— Новая…

Она опустила телефон на живот, будто на столик, и ухватилась за бока, которые, мне показалось, раздулись, словно жабры. Она дышала так громко, что на нас обернулось несколько пассажиров, и кто-то даже предложил вызвать медиков, но Аманда отказалась.

— Всё хорошо, всё хорошо, — убеждала она, кажется не их, а себя. — По плану мне ещё рано рожать.

Подол моего платья теперь стал ещё и мокрым, потому что я тёрла о него вспотевшие ладони. Мы уже насчитали две новые схватки, а до конечной станции ехать минут двадцать. Осталась одна схватка, а потом в машину и в госпиталь. Мы всё успеем, мы всё успеем, шевелились беззвучно мои губы. Я сидела напротив Аманды, но она так и не подняла на меня глаз.

Никогда ещё поезд не подпрыгивал так сильно. Мои коленки трясло не меньше зубов. И никогда он ещё не ехал так медленно. И так резко не тормозил. И вот при очередном торможении я оказалась на полу между сиденьями, но даже не почувствовала голыми коленками ледяной пол. Я уткнулась носом в живот Аманды.

— Только не сегодня. Давай не сегодня… — шептала я едва слышно.

— Ты что делаешь? — впервые заговорила со мной Аманда.

— С ним ведь можно поговорить. И он поймёт, что ещё не время. Так ведь?

— Сядь на сиденье! На нас смотрят! — почти прошипела Аманда, и я подчинилась.

К нам снова подошли, держа наготове телефоны. Спрашивали, кому позвонить? Вызывать ли «911»? Аманда крутила головой и первой вылетела на перрон. Я еле поспевала за ней.

— Мне надо в туалет. Я не могу больше терпеть.

Но мы уткнулись в закрытые двери. Что? Рядом прогуливался охранник, и я нашла в себе силы подойти.

— Все туалеты на станции давно закрыты по решению полиции, вы разве не знали? — Да откуда нам было знать, мы второй раз за год на поезде едем! — Там наркотиками торговали.

— А нам что делать? — появилась за моей спиной Аманда. — Я не могу дотерпеть до дома.

Охранник минут пять изучал её живот, и мы не смели нарушить его животрепещущее молчание. Потом он бросил короткое «идёмте» и повёл нас в служебку.

— Крови больше нет, — выдала Аманда. — Прокладка мокрая, но это ведь не могут быть воды? Слишком мало…

— А схватки, они есть?

И только я спросила, Аманда тут же привалилась к стене. Она дышала, а я лихорадочно пыталась вспомнить номер парковочного места. Обычно мы фотографировали его, а сейчас число показалось обеим таким простым, что мы не стали тратить времени на фотографию. Аманда тоже забыла. Мы вышли на парковку и стали лихорадочно оглядываться, чтобы вспомнить хотя бы направление поиска.

— Ты стой здесь, — указала я на фонарь. — А я обегу парковку.

Аманда согласилась, а какой у неё был выбор?! Мне явно предстояло пробежать кросс. Сумка хлестала по сжавшемуся животу. Я чувствовала, что у меня теперь мокрые не только подмышки, но и трусы, но останавливаться не имела права. Никогда я не думала, что на парковках так мало фонарей. Я пару раз в полутьме кидалась к чужим машинам и чуть не попала под колёса. Один ряд, второй, третий… На седьмом я перестала считать. Просто бежала.

Наконец я ударилась животом о водительскую дверцу «тойоты» и два раза уронила на землю ключи. Пристегнув ремень безопасности, я выдохнула, как Аманда, глубоко и шумно. Теперь только бы ни в кого не врезаться и суметь отыскать короткий путь к дверям вокзала. Когда мне посигналили, потому что я не пропустила машину на знаке «стопа, » я встала как вкопанная и лишь спустя долгое мгновение поехала дальше.

— Соберись, соберись, соберись, — шептала я себе, заметив фигуру Аманды. Она продолжала держаться за живот, и подле неё остановилось несколько человек, но она, заметив машину, замахала мне рукой.

Я затормозила подле неё и ещё сильнее сжала руль.

— Уже двадцать минут, а новой схватки нет, — шепнула она, пристёгиваясь, когда я уже рванула вперёд.

Впереди маячила пробка. Нам за час не добраться до госпиталя. Ну никак.

— Мы ведь домой едем, ведь да? — спросила жалобно Аманда, как будто это я, а не она должна была дать ответ.

