Господи, но что Кэт может сделать? Объяснить Вергилию устройство какого-нибудь прибора, чтобы он мог его изобрести и запатентовать? Посоветовать ставить на боксера Джона Луиса в каждом поединке? Купить землю в Лос-Анджелесе, которая скоро вырастет в цене? Что можно рассказать восьми-девятилетнему пацану, когда знаешь все происходящее на сто двадцать лет вперед?
– Мисс, – погрустневшим голосом напомнило такси о своем существовании. – У меня горючее на исходе.
Кэт покрылась ледяным потом.
– Но у вас же его на пятнадцать часов!
– Бак был неполный, – неохотно призналось такси. – Моя вина. Простите. Я как раз ехал на заправку, когда вы меня остановили.
– Проклятая бандура! – в ярости воскликнула Кэт.
Ничего не поделаешь, до Вашингтона тысяча миль, и им туда не добраться. А такси заправки нужен высококачественный протонекс лучшей очистки, которого не сыщешь в этом веке.
Однако такси подбросило ей другую идею. Протонекс – лучшее горючее всех времен и народов – добывалось из морской воды. Надо было набрать бутылочку протонекса из бака такси и послать отцу Вергилия Аккермана, попросив отдать жидкость на анализ.
Нет, она не сможет послать письмо: у нее даже нет денег на марки. В кошельке Кэт имелось отделение, в котором пряталось несколько мятых почтовых марок, но все они были из ее эры, из две тысячи пятьдесят пятого года.
– Черт! – выругалась Кэт про себя. – Все в моих руках – а я ничего не могу сделать!
– Как я могу отправить письмо в чужом времени, когда таких марок не существовало? – пожаловалась она такси. – Скажите мне, как?
– Пошлите письмо без марки и обратного адреса, мисс, – посоветовало такси. – Тогда марку приклеят на почте.
– Верно, – сказала Кэт. – Как я сразу не догадалась!
Однако протонекс в конверте не отправишь, придется идти на почту и запаковывать бандероль.
– Скажите, есть у вас какие-нибудь транзисторы в вашей микросхеме? – спросила Кэт у такси.
– Есть – отвечала машина. – Но без транзистора я не смогу пользоваться рацией. – Еще я вынужден буду включить транзистор в счет: это очень дорогая деталь, потому что...
– Заткнитесь, – оборвала Кэт. – И приземлитесь в этом городе.
Она торопливо написала на листке:
«Вергилий Аккерман, это радиодеталь из будущего. Не показывай ее никому до тысяча девятьсот сорокового года. Потом принеси в Корпорацию Вестингауза или в „Дженерал электрик“ или любую другую фирму. Это сделает тебя богатым. Я Кэтрин Арома. Запомни меня, мы встретимся в будущем».
Такси осторожно опустилось на крышу офисного здания в центре небольшого городка. С тротуара смотрели несколько зевак, разряженных в нелепые костюмы из прошлого.
– Садитесь на землю, – приказала Кэт. – В этом веке нет посадочных площадок на крышах. Теперь мне нужен почтовый ящик.
Поискав в сумочке, Кэт достала конверт, набросала на нем адрес Вергилия, который знала по Вашингу-35, и запечатала, положив в него письмо вместе с транзистором. Под днищем такси медленно ползли старинные авто.
Вскоре Кэт нашла почтовый ящик, такой же допотопный, как и все остальное. Опустив конверт, она остановилась перевести дыхание.
Итак, она обеспечила экономическое будущее Вергилия, а значит, и ее собственное.
«И пошел ты к черту, Эрик Арома, ты мне больше не нужен, – подумала она».
Но тут же с отвращением поняла, что выйти замуж за Эрика все же придется, иначе у нее не будет фамилии – и Вергилий не узнает ее в будущем. Ведь она подписалась фамилией Эрика. Кэт прикусила губу. Перед ней грандиозные возможности человека из будущего, но она никак не может ими воспользоваться.
Медленно Кэт вернулась к припаркованному такси.
– Мисс, вы не поможете мне отыскать горючее? – обратилось к ней такси.
– Здесь ты не найдешь никакого горючего, ответила Кэт. – Ситуация раздражала ее все больше. – В лучшем случае низкооктановый шестидесятый бензин. Сомневаюсь, что тебе он пригодится.
