О, кредит! Что это за чудо! На кредите зиждется все современное общество. Кто осмелится сказать, что у нас не наступил золотой век взаимного доверия и неограниченной веры в человеческие обещания? Разве не заслуживает удивления общественный строй, при котором целый народ мгновенно схватывает смысл известного газетного анекдота о некоем прославленном биржевом дельце? Он удачно спекулировал шахтами и земельными участками и как-то воскликнул: "Два года назад у меня не было ни гроша, а сегодня у меня долгов на целых два миллиона!"
ГЛАВА XXVII
ПОЛКОВНИК СЕЛЛЕРС ПОПАДАЕТ
В ТРУДНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ, НО НАХОДИТ ВЫХОД
gildag13.gif*
______________
* Многое готовлю я. Я готовлю дорогу (египетск.).
gildag14.gif
Bishop Butler, In Arundines Cami*.
______________
* Когда свершенное увидел он - ослеп,
И смело, не боясь отныне ничего,
На куст терновый прянул, на его шипы,
И тут - слепец недавний - вновь увидел свет. - Епископ Батлер, В тростниках Кема (греческ.).
Тяжело было бедняге Селлерсу видеть, как прекратилась работа на дорогой его сердцу стройке, как затихали и наконец совсем замерли шум, оживление и суета, которые так радовали его душу. Тяжело было недавнему главному управляющему, самому видному лицу в городе, вернуться к скучной, обыденной жизни. Печально было ему видеть, что имя его исчезло с газетных листов, но еще печальнее - что оно по временам появлялось вновь уже лишенным яркого одеяния похвал и облаченным в словесный наряд из перьев и смолы.
Однако друзья полковника Селлерса волновались за него больше, чем он сам. Он был подобен пробке, которую невозможно удержать под водой. Время от времени ему приходилось утешать и подбадривать жену. Однажды, пытаясь настроить ее на более веселый лад, он сказал:
- Ничего, дорогая, ничего. Скоро все уладится. Мы получим свои двести тысяч долларов, и работа опять закипит. У Гарри, по-видимому, возникли какие-то затруднения, но этого следовало ожидать: большие дела не трогаются с места сразу, как по мановению волшебной палочки. Гарри своего добьется, и вот тогда ты увидишь! Я жду известий буквально со дня на день.
- Ты уже давно говоришь, что ждешь их со дня на день. Ведь правда?
- Да, да, пожалуй. Не стану спорить. Но чем дольше ждешь, тем ближе долгожданный день, когда... Вот так и все мы: с каждым днем все ближе к... ближе к...
- К могиле?
- Нет, не совсем так; впрочем, ты все равно не поймешь, Полли, женщины, дорогая моя, не очень разбираются в делах. Но тебе совершенно не о чем беспокоиться, старушка, скоро мы снова войдем в колею, вот увидишь. Да бог с ним, пусть ассигнование задерживается, если ему хочется, - не так уж это важно. Есть вещи поважнее.
- Важнее, чем двести тысяч долларов, Бирайя?
- Странный вопрос, малютка! Что такое двести тысяч долларов? Пустяк, мелочь на карманные расходы, не больше! Погляди-ка лучше на железную дорогу. Ты, наверное, про нее забыла? Весна не за горами, а как только она наступит, за нею следом примчится сюда и железная дорога! А что будет к середине лета? Нет, ты только постарайся представить себе, подумай минутку: неужели тебе все еще не ясно? Да, конечно: все вы, женщины, живете только настоящим, а мужчины... мужчина - тот живет...
- Будущим? Разве мы и без того не живем будущим слишком много, Бирайя? Мы, правда, как-то ухитряемся питаться картошкой и кукурузой урожая будущего года, но этим не всегда будешь сыт. Не смотри на меня так, Бирайя, не обращай внимания на мои слова. Я вовсе не собираюсь ни ворчать, ни расстраиваться: ты же знаешь, со мною этого не бывает, - верно ведь, дорогой? Но когда уж очень тяжко становится на душе, невольно начинаешь задумываться и тревожиться. И все-таки ты не обращай внимания, это скоро проходит. Я же знаю: ты делаешь все, что можешь; и я не хочу казаться неблагодарной ворчуньей, потому что на самом деле я совсем не такая, - ведь правда, Бирайя?
- Храни тебя бог, крошка, ты самая замечательная женщина на всем белом свете! И я был бы просто свиньей, если бы не работал для тебя, не думал и не лез из кожи вон, чтобы тебе было лучше. И я еще добьюсь своего, родная, не бойся. Железная дорога...
- Ах да, я совсем забыла про железную дорогу, милый! Но когда настроение плохое - обо всем забываешь. Расскажи мне о железной дороге.
- Ну, душенька, разве ты не понимаешь? Наши дела не так уж плохи, не правда ли? Уж я-то не забыл про железную дорогу! Давай соберемся с мыслями, прикинем, что нам наверняка сулит будущее. Вот этот поднос пусть будет Сент-Луисом. А вот эту вилку (представь, что она - железная дорога) уложим от Сент-Луиса до вот этой картофелины, - она будет Слаучбергом.
