то, кто имеет отношение к моему появлению в этом месте. Не знаю, где конец ниточки, за которую следует потянуть, но в любом случае пора уходить отсюда, пока до меня не добрались мои преследователи. Рано или поздно они поймут, где меня следует искать. Я встаю и подчеркнуто медленно выхожу из кафе.

   Наступает вечер. Свет рекламных огней заполняет уличную пустоту. Рабочий день завершен. Ищущая развлечений праздная толпа расползается по всем закоулкам центра города. Я вновь втискиваюсь в гущу людей и становлюсь невидимой составной ее частью. Я стараюсь отключится от цифровых потоков, пронизывающих меня со всех сторон. Но вдруг с удивлением обнаруживаю, что какие-то потоки синхронно переплетаются и образуется один доминантный ряд. Возле витрин с кондитерскими изделиями, пончиками, ватрушками и тортиками у детей образуется схожая последовательности и единый алгоритм захватывает всех, кто попадает в сладкое облако. Я исследую его свойства и обнаруживаю, что числа летят вверх и затем стремительно коллапсируют вниз. Как будто невыполнимое желание отведать сладенького насыщается и возращается на исходную точку. У меня перед глазами появляется алгоритм "убийца чисел гигантов". Он начинается с какого-то числа, полученного перемножением все цифр предыдущего числа. Затем перемножаются все цифры полученного числа, что дает третье число, и так далее, пока не получится однозначное число. Я вспомнил, что как бы велико не было бы стартовое число, оно долго не проживет до падения в однозначность. Кажется, не больше 11 шагов. Какой-то мальчик рядом неосознанно начал с 88. Затем возникло 8*8=64, потом 6*4=24 и бесславно рухнуло к 2*4=8. А что, если проверить свои способности на толпе - возникает шальная мысль. И я внесу сбой в процесс. Неожиданно сам ощущаю, как запах становится горьким и резким. Вся толпа шарахается от кондитерской, как от мусорной свалки. Еще одна закономерность - когда большая группа людей синхронизируется, то все ее составляющие легко подвержены одной и той же манипуляции.

   Я продолжаю идти в сторону центра развлечений, не думая о месте своего ночлега. Так я брожу в течении нескольких часов, пока не чувствую, что проголодался. Если я робот - то могли бы меня избавить от этих человеческих слабостей! Недолго думая, я захожу в одно из бесчисленных заведений, призванных помочь в удовлетворении наиболее устойчивой человеческой слабости. Я нахожусь в тихом и аккуратном китайском ресторанчике. Ко мне подскакивает молодой китаец. Из его рук, как из шляпы фокусника, выпрыгивает меню с цветными картинками и иероглифами. Он подчеркнуто вежливо предлагает сделать выбор между иллюстрациями деликатесов. Я тычу в наиболее яркие картинки и очень быстро ко мне подкатывают тележку с дымящимися блюдами. На этот раз я чувствую себя в полной безопасности и неторопливо и основательно поглощаю свои порции. После этого, медленно попивая зеленый чай, терпеливо жду. Наконец, происходит то, чего я дожидался. Какой-то посетитель, закончив обедать, подзывает моего китайца, чтобы расплатиться. Следуя уже изученной процедуре, читаю цифровой сигнал парня, и, встав из-за стола, посылаю ему такой же сигнал от меня. Затем уверенно отправляюсь к выходу. Но что-то происходит не так. Другой китаец, который сидит у кассы, увидел, что я ухожу, не расплатившись, и что-то кричит. Я ускоряю свои шаги и, не смотря по сторонам, выхожу на улицу. Мой быстрый шаг переходит в бег.

  Обернувшись, вижу, что меня настойчиво преследует уже целая группа китайцев, выбежавших из других ресторанов. Цеховая Солидарность и общечеловеческое негодование по поводу свершившегося обмана объединяет конкурентов. Я забегаю в первый попавшийся закоулок, но замечаю, что он заканчивается тупиком. Я приседаю на корточки и вспоминаю о Коте. Думаю о том, что приближающийся сценарий линчевания мелкого жулика остановит грядущий Апокалипсис. Мелковато для посланника Сатаны. Тем временем, бегущая в мою сторону толпа явно не собирается приветствовать меня цветами. Многие присоединившиеся к погоне понятия не имеют - что я совершил. Они самые опасные, потому что будут действовать из солидарности, дав волю своей фантазии и представляя меня, по меньшей мере, сбежавшим серийным педофилом и убийцей младенцев. В этот момент я соображаю, что иметь дело с толпой - это все равно что управлять одним человеком, вернее организмом. И каждый человек в этой толпе - словно одна клетка, подчиненная единому мозгу. Поэтому я посылаю этому организму-мозгу уже известный мне сигнал боли. Лица бегущих перекашиваются, и они забывают обо всем. Я спокойно прохожу мимо них, и уже никто не обращает на меня внимание.