— Я не это имел в виду, детка.

— Все в порядке, Скотт. Правда.

Нет, это ни хрена не нормально. Ничего не в порядке.

Я отодвигаюсь от стола и сокращаю расстояние между нами, она стоит ко мне спиной, и я знаю, что она плачет. Поворачиваю ее лицом к себе, и, конечно же, тихие слезы текут по ее лицу. Я притягиваю ее в свои объятия и прижимаю к себе, наслаждаясь ощущением ее изгибов. Боже, сколько времени прошло с тех пор, как я держал ее в своих руках? Она идеально прилегает к моему телу, как и всегда. Мой член дергается, и мне приходится оттолкнуть желание. Сейчас не время думать членом. Я должен как-то это исправить. Мэллори не может меня бросить.

— Мэл, скажи мне, как это исправить.

— Не думаю, что ты сможешь. — Она пытается оттолкнуть меня, и я обнимаю ее еще крепче, зная, что если отпущу, то потеряю.

— Поговори со мной, пожалуйста. Скажи мне, что делать.

На этот раз, когда она отстраняется, я позволяю ей.

— Скотт, я говорила... Ты не слушаешь.

— Теперь слушаю.

Мэллори качает головой, и мое сердце чуть не выпрыгивает из груди при виде сдавшегося выражения на лице моей прекрасной жены. Что, черт возьми, я сделал, чтобы вызвать такое ужасную печаль в ее глазах?

— Все в порядке, Скотт. Мы прожили вместе пять лет... в основном это были лучшие годы моей жизни. Мы отдалились друг от друга, и это нормально. Нам обоим пора двигаться дальше и искать счастья в другом месте.

Отдалились друг от друга? О чем, черт возьми, она говорит? Я имею в виду, да, я был занят работой в последнее время, но я работал для нее. Чтобы, быть уверенным что у Мэллори есть все, что ей нужно.

— Ты не можешь уйти. Это безумие. Мы женаты, и ты не можешь просто так отказаться от этого. Ты взяла на себя обязательства передо мной. Перед нами.

Я чувствую слабый проблеск надежды, когда уголки губ Мэллори приподнимаются в улыбке, пока не вижу глубокую печаль и сожаление в ее глазах.

— Я пыталась. Знаешь, сколько времени прошло с тех пор, как ты занимался со мной любовью? Или даже просто обнимал? Или действительно целовал меня? Не просто прощальные поцелуи, которые ты по привычке чмокаешь перед уходом на работу. Я говорю о поцелуе, от которого сводит пальцы ног и перехватывает дыхание. Из тех, что заставляют нас обоих задыхаться и искать ближайшую плоскую поверхность.

Прокручиваю в голове последние несколько месяцев, пытаясь вспомнить... как давно это было? Я все еще думаю, когда Мэллори дает мне ответ.

— Восемнадцать месяцев. Ты не прикасался ко мне уже полтора года.

— Что? Невозможно. — Должно быть, она ошибается. Моя жена чертовски великолепна. У нее плавные изгибы и губы, идеально подходящие для поцелуев, которым я никогда не мог сопротивляться. Как я мог так долго не зарываться в нее по самые яйца при каждом удобном случае? Правда ее слов подобна удару кувалдой по голове. Я вел себя как последний дурак.

— Я сходила за продуктами и приготовила тебе обеды на неделю. Квитанция из химчистки лежит на стойке, костюм почистят к среде. Не забудь, что в следующий понедельник у тебя медосмотр, он записан в календаре, но я тебя знаю...

Да, это так. Если бы она не планировала такие вещи, я бы ими вообще не заморачивался. Я уже много лет не болею и не вижу смысла тратить время впустую на осмотры, но делаю это ради Мэллори. Она очень беспокоится. Даже сейчас, когда собирается покинуть меня, она все еще заботится обо мне. Я всегда чувствовал, что она слишком хороша для меня, возможно, я был прав, думая, что не заслуживаю ее. Если я так пренебрегал ею, что она говорит о расставании, — о слове на букву «Р» я даже не хочу думать.

Развод не вариант.

Я должен все исправить.

Прежде чем успеваю придумать, что сказать, как исправить то, что я, очевидно, сломал, Мэллори хватает свою сумочку и направляется к входной двери. Желая покончить с нами.

— Мэл... пожалуйста.

