Долгая минута прошла в молчании. Оба встали: Филип - словно собираясь уходить, Лора - в сдержанном волнении. Когда она наконец заговорила, голос ее слегка дрожал и она не поднимала глаз.

- Да, я знаю. Я прекрасно понимаю, что вы имеете в виду. Мистер Брайерли для меня ничто... просто ничто. Он - мотылек, налетевший на свечу, вот и все... порхает вокруг женщин и воображает, будто он настоящая оса. Мне не жалко его, ничуть не жалко. Скажите ему, пускай не ставит себя в глупое положение и держится подальше. Я говорю это ради вас, не ради него. Вы не такой, как он. Для меня достаточно того, что вы этого хотите. Мистер Стерлинг, - тут она взглянула на Филипа, и на глазах у нее заблестели слезы, так не вязавшиеся с резкостью ее слов, - быть может, вы не жалели бы его, если б знали мое прошлое; и тогда, пожалуй, вы не удивлялись бы тому, что вам случается слышать. Нет, не стоит спрашивать меня, почему все должно быть так, как есть. Нельзя начать жизнь сначала - не дадут, если и захочешь, так уж устроено общество, и я должна жить, как живу. Ничего, сэр, вы не оскорбили меня, но не говорите больше ни слова, это бесполезно.

Филип ушел с чувством облегчения за Гарри, но глубоко опечаленный тем, что мимолетно открылось ему в этой женщине, ведь она могла бы стать совсем иной, сложись иначе ее судьба. Другу он пересказал из их разговора лишь самое необходимое: Лора намерена идти своей дорогой, у Гарри нет ни тени надежды; она сказала, что он просто глуп, если воображает, будто он может на что-то надеяться.

А Гарри принял все это очень кротко и решил про себя, что Филип совсем не понимает женщин.

ГЛАВА XIV

ПОЧЕМУ БАКСТОУН ПОДДЕРЖИВАЛ

ЗАКОНОПРОЕКТ ОБ УНИВЕРСИТЕТЕ В ТЕННЕССИ

- Nakila cu ch'y cu yao chike, chi ka togobah cu у vach,

x-e u chax-cut?

- Utz, chi ka ya puvak chyve, x-e cha-cu ri amag.

"Popol Vuh"*.

______________

* - А что вы нам дадите, если мы над вами сжалимся? - сказали они.

- Ну что же, мы дадим вам серебра, - ответили просители. - "Пополь вух". (На языке киче.)

В этот знаменательный день галереи были битком набиты - и не потому, что стоит волноваться по поводу передачи важного законопроекта из комиссии обратно в палату представителей, если далее он должен пойти обычным порядком: это все равно что волноваться из-за подбора присяжных для следствия по делу об убийстве, вместо того чтобы поберечь свои чувства для более значительного события - когда обвиняемого повесят, два года спустя, после соблюдения всех нудных формальностей, установленных законом.

Но, допустим, вы узнаете, что следствие окажется замаскированным судом Линча и присяжные, за час выслушав свидетелей, повесят убийцу тут же на месте. Тогда дело предстанет перед вами в ином свете! Так вот, прошел слух, что обычные формальности парламентской процедуры, в соответствии с которыми рассмотрение законопроекта и его окончательное утверждение затягивается на многие дни и даже недели, в данном случае будут нарушены и с проектом расправятся в два счета; и то, что вначале было просто расследованием, может обернуться совсем по-другому.

В ходе своей дневной работы конгресс добрался наконец до пункта "Доклады комиссий", и когда усталая публика услышала из уст председательствующего это отрадное известие, все перестали досадовать на нескончаемые отсрочки и воспрянули духом. Председатель комиссии по благотворительным ассигнованиям поднялся и прочитал свой доклад, и тут мальчик-посыльный в синей форме с медными пуговицами вручил ему записку. Записка была от сенатора Дилуорти, который на минуту появился в зале и сейчас же исчез. Она гласила:

"Все ждут грандиозного наступления развернутыми силами; несомненно, вы, как и я, полагаете, что именно так и надо действовать; мы сильны, и все готово для решающей битвы. Переход Троллопа на нашу сторону оказал нам неоценимую помощь, и наши силы неуклонно растут. Десять человек из числа наших противников среди дня выехали по неотложным делам из города (но, как говорят, только на один день!). Еще шестеро больны, но, как сказал мне один мой друг, завтра или послезавтра вновь примут участие в заседаниях. Стоит попытаться смело перейти в наступление. Требуйте приостановки процедурных правил! Увидите, мы соберем две трети голосов - я в этом ни секунды не сомневаюсь. Истина господня восторжествует.

