Инуба перелистала еще несколько страниц. Да что он, издевается? Тут даже не биология, а какая-то философия. Надо бы посмотреть - что там, на улице. Отложив дневник и мысли об ужине, она вновь подошла к окну. Машина стояла на месте, но можно было различить какое-то подозрительное копошение внутри. Прижавшись лбом к окну, Инуба пристально наблюдала за происходящим. Что-то тревожило в этой необъяснитой суете под ее окном. В это время ее мобильник задрожал и запел. Она кинулась, но никто не отвечал. Номер был неопознаваем.
Инуба постаралась себя успокоить. Сделав несколько глубоких вздохов и решив продолжить поиск тем, доступных ее уровню понимания, Инуба вернулась к столу. Пропустив еще несколько страниц, наконец-то дошла до рассуждений, касающийся основ психологии человека. Это уже поближе к ее области. Хоть и текст был несколько беспорядочный - но тем он ей был вполне понятен...
"Впрочем, метаморфозы происходят в процессе эволюции человека от младенца до глубокого старца, они неизбежны в развитии литературы, музыки, технологии. В развитии Вселенной - от жаркого компота кварков до застывших комков, в виде холодных планет. Вообще-то, подсознательно в человека зашито ожидание метаморфозы. Все религии завершаются метаморфозой человечества в нечто другое - переселение в Рай, в Ад, Воскресение из Мертвых, переселение в другое тело. Эта глубоко зашитое ожидание метаморфоз стоит за самыми разрушительными идеями революционеров, которые, бормоча слова о новом обществе справедливости, инстинктивно хотят, подобно гусенице, переварить общество и построить из него бабочку. Но, не обладая чёткими инструкциями построения, им удается воплотить только первый этап - разрушить существующий организм. Эта же страсть стоит за необузданным желанием изобретать, развивать технологии, которые возможно помогут свершиться перерождению общества. Желание метаморфоз стоит за всеми видами искусств - от сказок и мифотворчества - до мультипликации Диснея. А в древнем фольклоре тема превращения одного существа в другую форму просто доминирует в этосе всех известных культур и народов и перепевается на все лады.
Например, оборотень - одно из самых известных мифических существ, встречающихся у разных народов мира. Под оборотнем подразумевается человек, способный перевоплощаться в животных. Как правило результат этого превращения не очень приятен для окружающих. В японских мифах пауки со светящимися глазами любят принимать вид молодых девушек с целью заманить мужчину - для чисто гастрономических утех. В шотландской мифологии злой ворон Бааван-ши принимает облик красивой девушки. Интересно, что шотландский ворон преследует ту же цель, что и японского паук- привлечь к себе мужчин, а потом выпить из них всю кровь. Вряд ли Бааван общался с японским пауком - но совпадение целей и средств их воплощения - налицо.
В легендах западносибирских татар злой дух принимает разные образы, превращаясь в кустарники, камни, заборы, стога сена и другие предметы. У татарского духа цели хоть и лихие, но не очень осмысленные. Его задача - заманить в свои объятия путников и задушить их. Почему татарским духам так нравятся душить безобидные путники - то ли по злобе, то ли из спортивного интереса? -можно только гадать.
Но отнюдь не всегда метаморфоза обслуживает зло. Иногда это действо используется для забав. Баггейн с острова Мэн обладает способностью перевоплощаться просто в того, кого пожелает. Однако, превратившись в человека, он выдает себя торчащими вверх ушами и лошадиными копытами. Средневековые Европейские Гримы облюбовали для прописки районы кладбищ, причем расположенных неподалеку от церквей. Они, так как же как их коллеги с острова Мэн, могут с легкостью превращаться в каких-либо животных, но особенно им нравится становиться черными собаками с ярко светящимися глазами.
Русские сказки повествуют о превращениях лягушек или лебедей в прекрасных девушек, что напоминает эволюцию, катализированную страстным поцелуем. Впрочем, в Европе не так охотно превращали лягушек в девушек, а скорее сбалансированно и политически корректно занимались обратным преобразованием - из свирепых чудовищ в прекрасных принцев. Нетрудно представить встречу Восточно-Европейской принцессы лягушки с Западно- Европейским Чудовищем Принцем. Кто первый снимет проклятие при помощи страстного поцелуя, опознав красоту за маской животного? Возможно, в этих мифах следует искать нестыковку двух цивилизаций, которые никак не могут снять маску чудовища и лягушки?
Но самая удивительная метаморфоза имеет отношение к великой тайне возникновения жизни. Это превращение неживой материи напрямую в человека, вернее почти человека по имени Гомункул или Гомункулус(лат. homunculus - человечек). Гомункулуса, как все знают, можно легко получить in vitro (в пробирке). Рецепт очень прост. Надо использовать корень мандрагоры. Обычной доступной мандрагоры. Тут очень важно соблюсти технологию. Корень должен был быть сорван обязательно на рассвете, затем промыт молоком и медом. Если нет молока, то разрешается использовать в качестве заменителя человеческую кровь. После чего этот корень постепенно превращается в миниатюрного человека. Гомункулус создается, чтобы преданно охранять и служить своему создателю. Не напоминает ли это Библейскую историю создания человека? Та же цель - служить своему создателю. Видно, что страсть к модификации и трансформации заложена глубоко в основе психологии человека. Доктор Фрейд незаслуженно пропустил этот элемент в своем выборе демонов подсознания . Ведь все остальные подсознательные ингредиенты нашей психики - секс или смерть - можно представить как проявления или двигатели желания к метаморфозам. И когда это желание пропадает - то пропадает и воля к жизни.
А это значит только одно - информация о грядущей метаморфозе где-то зашита в нашем биологическом коде. Надо осознать, что и вся биологическая эволюция - это сплошная цепочка метаморфоз. Из шустрого ящера-образного Архицебуса в философствующего примата. Из эмбриона - в живой сложнейший организм. Из простенькой песенки "Во поле береза стояла" - в 4-ю симфонию Чайковского. Mы - это Homo transform."
Инуба на секунду остановилась. Нет! - ей все же надо срочно что-то съесть. Она радостно посмотрела на зажатую в ее руке банку с консервированным тунцом. Затем вскрыла ее и выплеснула содержимое банки на тарелку. Теперь можно и дальше почитать. Дневник лежал в опасной близости от тарелки, но Инуба, аппетитно нанизывая на вилку куски тунца, продолжала читать. Опять в дневнике пошли какие-то подробности, которые ее не очень интересовали. Но если рот занять важным делом, то можно никуда и не торопиться.
