Вода обжигала, но я заставила себя преодолеть дискомфорт и опустилась в воду.
— Десять баксов — это пакет памперсов, — зачем-то сказала я и лишь потом вспомнила, что Аманда не собирается пользоваться подгузниками. Однако Аманда не начала пререкаться, она выглядела слишком задумчивой, а потом как-то коварно улыбнулась.
— Если бы ты действительно оказалась беременной, я бы с радостью поглядела на то, как Стив легко отказывается от своей мечты о второй степени. Другому легко советовать!
— Он никогда бы не узнал об этом, — перебила я, чувствуя, как у меня вновь скрутило живот от воспоминания о ледяном доме на озере.
— Ты так легко говоришь, потому что ничего у тебя не было, — Аманда повысила голос. — А был бы в животе ребёнок, в тебе были бы иные чувства.
— Нет, моё решение было бы тем же.
— Ага, католичка хренова! Жила бы в Ирландии, никто бы тебя за абортом из страны не выпустил!
— Выпустил бы! — завилась я, не понимая при чём тут вообще Ирландия. — У них же есть там всякие исключения. Изнасилования, например…
— Стив тебя не насиловал!
Аманда с такой силой хлопнула дверью в ванную, что я чуть не подлетела из воды, а потом всё же занырнула ещё глубже, поняв, что находиться в этом кипятке безопаснее, чем обжечься на пару Амандиной злости. Но одиночество моё оказалось не долгим. Она распахнула дверь и крикнула, будто в воздухе висел не пар, а гремела музыка, которую следовало перекричать:
— Стив самый приличный парень в моём окружении. Никогда бы я не стала знакомить тебя с гнилью. Всё, что случилось между вами, это на сто процентов твоя вина. Я думала, ты хоть чему-то научилась, а ты опять скрытничаешь и ведёшь себя как идиотка. Нафантазировала себе беременность! Поговорила бы со мной, я бы быстро тебя на землю опустила. И знаешь, что? — Аманда зачем-то сделала паузу, хотя я и не думала перебивать её тираду. — Только посмей поссорить меня с ним. У меня вообще никого не осталось, кому было бы до меня дело! Ты это понимаешь? Стив ни в чем не виноват. Уясни это наконец и забудь всё, что было между вами.
— Я не могу! — выкрикнула я ей в унисон.
— Можешь! Ты просто не хочешь! Тебе нравится быть жертвой. Но ты, к счастью, не знаешь, что это такое на самом деле. И потому ты в своём вечном трауре смешна! Чего ты вылезла из воды?!
И тут только я заметила, что действительно поднялась на ноги, а когда хотела вновь усесться в ванну, поскользнулась, и Аманда едва успела схватить меня за руку, пока второй я нащупывала стену.
— Идиотка! Хватит меня пугать! Устроила себе беременность! Да я так над своим тестом не тряслась, как сейчас над твоим. Дура!
Она уже держала меня за плечи и прижимала к груди, не заботясь о том, что кофта её ещё не просохла от моих слёз.
— Ходила темнее тучи! — продолжала тараторить Аманда. — Я уже думала, что чем-то обидела тебя, а она… Дура! Давай уже, сиди в своей ванне.
— Аманда, а это точно…
— Подожди пару дней и всё узнаешь. Только прошу тебя, Стиву не заикнись обо всём об этом. Он и так бешеный. Чувствую, он там какую-то клятву дал на могиле Майкла. Он реально начал говорить, что хочет помогать деньгами хоть немного… А откуда у него деньги! Работу ещё не получил, учиться надо, а потом вторая степень… Но он настырный. Всегда был таким, итальянцы ведь такие. У них там чувство семьи очень сильное, мне не понять.
— У ирландцев тоже, — вставила я, лишь Аманда убрала с меня руки и обхватила свои мокрые плечи.
— Да какие мы ирландцы! Он-то хоть в третьем поколении итальянец, а мы так, даже рыжих волос уже нет!
И она рассмеялась и затянула руками волосы в хвост, обнажая своё теперь какое-то слишком круглое, почти детское с ямочками, лицо.
— Послушай, — вдруг шепнула я, испугавшись слишком быстрой смены её настроения — видно вывел её из себя не разговор с матерью, и Стив говорил с ней совсем не об учёбе. — С чего ты про клятву взяла? Может, он действительно тревожится о тебе. Раз ты сказала, что вы были чуть ли не семьёй?
— В детстве это одно, а сейчас… Нет, я никогда не приму от него ни цента, ты же понимаешь. Я справлюсь, я должна справиться. Иначе я не достойна этого ребёнка.
Аманда сказала это так сурово, что даже ямочки куда-то подевались, а лицо её на мгновение замерло, став маской.