— Как ты скажешь, как ты скажешь, — протараторила я, вклиниваясь в плотное движение на трассе.

— Домой. Уже двадцать пять минут, как схватки нет.

Габаритные огни сливались в кровавое море, и очень солёное — я даже приложила пальцы к переносице, пытаясь вернуть потерянное спокойствие. Без паники. Только без паники. Но паника бушевала внутри, безжалостно отрывая нерв за нервом.

Глава семьдесят первая "Час Икс"

Первая мысль по своей простоте и скорости, с которой она ворвалась мне в голову, казалась абсолютной правдой — Аманда разыграла меня. Продуманно и цинично. За пять минут до съезда в сторону госпиталя, она заявила, что ничего больше не чувствует. Даже ребёнок едва ворочается и явно уснул. Что это было: очередная проверка на вшивость? Ей захотелось вдруг узнать, как я поведу себя в час Икс? И как я себя повела? Перепугалась за неё, как последняя идиотка!

Закусив от обиды губу, я нашла в себе силы безопасно довести машину до дома. Только вот в подземном гараже остановилась на долгие десять секунд, чтобы вписаться в парковочное место, не снеся бетонный столб, так у меня вдруг затряслись руки. Зачем нужна была такая проверка? Что я сделала не так, чтобы дать Аманде повод настолько в себе усомниться? Ведь не сотворила же она такой спектакль от скуки! Или же, глядя на актёров, ей тоже захотелось поиграть, и единственным благодарным зрителем оказалась я. Нет, нет, я никогда не скажу ей «браво». Пусть не выходит на поклоны.

И Аманда действительно не вышла из машины. Быть может, я так шарахнула дверью, что даже слепой мог догадаться, что я уже на пределе. Надо было оставить её в гараже и уйти домой. Но я бросила связку ключей на сиденье, а моя осталась в сумке, лежащей рядом с автокреслом. Подождав минуту, я всё же открыла заднюю дверь.

— Возьми, пожалуйста, сумку, — сказала Аманда.

Зачем напоминание? Именно это я и собиралась сделать. Лучше бы сказала, что просидит в машине до утра. Говорить не было ни сил, ни желания После такого вечера я и так буду спать на раскаленных иглах.

Сумка камнем повисла на шее, и я почти закрыла дверь, когда Аманда остановила меня:

— Сумку для госпиталя. Мы сожгли в пробке весь бензин. Лампочка загорелась. Если ночью всё начнётся, придётся ехать на твоей машине.

Я машинально перегнулась через автокресло к сумке и вытащила её, впервые ощутив, насколько та тяжёлая. Что могло так весить? Фотоаппарат точно оставался дома.

— А кресло? — спросила я больше с издёвкой, продолжая на все сто верить в розыгрыш.

— Успеешь поменять машины, когда я уже рожу.

«Да когда ж ты уже родишь?!» — чуть не закричала я, но сдержалась и повесила на плечо спортивную сумку. Что же там такое тяжёлое?

Аманда наконец вылезла из машины и прошла к лестнице какой-то уж совсем утиной походкой, которую я прежде не замечала. Тогда в мозг закралось первое сомнение в правоте моих выводов. Аманда держалась за перила, словно старуха. Я даже крикнула снизу, чтобы она дождалась меня, и она действительно остановилась.

— Как же я перепугалась! — Когда Аманда всем телом навалилась на моё левое плечо, сумка на правом сразу полегчала. — Тётка ещё одна утешала, что родила шестого в лифте госпиталя и сама на руках вынесла его акушерке.

Меня передёрнуло, и Аманда тут же добавила:

— Я с собакой не пойду, а ты оденься.

Не оденься, а переоденься! Мне хотелось залезть под душ, а не гулять с Лесли, но пришлось ограничиться раковиной. Аманда сидела на краю дивана в той же позе, что и в поезде.

— Опять?

Она мотнула головой и молча прошла мимо меня в ванную комнату. Я закрыла глаза и выдохнула, но не успела дойти до двери, как Аманда высунулась из-за косяка:

— Телефон не забудь!

Я не забыла его взять, но так и не включила после театра. Батарейка почти разрядилась, и я отключила в телефоне всё, что было можно, поставив звук на максимум, и извинилась перед Лесли, что длинной прогулки не получится. Коленки болели, словно я пробежала полумарафон. Хотя пару кроссов я точно сдала!