Женевьев не обманула. Моя комната на втором этаже ничуть не изменилась со времени отъезда. Домашний дух исправно наводил порядок. Пыли не было, вещи лежали на своих местах. Любимые куклы, книги, милые двенадцатилетней девочке безделушки, плед и подушка на окне, где я любила читать. И там же – старинная книга в кожаном переплете. Как напоминание о том, что маленьким ведьмам нельзя озвучивать свои желания.

Точнее, можно, но очень осторожно. Моим первым заклинанием стало проклятье. Я превратила того, кого боготворила, в безразличную и холодную ледяную статую. Ледяного дракона, который управляет стихией и обитает в замке на горе, потому что рядом с ним погибает все живое.

Когда Ранион и Женевьев объявили о своей помолвке, именно такой я чувствовала себя – маленькой замороженной девочкой, у которой перестало биться сердце. Ледяная сказочная история, которую я любила читать вечерами, злость и отчаяние дали импульс колоссальной силе, и она выплеснулась в уродливом проклятье, разрушившем сразу несколько жизней, одной из которых оказалась моя собственная. Почему тогда я сама не заледенела? По крайней мере, это было бы справедливо.

Сегодня я даже не смогла заставить себя подойти к подоконнику и впервые за восемь лет взять в руки любимую историю. Но помнила ее наизусть. Каждое слово. Только вот у сказочной истории была хорошая концовка. Ледяной дракон влюбился по-настоящему и оттаял. Но в душе моего ледяного – только ненависть. Ненависть ко мне.

Сегодняшний день вымотал меня до предела, но я все равно думала, что не сумею уснуть. Едва закрывала глаза, перед ними возникал образ ледяного Раниона с мертвенно-бледной кожей, жестокой ухмылкой на губах и тоской в глазах. Он действительно не заслуживал того, что я с ним сотворила. Он имел право мне мстить. И если бы я знала, как искупить свою вину, непременно сделала бы это. Даже отдала свою жизнь, чтобы вернуть его собственную. Только вот жертва будет напрасна: проклятье она не снимет. Я подозревала, что проклятье не снимет ничего. Красивый финал сказки – это всего лишь красивый финал сказки. А в жизни был только потерянный, невероятно красивый ледяной дракон, которого я обрекла на вечное одиночество.

Холодный ветер пробрал до костей, скользнул под одеялом по голым ногам и заставил меня проснуться. В комнате было темно, только серебристый свет луны падал в открытое окно. Я подскочила и с ужасом уставилась на подоконник. На распахнутые настежь ставни и снег на ковре. А еще – на задумчиво разглядывающего меня Раниона.

Он сидел на подоконнике, прислонившись спиной к откосу, и наблюдал за мной. В длинных светлых волосах, словно изысканное украшение, запутались сосульки, а лицо в мертвенном свете луны казалось серебряным. Он напоминал призрака. Наверное, потому, что черное одеяние сменил на светло-серое. Узкие брюки, обтягивающие длинные ноги – я сейчас хорошо видела выделяющуюся мышцу бедра, легкая рубашка с небрежно расстегнутыми пуговицами. Ранион был нереально и пугающе красив.

– Что ты здесь делаешь? – прошептала я, кутаясь в одеяло то ли от холода, то ли от страха. Кончик носа начал мерзнуть.

– Пришел насладиться своим триумфом. Ты стала красивой. Пожалуй, даже красивее, чем твоя сестра в этом возрасте. На такую тебя я бы запал. Серьезно.

Он говорил тихо и с усмешкой, а в моей груди свернулся ледяной комок. К горлу снова подступили слезы. Я мечтала о том, что понравлюсь ему, когда вырасту. Но и предположить не могла, что судьба повернет все так. Злая насмешка.

– Зачем ты издеваешься надо мной? – спросила тихо, зная ответ. Это месть, на которую он имеет право. – Чего ты хочешь?

– Сейчас я хочу гулять. Пошли. Мне очень скучно и нужно, чтобы кто-то меня развлекал. А ты мне должна, Рыжик. Очень сильно должна.

– Я никуда с тобой не пойду. – Комок страха сжал горло, и я упрямо замотала головой. – Там ночь, метель и зверский холод.

– Ну, допустим, метели не будет. А касаемо холода… тебе ли жаловаться? Это ведь все по твоей вине!

– Я и не спорю! Я знаю, что виновата на все сто процентов! Просто… ну что мне сделать?