Прохожий в соломенной шляпе, мужчина средних лет и среднего возраста, замер при виде робота-такси из две тысячи пятьдесят второго года.
– Леди, что это? Испытание новой секретной игрушки Военно-Морских сил?
– Да, – отозвалась Кэт. – Это наш подарок нацистам.
На почтительном расстоянии от Кэт начала собираться толпа.
– Запомните эту дату: седьмое декабря сорок первого года, – сказала Кэт, забираясь в такси, и захлопнула дверцу. – Поехали. А то я им такого расскажу... Впрочем, вряд ли они оценят, эти провинциалы среднего Запада.
Городок, судя по всему, находился между Канзасом и Миссури. Кэт терпеть не могла провинциалов.
Такси стало набирать высоту, а Кэт продолжала размышления.
«Если бы пришельцы увидели Канзас тридцать пятого года, они вряд ли стали бы завоевывать Землю. Или даже вступать в контакт с землянами: игра не стоила свеч».
– Сядьте где-нибудь в поле, – бросила она такси. – Надо дождаться момента, когда действия препарата иссякнет, тогда мы вернемся в настоящее.
Наверное, оставалось недолго: она уже ощущала призрачность происходящего вокруг. Как и в первый раз.
– Вы шутите? – переспросило такси. – Неужели возможно, чтобы мы...
– Проблема не в том, чтобы вернуться в наше время. А в том, чтобы оставаться под воздействием наркотика, пока не успеешь сделать что-то полезное, – оборвала Кэт. – Однако наше время истекло.
– Что за наркотик, мэм?
– Не твое поганое дело, – ответила Кэт. – Ты просто механическое ничтожество с контактами и проводами вместо плоти и крови, к тому же чересчур любопытное.
Она закурила сигарету и откинулась в кресле, чувствуя, как тело наливается усталостью. Трудный денек – и главное, она знала, что худшее впереди.
Молодой человек с желчным лицом с преувеличенной бодростью ответил на рукопожатие Эрика. Это наводило на подозрения.
– Очень рад нашему знакомству, доктор. Моя фамилия Фестенбург.
Тот самый помощник Секретаря, который редактирует его речи.
– Как вы сказали?
– Дон Фестенбург, – он улыбался.
Молодой человек имел довольно рыхлую комплекцию, но вопреки внешней несостоятельности он излучал силу. Не такую, какой обладал Секретарь Молинари в лучшие годы жизни, – у Фестенбурга была иная энергия. Подобные люди легко поднимаются на вторые роли; перед Эриком стоял типичный «серый кардинал». Заместитель по психологической работе с населением, психотропный лидер, начальник штаба, замполит и так далее – в разные времена таких людей называли по-разному.
Эрик думал об этом, наблюдая за Фестенбургом, который взбивал себе коктейль в шейкере, сладко улыбаясь. От коктейля он отказался. С такими людьми нужно держать ухо востро, поэтому расслабляться не хотелось.
– Поскольку наш разговор протекает конфиденциально, я хочу открыть вам кое-то, доктор Арома, – продолжал Дон Фестенбург. – Я догадываюсь, что у вас на уме; несмотря на телосложение пингвина, я достаточно чувствителен. Этот вялый придурок, этот конченый иппохондрик, которого вы видели, вовсе не Джино Молинари. Это робант, механический двойник. А энергичная фигура, которую вы смотрели по телевизору, – живой человек. Понимаете? Живее всех живых. Весь маскарад затеян ради того, чтобы ввести в заблуждение наших дорогих союзничков-лильцев.
«Вот те на, – подумал Эрик. – Вот это оборот».
– Но как?..
– Пришельцы должны видеть слабость нашего лидера и не бояться нас. В противном случае землянам придется плохо. Если они сожмут кулак, в котором держат нас...
После паузы Эрик выдавил:
– Невероятно...
– Однако факт есть факт, – пожал плечами Дон Фестенбург. – Это любопытная идея из башни из слоновой кости, интеллектуальная позиция. Посмотрите на все с моей стороны, и вам многое станет ясно.
– Однако вы утверждаете нечто противоположное тому, что говорил Молинари. Кого же мне, простите, лечить? Робант не нуждается в моей опеке, а этот, второй, по телевизору, – тем более лишен необходимости обращаться к услугам трансплантолога. Что я в таком случае здесь делаю, и зачем меня приняли на работу?