Эта мысль занимала меня даже больше, чем мысли о Кирилле. Я уже не так начала относиться к его дружбе с Ирой. Стала более спокойной и жизнерадостной. Родителям моим не очень понравилась эта моя затея. Они постоянно говорили мне, что надо заняться поиском потенциального мужа. Но где его искать?! Вот самый главный и важный вопрос. И к тому же мое сердце занято. А без любви, мне кажется, счастливым стать не получится. Поэтому я твердо для себя решила: раз нет претендентов на мою руку и сердце, тогда я отдам их пока своей карьере.

Несколько дней подряд я бессмысленно рисовала эскизы. Но они были сырые и не очень мне нравились. Но они были нарисованы с душой. Я вложила в них свою душу. А значит, они должны быть доведены до идеала. Я разложила эскизы перед собой. Внимательно посмотрела на каждый. В каждом чего-то не хватало. Какой-то детали, какого-то элемента или может цвет не тот. Я никак не могла понять, чего же все-таки не хватало.

Просидев несколько часов над эскизами, я решила оставить их. В таких случаях нужно чтобы мысли успокоились. Чтобы информация разложилась по полочкам. Нужно сменить обстановку. Я занялась домашними делами.

Помыла посуду, постирала, пропылесосила одну комнату, вторую… и, глядя на разноцветный красный палас, меня осенило. Если у меня такая боль на душе, то почему бы и коллекцию этой боли не посвятить. Тем более что эмоции просто переполняют меня. А это прямой путь к вдохновению. А значит и к моей коллекции.

Я достала все эскизы, которые когда-либо рисовала. Нашла несколько достойных вариантов, которые практически не нужно было дорабатывать. Остальные требовали серьезных изменений, но идеи были неплохими.

На работу я тратила почти все свободное время. Да и не свободное тоже. Я загрузила себя работой по полной программе. Чтобы мне даже подумать о нем некогда было. И уж тем более сырость разводить и изводить себя.

Почти месяц я трудилась над эскизами. Свою боль я представила как разбитое сердце и капли крови. Основными были белый и красный цвета. В основном белой была основа платья, а красным был выполнен декор: капли крови в районе сердца в виде струящихся ленточек, или на груди было красное разбитое пополам сердце. И много других вариантов.

Теперь пришло время подбирать ткань и все воплощать в материале. Я еще дилетант в этой сфере и правильно подбирать ткани не умею. Поэтому я решила положиться на свою интуицию. Я взяла эскизы и поехала выбирать ткани.

По дубльгису посмотрела, где ближайший склад-магазин тканей и направилась туда. Всех тканей, которые мне были нужны, не оказалось. Но и того что было мне хватит почти на половину коллекции. Машины у меня пока не было и это было даже хорошо, что всех тканей не было, которые мне были нужны. А-то бы я не смогла все увезти. Я собрала пакеты и поехала домой продолжать работу.

Еще мне нужно найти того, кто поможет продвинуть мою коллекцию. Или поучаствовать в конкурсе. Не знаю, насколько это будет эффективно, но попробовать стоит. И выбора у меня другого нет.

Каждую свободную от коллекции минуту я просматривала конкурсы в интернете. Постоянно куда-то ездила, искала конкурсы или что-то подобное для начинающих модельеров и дизайнеров. Даже в других городах нашей необъятной страны начала искать. И нашла несколько вариантов. Но один все-таки нашла и у нас в городе. Правда он состоится только в марте. Но ради такого события можно подождать.

Этот конкурс был приурочен ко дню Восьмого марта. Очень значимое событие. И я решила, что буду участвовать в нем. Заявки еще не принимались, но я настроилась на участие. Работы было много, а вот времени не очень.

Я аккуратно делала каждую выкройку. Тщательно обрабатывала края моделей, чтобы, не дай Бог, они не осыпались или швы не разошлись. В нашем доме я организовала целую студию, наверное, даже модельный дом. На полу кроила детали платьев. Прикладывала каждую ткань и смотрела, что из этого может получиться. Ой, как меня затянуло это занятие.

В первый день на работе после моего самого работоспособного отпуска, я в основном общалась и рассказывала, как провела его.

