– Вот так вам и приходится всегда подсказывать, что и куда.

Полчаса – много это или мало для того, чтобы успеть прочувствовать все, что испытывает твоя половинка. Слиться воедино, как молекулы, объясняя тем самым и демонстрируя процесс диффузии и затем расщепления. В тот момент, когда вы вновь становитесь двумя независимыми единицами – в духовном плане, а может, и физическом тоже, вы сохраняете частицы друг друга в себе. Питаете друг друга разной по назначению энергией, создавая новое, неведомое ранее сочетание. Передаете своего рода друг другу ДНК чувств, сознания и души.

***

– Почему тебя на парах не было две недели? Рит, может, объяснишь? —обеспокоенно спрашивал Костя у Риты после ее длительного отсутствия в университете.

– Я больше не хочу с тобой разговаривать. Ты даже не представляешь, что сделал мой отец. Я тебя просто ненавижу,—в сердцах говорила Маргарита, а на глазах уже блестели первые зачатки слез.

– Что он сделал с тобой? Хочешь, я поговорю с ним? Да, я струсил, прости меня. Больше не хочешь меня видеть? Если скажешь, я могу вообще больше не приходить сюда – черт с ним, с обучением.

– Нет, просто не смей никому и ничего рассказывать. Понял?

– Да я бы никогда не стал.

С первыми опавшими листьями будто увяли и чувства Риты к обожаемому некогда мужчине. Она увидела в нем то, чего никогда не видела в своем отце,– трусость. Как бы в душе она ни ненавидела черствость и грубость папы, но ее всегда восхищала его выдержка, стать, а главное – умение держать слово и самоотверженность. Пусть ей пришлось в тот вечер пережить с его стороны неведомое никому насилие, но она точно понимала – Костю за предательство простить нельзя.

Шли недели, учебный год подбрасывал все новые сюрпризы, но занятия как-то не интересовали Риту. Депрессия полностью поглотила ее радужный настрой и вселила дикую неуверенность в ее хрупкое тело. Рита изменилась до неузнаваемости.

Костя видел все это, ведь каждый день на парах наблюдал за тем, как Рита чертила в тетрадках разные фигуры, символы и буквы. Со стороны это больше напоминало рисунки душевно больного человека, и Костя мог предполагать, что главное увечье нанес именно он, но слова Риты о ее отце взволновали его не меньше. Рано утром он решил подкараулить Алексея Дмитриевича, чтобы извиниться за произошедшее.

В девять часов утра дверь подъезда распахнулась и из нее вышел статный полковник вооруженных сил в запасе, одетый довольно чопорно. Синие брюки, коричневые кожаные ботинки и серое пальто. Выглядел он так сурово, что подходить к нему тряслись поджилки. Быть отбивной кому-то на завтрак не прельщало бы никого из прохожих, но эта участь должна была приняться Костей с достоинством.

– Алексей Дмитриевич, позвольте перед вами извиниться. Я знаю, что вам пришлось пережить. Я поставил себя на ваше место, если бы у меня была дочь…

В этот момент Долгих все же заметил назойливого парнишку и остановился, достав из кармана пачку сигарет.

– Хм, интересно. Все-таки пришел, отставить! —прозвенело в ушах у Шапочникова.

– Да, вам, может, показалось, что я струсил. Так и есть, я не хочу оправдываться перед вами. Просто хотел сказать, что у вас прекрасная дочь, она искренняя и добрая.

– Поэтому пригласила тебя, щенка, в наш дом? Ты что ж, думаешь, что я совсем идиот? Не знаю, чем вы там занимались? Свое Маргарита уже получила, думаю, больше не посмеет допустить такую оплошность впредь, а тебя чтоб за километр от нее не было видно. Иначе я подключу все свои связи – тебя, паршивца, просто закопают где-нибудь километрах в тридцати в лесу. Все понял? —со сталью в голосе, как по слогам, произносил Алексей.

– Я вас не очень понимаю, что значит: Рита получила свое? Вы ее трогали? Что вы с ней сделали? Почему она не ходила на пары две недели? —ошеломленно почти кричал Костя.

– Заткнись и пошел вон! Буду я еще с тобой разводить демагогию. Все.– Выбросил догорающий окурок мужчина мимо урны и уверенным темпом направился к машине.

– Господи, Рита… —шептал себе под нос Костя, ничего не понимая, но воображая в своей голове ужасную картину.