Затем, по этому ножу, продолжим железную дорогу до Дудлвилла, обозначим его перечницей.
Затем мы пойдем по... да, по расческе - к бокалу, Бримстоуну.
Оттуда - по моей трубке - к Белшазару - представим его солонкой.
Оттуда... оттуда, по гусиному перу, к Кэтфишу... Ну-ка, Мария-Антуанетта, передай мне подушечку для булавок, вот так.
Оттуда, прямо по ножницам, к лошадке - Вавилону.
Затем по ложке - к Кровавой Протоке; чернильницу сюда, спасибо.
Оттуда к Хейл-Колумбии. Полли, дай мне, пожалуйста, щипцы и подвинь поближе чашку с блюдцем: здесь у нас и будет Хейл-Колумбия.
Затем... одну минутку, сейчас я открою нож... к Зову-из-Могилы, где мы поставим подсвечник; от Хейл-Колумбии до Зова-из-Могилы совсем недалеко, и все под уклон.
И тут мы пересекаем реку Колумба; дай-ка мне две-три катушки - нитки будут рекой, сахарница будет изображать Хоукай, а крысоловка - Пристань Стоуна, вернее - Наполеон. Теперь ты сама видишь, что Наполеон расположен гораздо удачнее Хоукая. И вот тебе законченная железная дорога вместе с ее продолжением на Аллилую и Коррупционвилл.
Ну, как она тебе нравится? Чудесная дорога, не правда ли? Джефф Томпсон переинженерит любого инженера, когда-либо глядевшего в анероид, или теодолит, или как его там; сам-то он называет эту штуку по-разному - когда ему как удобнее. Но ты скажи, разве не отличнейшая дорога? А что тут будет твориться, когда ее построят! Ты только посмотри, по каким местам она пройдет. В Слаучберге - лук; других таких луковых мест нет на всем свете. А дудлвиллская репа! Ведь она растет там повсюду, - и, бог свидетель, она обогатит всякого, кто сумеет доделать машину для выжимки из нее оливкового масла, - если, конечно, в репе есть масло, - а надо думать, есть: недаром конгресс ассигновал деньги на опыты, он не стал бы этого делать, не будь у него оснований. Затем Бримстоун и его окрестности. Какой там скот разводят, прямо голова кругом идет! А кукуруза, а все прочее! За Белшазаром идут места, которые пока ничего не дают, - ничего, кроме камня; но там просто нужно провести оросительные каналы. От Кэтфиша до Вавилона места немного болотистые, но зато где-нибудь под болотами наверняка скрываются несметные залежи торфа. А дальше идут Кровавая Протока и Хейл-Колумбия; там можно вырастить столько табака, что хватит на две такие железные дороги. Потом идут сарсапарельные места. Вот здесь, где лежит мой перочинный нож, на всем пространстве от Хейл-Колумбии до Зова-из-Могилы, этой травки столько, что ее хватит на лечение всех чахоточных во всех больницах от Галифакса до Палестины. Она растет как сорняк! У меня у самого припасен в укромном уголке неплохой участок, заросший сарсапарелью: он только и ждет, пока я как следует продумаю идею Универсального Отхаркивающего. А уж я ее додумаю, будь уверена! Когда-нибудь все народы мира будут отхар...
- Но, Бирайя, голубчик...
- Не прерывай меня, Полли, я хочу, чтобы ты следила по карте дальше... Ну, бери свою лошадку, Джеймс-Фитц-Джеймс, раз она тебе так нужна, и беги отсюда. Ага, мыло вполне подойдет: положим его на место Вавилона. Так о чем, бишь, я? Ах да, теперь мы должны двинуться к Пристани Сто... к Наполеону. Теперь мы двинемся к Наполеону. Прекрасная дорога! Взгляни-ка: совершенно прямая линия, - прямая, как путь к могиле. А что будет с Хоукаем? Он сходит на нет, моя дорогая, совсем сходит на нет. Этому городу суждено умереть, как... - в общем, будь я его владельцем, я бы уже заготовил некролог и предупредил плакальщиц. Помяни мое слово, Полли, через три года Хоукай превратится в пустыню, вот увидишь. А теперь посмотри на реку, на этот живительный поток, вьющийся по жаждущей земле! На эту мирную, ласковую водную артерию, освежающую ее истомленное лоно! Железная дорога пересечет реку, пойдет прямо по ней, как на ходулях. На три с половиной мили - семнадцать мостов, а всего от Зова-из-Могилы до Пристани Стоуна сорок девять мостов, да еще кюветов столько, что можно раскюветить всю вселенную! У меня здесь не хватило ниток, чтобы показать их полностью, но тебе уже, наверное, ясно: это сплошная сеть мостов на семьдесят две мили. Мы с Джеффом Томпсоном уже обо всем договорились: он получает подряды, я их осуществляю, доходы пополам. Мосты принесут нам горы денег! На всей линии это единственный участок, в котором я лично заинтересован, больше мне ничего не надо. Полагаю, мне и этого хватит.