Дилуорти".

Мистер Бакстоун представил один за другим законопроекты по своей комиссии, оставляя тот законопроект на самый конец. Когда проголосовали, отклоняя или утверждая, доклады по всем проектам и осталось только разрешить так или иначе вопрос об этом пункте, мистер Бакстоун попросил у конгресса внимания: ему хотелось бы сделать несколько замечаний. Комиссия поручила ему доложить о законопроекте в благоприятном смысле; он хотел бы разъяснить существо предлагаемой меры и таким образом обосновать действия комиссии, - тогда враждебность к проекту, которую разжигали газеты, рассеется и он предстанет в своем истинном свете, во всем блеске справедливости и благородства. Обеспечить предлагаемую меру очень просто. Согласно проекту, в Буграх (Восточный Теннесси) учреждается Промышленный университет, куда открыт доступ для всех, без различия пола, цвета кожи и вероисповедания; управление им передается постоянной коллегии попечителей, с полномочиями заполнять открывшиеся в их среде вакансии. Законопроект предусматривает постройку зданий университета, общежитии, лекционных залов, музеев, библиотек, лабораторий, мастерских, домен и заводов. Он предусматривает также покупку в Буграх (Восточный Теннесси) шестидесяти пяти тысяч акров земли (следует подробное описание) для нужд университета. И он ассигнует также... долларов на покупку земли, которая будет национальной собственностью, доверенной попечителям для вышеуказанных целей.

Всемерные усилия были предприняты для того, чтобы добиться у Хокинсов - наследников и владельцев земли в Теннесси - отказа от прав на Бугры (около семидесяти пяти тысяч акров), сказал мистер Бакстоун. Но мистер Вашингтон Хокинс, один из наследников, воспротивился этому. В сущности, он весьма неохотно соглашается продать хотя бы часть своих владений за какую бы то ни было цену; и это нежелание вполне понятно, если учесть, что земля Хокинсов неуклонно и очень значительно поднимается в цене.

Ни в чем Юг так не нуждается, как в обученной рабочей силе, продолжал мистер Бакстоун. Без нее он не сможет разрабатывать свои рудники, строить дороги, выгодно и без чрезмерных затрат возделывать свои плодородные земли, возводить фабрики и двинуться по пути дальнейшего развития промышленности. Сейчас Юг располагает почти совершенно необученной рабочей силой. Сделайте этих людей толковыми, умелыми работниками - и вы разом увеличите капитал и возможности всего Юга, откроете ему путь к невиданному доселе процветанию. В какие-нибудь пять лет благосостояние Юга так возрастет, что не только возместит государству издержки, но и принесет казне неслыханные богатства.

Такова материальная сторона дела, наименее существенная с точки зрения достопочтенного оратора (тут он привел некоторые данные, подготовленные для него сенатором Дилуорти, затем продолжал). "Господь поручил нам заботу о миллионах негров. Какой отчет мы ему дадим, как мы управляли ими? Мы дали им свободу. Неужели мы оставим их в невежестве? Мы предоставили их самим себе. Неужели мы оставим их трудиться голыми руками? Мы не можем сказать, для чего предназначен провидением этот столь отличный от нас народ, но долг наш ясен. Промышленный университет в Буграх станет всеобъемлющей школой современной науки и практики, достойным созданием великой страны. Он сочетает в себе преимущество Цюрихской школы, Фрейбурга, предприятий в Крезо и Шеффилдского института. Само провидение предназначило и сохранило Бугры в Восточном Теннесси для этой цели. Для чего же еще они существуют? Разве не поразительно, что более тридцати лет, - а за это время сменилось поколение, - лучшая часть этой земли оставалась в руках одной семьи, нетронутая, словно уготованная для какой-то высшей цели.