– Тебе не стоило приезжать сюда, – с болью в голосе сказал он. – Твоя мать прекрасно это понимала, Рыжик. Она знала: если ты попадешься мне, я уже не смогу тебя отпустить. Ты же хотела быть вместе? Ну собирайся, твоя мечта сбылась. Ни с одной другой женщиной я не могу быть настолько жесток.

– Я была ребенком.

– Ты меня убила, – жестко отрезал он. – Точнее, лучше бы убила. Надевай свою демонову шубу, иначе тебе придется гулять со мной в одеяле.

– А если я все же откажусь?

Ранион плавно переместился с подоконника и присел на край кровати. Холод стал почти нестерпимым.

– Тогда я заморожу к демонам весь этот проклятый город. Думаешь, вчера шел просто снегопад? Нет, я хотел отрезать тебе путь к отступлению. И если ты не оденешься сейчас и не начнешь улыбаться так, словно сбылась твоя самая заветная мечта (а ведь она и сбылась, правда ведь, маленькая сестричка?), то завтра с утра жителей ждет самое настоящее светопреставление. Им очень сильно повезет, если после моего гнева выживет хоть треть! Мне нечего терять, Рыжик, поэтому я не шучу. Хочешь взять на себя вину еще и за энное количество поломанных жизней?

Я сглотнула и помотала головой, понимая, что тот, в кого превратился мой солнечный Ранион, не шутит. Если я откажусь делать то, что он хочет, он действительно уничтожит всех без сожаления.

– Не хочу.

– Тогда прекращай пререкаться.

– Нужно одеться и выйти из дома так, чтобы не заметили сестра с мужем.

– Мне не нужны двери, Рыжик. И можешь переодеться прямо тут. Трогать тебя опасно. Я не готов убивать… Пока. Впервые за восемь лет мне стало интересно, но вот смотреть… Смотреть никто не запретит.

– Ты, – у меня пропали слова, – ты… Чудовище.

– Ты сделала меня таким. Собирайся, я теряю терпение.

Я сжала зубы и подчинилась. Ранион невыносимо пугал и раздражал. Как я вообще могла его обожать? Неужели это восемь лет в ледяном аду сделали его таким? Не может же человек измениться до неузнаваемости?

«Может, – шепнул внутренний голос, – особенно если его прокляли».

Липкий страх накатил и застрял комком в горле. Руки дрожали, и больше всего хотелось сбежать. Я знала: так называемая «прогулка» не принесет ничего хорошего. Я вообще не была уверена, что он не ведет меня убивать. Но и не подчиниться не могла.

Закутавшись в одеяло, проскользнула сначала к шкафу, а потом, выбрав одежду, – в ванную комнату. В спину прилетели снежинки и язвительный смешок. Этого нового, незнакомого мне Раниона я просто забавляла. Словно экзотическая зверюшка. Точнее, как игрушка, которую подарили капризному ребенку. Она развлекает какое-то время, а потом ее можно сломать. И никто за это не отругает.

Выбор одежды был не так и велик. Я влезла в одолженное сестрой платье, унты из очень теплого, жесткого меха и в свою шубу с капюшоном. В таком виде и вышла в комнату, где Ранион развлекался, закручивая в воздухе спирали из снежинок.

– Ну что, готова окунуться в мою жизнь? – спросил он с холодной злой усмешкой.

– А если нет? Это что-то изменит? – поинтересовалась я, поджав губы.

– Ты же знаешь ответ, – заметил он, рассыпался снегом и, снежным вихрем подхватив меня, вылетел в окно. Ответ «нет» он не воспринимал.

Я завизжала, потому что вылетать из окна третьего этажа совсем не весело, взмахнула руками и ухватилась за гребень на спине ледяного дракона, который стремительно набирал высоту.

Было страшно. Вряд ли Ранион спешил показать мне красоты долины. Даже через перчатки руки примерзали к ледяному гребню. Сидеть на холодной спине было некомфортно. Мы неслись куда-то сквозь бурю, и мне совсем не нравилось, как больно и зло колет щеки снег. Буря усилилась и сейчас раздавала оплеухи лишь потому, что Ранион оказался выше того, чтобы бить девушку. А вот поиздеваться другим способом ему ничто не мешало.

На фоне черного неба кружилась вьюга. Она завывала вверху и сливалась в плотный туман внизу, нельзя было различить ни дороги, ни дома. Вокруг бесновался ледяной кошмар. Я замерзала, а дракон все несся и несся, закладывал крутые виражи и потом резко падал вниз, заставляя меня орать. Руки тряслись, а я до окоченения сжимала пальцы и только шептала про себя: «Я выдержу», сама не особенно в это веря.