— Тогда может тебе маркетинг онлайн взять? Сейчас ведь хотят людей, которые знают и код, и графику, и продажи. Ну там в контент-менеджеры пойти, что ли…
— И ты туда же! — то ли рассмеялась, то ли вздохнула Аманда. — Только посмей объединиться со Стивом! Уверена, что он будет искать у тебя поддержки. В их семье мужское слово — закон, и он не понимает, отчего я не соглашаюсь с ним. Я сама со всем справлюсь, — и тут же добавила: — Как-нибудь.
— Аманда, но мою помощь ты же принимаешь…
— Принимаю! — перебила она резко. — Пока вижу, что она тебе не в тягость. А никакую финансовую ты мне предложить не можешь, потому что у тебя самой ничего нет. Да я и не приму! На моё имя есть счёт, к которому у меня будет доступ после двадцати одного. Я не знаю, сколько на нём денег, но хоть что-то… Потом всегда можно взять кредит… Безвыходных ситуаций не бывает. Не бывает… А сейчас… — она затаила дыхание, и я тоже, будто Аманда собиралась сказать что-то очень важное. — Надо, чтобы у тебя начались месячные. Тогда ты успокоишься и не будешь портить мне настроение своей кислой миной. Будь позитивной!
Она оттянула от живота намокшую кофту, будто могла просушить её потряхиванием.
— А ты никогда не думала, что Стив любит тебя? — спросила я раньше, чем подумала, что не должна этого говорить.
Аманда замерла с натянутой тканью и посмотрела на меня полными ненависти глазами — слишком ярко они сияли в разогретой ванной комнате.
— Хватит фантазировать! Он не любит меня и точка!
Она вновь хлопнула дверью, но в этот раз уже не так сильно. Обиделась? Как понять это без того, чтобы вылезти из ванны! А покидать её было нельзя. Надо сидеть до победного и, быть может, действительно с первой кровью из меня уйдут все страхи.
Глава пятидесятая "Решение судьбы"
Я не спала почти всю ночь. Лежала, обречённо глядя в потолок, страшась неловким движением разбудить Аманду. Спина ныла, и я засунула под поясницу руки, чтобы подарить телу немного облегчения. Надежда, поселившаяся во мне в горячей ванне, ушла вместе с телесным жаром. В жизни ничего не бывает просто, и утро не в силах простым красным росчерком на трусах рассеять мои многодневные страхи. Заснув под утро, я не услышала будильник и с трудом разлепила глаза, когда Аманда что-то обронила на кухне. Лениво откатившись к стене, я заметила на простыне кровавый след и едва сдержала крик то ли радости, то ли удивления.
— Я была права с ванной! — провозгласила Аманда, запихивая скомканную простынь в бак для грязного белья, пока я боролась с краном душа, вдруг ставшим удивительно скользким.
Мной владела странная радость: смесь облегчения с какой-то жалостью. Жалела я, конечно, не о развеянной беременности. Я стыдилась своей глупой веры в возможность таковой.
Неподдельную радость Аманды портил налёт превосходства, сквозивший в прищуренных от утреннего солнца глазах. Она знала, как надо вести себя в сложившейся ситуации, а я повелась на интернет-статейки и собственные выдуманные ощущения. В очередной раз я с блеском сыграла роль дуры, навечно закрепив за собой выбранное амплуа. Счастье, что отец остался в неведении. Пусть продолжает верить, что его дочь выросла и почти что обрела самостоятельность. Жаль, что мне самой уже в это не поверить, и я действительно заслужила усмешку Аманды.
После душа меня затрясло. Придерживая одной рукой сползающее полотенце, другой я оперлась о раковину, ловя рыбьими губами улетучивающийся воздух. Тело сдалось под напором месячных. Предстоящие четыре часа лекций казались неодолимыми.
— Чай с мёдом и тост вернут тебя к жизни!
Слова Аманды прозвучали рекламным слоганом, и я покорно поверила в их силу. День выдался хмурым. Облака грязной ватой опустились с гор на мою голову. До полудня я массировала ладонью лоб, пытаясь убрать боль. Но ни массаж, ни таблетки не помогали. Путаясь в словах, с трудом двигая указкой по слайдам презентации, я что-то там плела про своего немецкого дизайнера, желая опустить голову под ледяную струю. В перерыв я с трудом запихнула в себя сладкую датскую булку. Глаза проклинали скудное солнце даже за стёклами тёмных очков. Если меня не погубит живот, то к вечеру добьёт голова… Экран компьютера солнечной вспышкой слепил едва открывающиеся глаза. Я захлопнула крышку и склонила голову на сложенные поверх ноутбука руки в ожидании фразы «Все свободны», до которой предстояло выслушать мучительные щёлканья многочисленных клавиш и убийственно-зычный голос преподавателя целых два часа.
