Аманда не позвонила. И дома я нашла её уже в спальнике.

— Надо выспаться. А то вдруг…

Она отвернулась, не закончив фразу. Хотя и смысла не было заканчивать.

— Аманда, ты действительно что-то чувствуешь?

Свет горел только в кухне, и я не видела, какого цвета у Аманды сейчас лицо.

— Я теперь всегда что-то да чувствую! — и она отвернулась, натянув ткань к самому носу.

— Аманда, я тебя серьёзно спрашиваю!

— Я тебе серьёзно отвечаю, что не знаю! Я ничего теперь не знаю! У меня неделю живот тянет.

— У тебя кровь есть?

— Нет, пока больше нет. Но это ни о чём не говорит, понимаешь?

— Понимаю!

Но понимала я лишь одно: мне нужно срочно в душ, пока Аманда не спит. И поесть. И так сегодня будет сложно уснуть, а на голодный желудок и подавно.

Я намылила голову и чуть не задохнулась от арбузного запаха. И мне захотелось арбуза. До такой степени, что аж слюни на губах выступили. Или я заглотила пену, пока смывала её с волос? Какая гадость! Душ не успокоил, а только больше вывел меня из себя. Я схватила фен и поняла, что в комнате темно. Аманда не поленилась сходить на кухню.

Пришлось на цыпочках подходить к шкафу и выуживать сухое полотенце. Если замотать голову, то есть шанс проснуться без соплей. На кухню я так же кралась — разминуться с холодильником было сложно. На полке оставался последний йогурт. Ничего. Аманда съест на завтрак вафлю. Надо было не на мюзикл, а в магазин ехать. Может, её действительно в поезде растрясло?

Поев, я стала пробираться к дивану и чуть не перекувырнулась через сумку. Нога ударилась о что-то жёсткое и теперь жутко ныла. Я раскрыла молнию и извлекла бутылку. На вскидку три фунта, а то и все четыре! Свет был лишь в холодильнике, и я сунула под него бутылку — оливковое масло! Зачем?

Оставив бутылку на столешнице, я наконец добралась до дивана. Сейчас мне никакие стены не были помехой. Я провалилась в сон, как в чёрную дыру, и еле открыла глаза на голос Аманды.

— Ты зачем перерыла сумку?!

Глаза с трудом привыкали к свету, и я даже закрыла лицо ладонями.

— Я не копалась в твоих вещах. Я споткнулась в темноте о сумку.

— И вытащила масло?

— Зачем тебе масло?

— И ты спрашиваешь?! — закричала Аманда с не меньшим надрывом. — Ты совсем Ванду не слушала? Меконий к попе прилипает! И его можно снять только маслом.

Да, я теперь что-то такое припоминала.

— Но зачем такую огромную и тяжёлую бутылку тащить?

— Другой у нас не было! — перебила Аманда.

— Так давай купим. Нам всё равно за йогуртами надо. Я после занятий заеду в магазин.

— Ты никуда не поедешь. У меня снова схватки. Уже были две по пятнадцать минут.

Я ещё сильнее вдавила пальцами веки, желая проснуться.

— Который час? — Что-то слишком светло для раннего утра.

— Почти десять. Я дала тебе выспаться. Даже с собакой погуляла. Думала схватки пройдут.

— Что?! — Я скатилась с дивана. — У меня лекция через пятнадцать минут начинается!

— Ты не слышишь меня? Ты никуда не поедешь! У меня схватки!

Я прижалась лбом к зеркалу над раковиной. Мне надо показать преподавателю эскиз, мне надо…

— Мне надо в туалет. Чего ты стоишь тут? — Аманда чуть ли не отпихнула меня. — Опять кровь…

Я плеснула в лицо водой и только тогда заметила на голове тюрбан. Волосы оставались мокрыми, и я схватила фен.

— Ты слышишь меня? — орала Аманда сквозь шум. — Десять минут, а не пятнадцать. Что делать?

— Врачу звони! — перекричала я горячий воздух, которым сушила на лице капли.

— Да выключи этот чёртов фен!

Аманда действительно схватила телефон, а я дезодорант. Если это час Икс, его мне понадобится много. И почему я не собрала сумку для себя? Лишняя футболка, щётка да прокладки мне не помешают! Этим я и занялась, вытряхнув из рюкзака всё учебное.

— Что ты делаешь? — прошипела Аманда, отстраняя от лица трубку, из которой лилась классическая музыка.