– Здравствуйте! – Довольно сказала я, потому что была очень рада всех видеть.

– Привет! С выходом. – Говорили мне. – Хорошо отдохнула? Куда ездила?

– Отдохнула просто замечательно. Никуда не ездила, тут была.

– Счастливая. Наверно по работе соскучилась? – Съязвил один из моих коллег.

– Ага, – ответила я и улыбнулась.

Но рассказывать о своей коллекции я не стала. На работе почти ничего не изменилось, кроме того что самой работы стало меньше. Даже не знаю, с чем это было связано. То ли с кризисом в мире, то ли с кризисом в нашей стране. В отсутствии, которого нас убеждали практически ежеминутно по телевидению.

Пока мы разговаривали о моем отпуске, пришел Кирилл. У него рабочий день начинался на час позже, чем у нас. Я все думала, что и как будет, когда он придет. И вот… он пришел. Когда я его увидела, все чувства вернулись снова. Сердце забилось быстрее, и по телу пробежала дрожь. Я пристально разглядывала его, пока он шел к своему рабочему месту и здоровался со всеми. И, наконец, он подошел к нам и легко поздоровался со всеми. Отдельно поздоровался со мной и посмотрел мне прямо в глаза. Тут я совсем растерялась, и даже ноги подкосились. Хорошо, что я в это время сидела на краю стола и этого никто не заметил. Я надеюсь. Он включил компьютер, налил себе чай и пошел курить. Все было как обычно.

После общения с коллегами я вернулась на свое рабочее место и попыталась создать рабочий вид. Опять одела наушники, включила Rammstein и погрузилась в работу, которую сейчас мне заменяли новости на сайте нашей компании. Я пролистывала страницу за страницей, но глаза только скользили поверх букв, а в памяти и сознании абсолютно ничего не оставалось. Хорошо, что мое рабочее место находится в самом углу и меня абсолютно никто не видит.

Музыка меня спасала всего несколько часов. Но потом опять я начала переживать, скучать с еще большей силой. Кирилл часто проходил мимо меня либо покурить, либо просто пообщаться с коллегами. И каждый раз, когда он проходил мимо, я смотрела на него. Пыталась запомнить, итак, уже до бесконечной боли знакомые черты, походку, голос. А боль, с которой я за время отпуска с таким трудом попрощалась, и думала, что это навсегда, снова зачем-то вернулась. Что мне, казалось, с еще большей силой.

Я боялась с ним заговорить. Боялась, что снова будет больно. Хотя больно было и сейчас. Но если с ним поговорить, то боль станет просто невыносимой. А мне так не хотелось, снова ее чувствовать. Еще я все это время переживала, как буду смотреть ему в глаза. Как вообще вести себя с ним. А если он подойдет ко мне, то, что я ему скажу.

Он тоже не подходил и не пытался заговорить. Ему, наверное, просто нечего было сказать. Возможно, он чувствовал угрызения совести, и не мог смотреть, как я страдаю из-за него. А может быть, просто не хотел со мной больше разговаривать. Но первый вариант нравился мне больше, и я решила, думать именно так. Я зря боялась, в этот день мы с ним больше не общались.

Когда я вышла на улицу после рабочего дня, у меня так полегчало на душе, что внутри появилось отвращение к этому месту. Я не хотела снова возвращаться на работу. Не хотела чувствовать эту пронизывающую и убивающую меня изнутри боль. Но не вернуться я не могла. Во-первых, это моя работа. И она мне в какой-то степени нравится. По крайней мере, хотя бы устраивает. А во-вторых, я больше не могла долго находиться без Кирилла. У меня снова появилась непонятная потребность в нем, от которой я за время отпуска, наверное, так и не смогла избавиться.

В офисе я думала, что можно добавить и как сделать модели лучше. Вечером после работы я торопилась к моим тканям и швейной машине. И воплощала свои идеи в жизнь. У меня даже появилось несколько идей для моей второй коллекции. В которой уже не будет места ни боли, ни грусти. И, надеюсь, эта моя первая коллекция будет единственной посвященной боли.