***

– Ты собралась? Ооо, прекрасная блузка. Ты выглядишь чудесно – самая красивая.

На вечер выпускников Нора надела белую блузку, изящно драпированную на манжетах, прямые джинсы с завышенной талией и босоножки. С собой Нора собиралась взять еще кожаную куртку.

– Да, я готова, а вот ты, кажется, закопался совсем. Давай помогу. Надень вот этот джемпер или футболку поло бордовую – она мне так нравится, очень тебе идет, и джинсы те черные.

– Хорошо, так и сделаю, все равно лучше ничего не придумаю. Вообще мы на машине, наверное, не буду куртку брать с собой. Сегодня тепло, погода нас балует.

Ровно в 19.00 влюбленные вышли из дома, чтобы еще около часа времени провести в пробках, добираясь до винного бара.

– Поставь вот ту песню TheWeeknd, ты знаешь, как она мне нравится, и погромче, милый. Это чистое наслаждение. Как у тебя, кстати, с проектом дела обстоят?

– В понедельник встреча с клиентом, мне нужно будет его раскрутить на бюджет хороший, поэтому волнуюсь.

– Кость, твое природное обаяние раскрутит кого угодно. Вспомни, мы когда в магазинах на кассах стоим, кассирши от тебя без ума, готовы тебе задаром товар отдавать и не пробивать. Как устоять перед таким напором харизмы и юмора?

– Нор, кассирши – это одно, а взрослый успешный мужик при бабле и понтах— совсем другое. Он начальник в какой-то строительной компании. Я немного почитал, у них крупные государственные проекты бывают, они выступают и гарантами застройщиков, поэтому все серьезно. И тут я – шут гороховый, он меня в два счета расколет.

– Тогда какая у вас идея?

– Думаю, надавить как раз на его тщеславие. Он там не генеральный директор, поэтому захочет перед гостями пустить пыль в глаза. На это и можно сделать акцент.

– Неплохо, а вы будете в каком-то неформальном месте встречаться или к нему в офис поедешь?

– Решили в кафе пересечься, он будет мимо проезжать со встречи деловой как раз.

– Когда уже под тебя будут клиенты подстраиваться, а не ты под них? Мне за тебя обидно, что ты у меня такой умный, образованный и талантливый, а вот эти толстые важные мужики-павлины верховодят процессом.

– Вот увидишь, меня назначат обязательно сначала руководителем креативного отдела, а потом и до своей компании недалеко. Мне только опыта набраться, и обещаю, у тебя будет все, о чем пожелаешь.

Их руки сплелись под песню WickedGames, что придавало помпезной романтичности сценке.

– Через минут десять уже подъедем к бару. Можешь достать мой телефон из куртки и позвонить Жеке, спросить, где они там расположились вообще. А то не знаем, на каком этаже, что за столик.

– Набрала, пока никто не отвечает. Разговаривай сам только с ним, я же его не знаю совсем.

– Как раз и узнаешь, не бойся. Але, да, Жек. Что там? Где столик? Понял, мы подъезжаем уже. Все в сборе?

Костя положил трубку и задумался и не увидел выезжающий с прилежащей территории форд. Машина резко затормозила, издавая тошнотворный сигнал.

– Костя! Господи, мы чуть не врезались, о чем ты думаешь только? Он же с включенным поворотником, почему не пропустил? —вопила Нора, поправляя прическу.

– Бля, не знаю. Отвлекся на тот билборд— отвратительная реклама здорового веганскогопитания. Видно, что колбаса какая-то пластиковая и семья тоже, эти улыбки натянутые…

– Ты идиот, прости меня. Я у бара тебя подожду, очень злюсь на тебя. Припаркуйся, пожалуйста, безопасно, чтоб тебя никто не сбил.

Нора вышла из машины, захватив красную сумочку и громко хлопнув дверью, выражая свое возмущение мужчине, который задумался о рекламе вегетарианской колбасы.

Когда Костя подошел ко входу в бар, его телефон уже разрывался от входящих звонков. Мостовой оказался нетерпеливым, впрочем, как и в университете во время экзаменов. Вместо того чтобы подождать, пока Костя решит с горем пополам свой билет, Мостовой старался сделать все, чтобы его задания оказались решенными первым делом. Это приводило в бешенство не только Костю, но и остальных учащихся в потоке, кому пришлось столкнуться хоть раз с нетерпимостью и бестактностью дерзкого молодого человека.