— Собираюсь с тобой в госпиталь.

— Лучше фотик на зарядку поставь!

Я сделала это и пошла к раковине за щёткой.

— Твою брать? — обернулась я к Аманде.

Та покачала головой.

— Медсестра сказала, что пока воды не отойдут или схватки не станут каждые пять минут, не ехать. И вообще сказала сегодня не рожать. У Кена назначено несколько кесаревых, и он будет уставший и вообще может уйти домой, и у меня роды будет принимать другой врач.

Аманда продолжала держать телефон у подбородка, словно собиралась откусить от него угол.

— Вот и не рожай, — согласилась я с медсестрой. — Рожай завтра, когда у меня учёбы нет. И за выходные тебя выпишут, и в понедельник я пойду в школу.

— Что? Ты оставишь меня с ребёнком одну?

Наверное, её неприкрытое возмущение спасло телефон — она убрала его ото рта.

— Не одну, а с матерью. Думаешь, ты сможешь ей неделю голову морочить, что ещё не родила?

Аманда не ответила.

— Как твои схватки?

— Не чувствую больше.

— Так я могу поехать в университет?

— Делай, что хочешь, — огрызнулась Аманда.

Я схватила учебник, тетрадь и ноутбук подмышку. Перепаковывать рюкзак не хотелось, потому я так и направилась к двери.

— Возьми мой рюкзак. Он в шкафу пустой! — бросила мне в спину Аманда всё так же зло, но я отказалась.

Надо было быстрее уйти, пока Аманда вновь не придумала схватки.

— Я помню, что Ванда советовала на начале схваток спать. У меня телефон включен. Пробок ещё нет.

Аманда проигнорировала мои слова, и я понеслась вниз по лестнице с такой скоростью, что чуть не выронила ноутбук. Что она злится? За четыре часа, которые мы провели вчера в дороге ничего не произойдёт. Я успею и поучиться, и к ней вернуться.

Однако поучиться не получилось — я постоянно тыкалась в телефон, боясь не почувствовать вибрации. И он затанцевал в кармане именно в тот момент, когда я выслушивала вердикт своему дизайну. Телефон бил по заднице, словно кнутом, и я выскочила в коридор быстрее беговой лошади, и только телефонный ангел хранитель уберег мой телефон от встречи со стеной. Сообщение оказалось от Стива: «Аманда ещё не родила?» Ни здрасте, ни извини… Так я ему и ответила! Пусть пишет своей подружке сам. Я и смайлика не пошлю. Пусть валит в игнор!

А меня в игнор уже отправили двое: отец и Аманда. Правда, первый два дня назад молча перевёл мне на карту деньги, а вот Аманда могла бы послать хотя бы короткое «я — о’кей». Самой лучше не звонить, а вдруг она действительно уснула. С другой стороны в госпиталь без меня она всё равно не поедет, потому раз нет звонка, можно спокойно ехать в магазин.

Набрав полную корзину йогуртов, я выдохнула: не все знания с курсов выветрились из больной головы. Перед родами надо есть. И лучше всего йогурты. И как можно больше! Столько, сколько влезет в тележку после коробки минеральной воды. И я чуть не забыла про оливковое масло. Из десяти бутылок ни одной маленькой, и я почти ушла, как увидела у самой стенки малютку на шестнадцать унций. Хоть не кирпич по весу, пусть тоже стекло.

Дома Аманда встретила меня молчанием. Я сразу догадалась, что до Стива дошло позвонить со своим вопросом ей напрямую. Только решила сделать вид, что ничего не знаю, хотя ладони так зудели от любопытства, что я даже палец больной задела. Почему же он так раздражает Аманду? Неужели напоминанием про Майкла. Может, стена равнодушия, которую ещё в августе она возвела вокруг его отцовства, не каменная, а бумажная из детских обид. Может, она любила Майкла?

Я показала Аманде купленное оливковое масло, и она молча бросила бутылку в собранную сумку.

— Так мы едем?

— Видишь же, что нет! — огрызнулась Аманда. — У меня схваток нет. И ещё у нас нет электричества.

— Как?

— Ремонтируют что-то, и это, кажется, надолго.

— А я сказала, что пошлю сегодня новые эскизы на проверку.

— Библиотека до восьми сегодня. Можно туда поехать.

А разве ремонтники оставили мне шанс на спокойную работу? Нет, и я, схватив банан, развернулась к двери.