Она останавливается, но не оборачивается, чтобы посмотреть на меня. За один удар сердца я притягиваю ее к себе, обнимая и касаясь губами ее губ. Она напряжена в моих руках, но не отталкивает, что я воспринимаю как хороший знак. Легко, подразнивая, целую ее, пытаясь добиться ответа. Когда это не помогает, я втягиваю ее нижнюю губу в рот и нежно прикусываю зубами. В ее глазах вспыхивает знакомое желание, доказывающее, что она не равнодушна ко мне. Страсть, которая всегда ярко горела между нами, никуда не исчезла.

Я зарываюсь пальцами в ее длинные каштановые волосы, крепко их сжимая. Ее губы приоткрываются в судорожном вздохе, и я, воспользовавшись этим, углубляю поцелуй. На краткий миг она пытается оттолкнуть меня, но мой предупреждающий рык удерживает ее на месте, она закрывает глаза, сдаваясь, становясь податливой в моих руках. Неуверенно проводит языком по моему... от бушующего жара мы оба теряем контроль. Наш поцелуй становится лихорадочным, и, как это всегда было между нами, мы воспламеняемся.

Она крепко сжимает руками мою рубашку, притягивая меня ближе. Правильно, детка, помни, кто мы такие. Одной рукой я все еще зарываюсь в ее волосы, а другой сжимаю попку, давая ей то, чего она хочет. Когда чувствует, как мой толстый член прижимается к ней, она тихонько всхлипывает и трется об него. Отрывается от моих губ, хватая ртом воздух. Я целую в горло, слегка посасывая то место, прикосновение к которому сводит ее с ума.

Расстегиваю крошечные пуговицы на ее рубашке, пока не обнажаю ее грудь в кружевном белье. Мой член дергается, когда я вижу, как эффектно выглядит белое кружево с ее розовыми сосками. Издаю низкий горловой стон, когда втягиваю один из этих соблазнительных кончиков в рот через кружево. Она теребит руками мои волосы, пока трется о меня своим лоном.

Черт, она жаждет этого.

Я возвращаюсь поцелуем к ее губам и буквально поедаю их, словно оголодавший. Обхватываю ее за попку и приподнимаю; Мэл обвивает ногами мою талию и закидывает руки мне на шею. Как она и сказала, я ищу ближайшую плоскую поверхность. Ее удар спиной о стену приводит к тому же результату, что и обливание ведром ледяной воды. Ее сексуальные остекленевшие глаза прояснились, превратившись в большие синие озера шока. Мэллори отстраняется от меня, словно обжегшись.

— Нет. — Она яростно качает головой.

Обхватываю ее лицо ладонями, прижимаюсь губами к ее губам, отчаянно пытаясь вновь разжечь искру. На этот раз она поворачивает голову и ныряет под мою руку, снова увеличивая расстояние между нами.

— Почему? — спрашивает она, оборачивая вокруг себя края рубашки, как будто это доспехи. — Ты уже больше года даже не смотришь на меня. Почему именно сейчас?

Я съеживаюсь от ее нежного шепота, как будто она кричала эти вопросы.

— Потому что я не хочу, чтобы ты уезжала.

Она качает головой, и слезы текут из ее глаз.

— Это недостаточно веская причина.

В отчаянии вскидываю руки вверх.

— Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать, Мэллори! Знаю, что облажался. Понимаю, но я изменюсь. Я все исправлю.

Она хватает свою сумочку, которую, должно быть, уронила, когда я поцеловал ее, затем делает несколько шагов назад, к двери.

— Ты не можешь вылечить год боли только потому, что не хочешь, чтобы я уезжала. Ты меня больше не замечаешь...

— Теперь я тебя вижу!

Она улыбается той же печальной улыбкой, что и раньше.

— Разве правильно, что мне пришлось собрать вещи, чтобы ты меня заметил.

Мой гнев мгновенно остывает.

— Ты права. Пожалуйста, просто дай мне шанс все исправить. Ты не можешь меня бросить.

— Мне очень жаль, Скотт. Исправлять нечего, слишком поздно.

И с этими словами она поворачивается и выходит из дома, который мы купили вместе. Дом, в котором мы планировали растить наших детей. Дом, который всего лишь четыре стены без нее в нем, чтобы сделать его домом. Когда за ней захлопывается дверь, я молча даю себе клятву найти способ вернуть жену. Я выясню, что с нами случилось, и все исправлю. Я не откажусь от Мэллори.