«Светский засранец»,—подумал про себя Костя и улыбнулся.
Вечер выдался на удивление тихим и спокойным. Шапочников думал то о работе, то о встрече со своей первой любовью – Ритой. Предстоящая встреча вызывала в нем и радость, и страх – он не знал, как отреагирует Рита, а главное – как отреагирует на нее он сам, ведь расставились они совсем не по-дружески, если можно так назвать.
«Нора – слишком тонкой душевной организации девушка, слишком тонко чувствующая, чтобы не понять, кем Рита была в моей жизни. Человека из прошлого можно определить по взглядам, по случайным прикосновениям, по жестам. А вдруг она захочет налить мне вина, или я случайно задену ее рукой. Необходимо успокоиться, ведь я люблю давно другую женщину»,—думал про себя Шапочников, но внешнюю отстраненность Нора все-таки заметила.
– Помнишь, я тебе рассказывала про знакомую парочку, где Маша очень любила Петю, а он как-то не ясно? В один прекрасный день она ушла с собранным чемоданом. А он не стал ее останавливать – это должно быть очень страшно. Я у нее спросила потом, как она хотела, чтобы события развивались, и что было последним, что она ему сказала.
Костя смотрел на нее, недоумевая, почему именно сейчас Нора завела подобный разговор, будто зная, о чем он только что думал. Ковыряясь в его голове, она могла намекнуть таким образом о его романтичных воспоминаниях. Но это было просто за гранью реальности – из области фантастической саги или каких-нибудь «Сумерек».
–И она мне ответила, что шутила с ним как ни в чем не бывало. Они вместе смеялись, все было как обычно. В какой-то момент она сказала: «Я не соковыжималка, а ты не апельсин, чтобы выдавливать любовь». Понимаешь?
– А он что ответил ей? —заинтересовался уже Костя в этой лиричной истории.
– Он присел на табурет, перестал смеяться и сказал, что она права. Маша все сразу поняла и собрала вещи. До последнего она думала, что он шутит, что вот-вот сейчас сорвется, как обычно, и остановит ее. Но он продолжал сидеть на кухне, смотря в одну точку, пока она собиралась. Так и ушла. Ревела потом дома, как ненормальная. Но я знаю, что они больше не сошлись. Что тогда случилось и как вышло – трудно сказать. Наверное, просто ее не любил, а осознание пришло резко в моменте.
– Нор, любимая. А зачем ты сейчас мне рассказала эту историю?
– Не знаю, просто в голову пришло. Сама понять не могу, почему… Наверное, нужно Машке написать, спросить, как у нее дела. Уже больше года не общались. Она тоже, я знаю, переехать собиралась из Пушкино, но в Москву.
– Не знаю, как так можно. Если ты живешь с женщиной, то зачем тогда – раз она нелюбимая. Не пойму таких парней никогда, это, скорее всего, выжидательная позиция. Они отсиживаются как бы в тылу, пока ждут свою единственную, а потом уже приступают к атаке. Как правило, со своей именно женщиной – любимой, я имею в виду, все происходит очень быстро. Вот вы встретились, вот уже живете вместе, вот уже этот марш Мендельсона играет – как у вас это получается, не представляю. Но все это кажется очень естественным, когда рядом с тобой та самая, мы даже не успеваем задуматься, сколько времени прошло. Как вы это делаете? —задал риторический вопрос Костя, притянув к себе Нору.
Нежный поцелуй плавно перерос в чувственное объятие, наполненное всей страстью, которой был пропитан Костя. Нора таяла в его руках, как плавленый сыр на теплой гренке, растворяясь в атмосфере по капле.
Это было схоже с процессом жарки грибов, когда из них испаряется влага. В тот момент Нора фактически испарилась, ее тело сгорало – оставалась только душа. «Наверное, опасно так любить мужчину», —часто думала она, оставаясь наедине с собой. Однако она точно знала, что себя уважает больше, чем кого-либо, иногда представляя, как уходит навсегда, в ней просыпалась невиданная жестокость—все это оставалось в ее фантазиях. Зачем женщины иногда строят в воображении душещипательные сценки? Ответа на это не знает никто, так интереснее просто жить.
– Может, подашь мне все-таки стакан воды? —возмутилась Нора, глядя на измотанного молодого человека.
– Дай передохнуть. И вообще, почему стакан воды должен подавать именно я?
– Потому что детей у нас еще нет. Да и в такой ситуации было бы кощунственно просить нашего сына, например, после нашего же акта любви помочь утолить жажду. Это уже какая-то колонизация и рабство.
– С ума сошла просто. Что я хотел тебе весь вечер сказать, а ты меня сбила. Жека написал мне сегодня, что в субботу вечером ждет нас в винном баре. Не один, конечно,– там будут ребята из группы, но сколько человек, не сказал.
– Отлично, теперь я могу хотя бы готовиться спокойно.
***
– Кость, а ты подготовил уже реферат по философии? У нас второй парой поставили логику вместо экономической теории,—спешила по коридору университета Рита сообщить своему другу Косте изменение в расписании.
– Рит, я, наверное, эту лекцию пропущу. Мы с Жекой хотели зайти в пивную новую на Рубинштейна. Пойдешь с нами?
– Ой, нет. Я лучше послушаю Александра Борисовича и вам советую.
–Ритуль, не обижайся. Просто вот эта логика вообще не вписывается в наши планы. Как-то все на ней нелогично. Вот увидишь, ходить на пары я не буду, а пятерку все равно получу. Тогда и понятно будет – у кого логика сильнее.
–Глупый ты еще, конечно. Он же всех отмечает, а потом дополнительные баллы за это ставит. Потом контрольную писать заставит еще – будешь у меня списывать?
– Может, и у тебя. Ты же знаешь, что у нас особенные отношения.
– Кость, тебе я помогу. А вот Женьке твоему не стану, он меня раздражает. Все время забирает тебя с собой, мы из-за этого реже видимся. Ты же знаешь, что мне папа не разрешает поздно домой возвращаться,—обидчиво заметила девушка и отвернулась от Шапочникова.
– Обещаю, что завтра обязательно прогуляемся с тобой. Все, побежал, а то звонок прозвенит и охранники могу не выпустить, я пропуск забыл. А так с толпой сейчас сольюсь, пройду с Женьком.
– До завтра…
Родители Риты были довольно обеспечены, и семья ее считалась благополучной. Отец – полковник вооруженных сил РФ, правда, в отставке, мама – домохозяйка и просто жена военного, образцовое семейство. Отец Риты сразу после того, как попал в запас, не стал терять времени зря и открыл небольшой строительный бизнес. Дела пошли быстро в гору – связи и репутация сделали свое дело, и вот Алексей Дмитриевич управлял суровой строительной «машиной».
Костя о таком и мечтать не смел, жил довольно скромно, а маминой зарплаты едва хватало, чтобы закрыть все бытовые расходы. Еще у Кости была бабушка, она жила отдельно. Валентина Георгиевна очень любила внука, баловала его, а он взамен приносил ей хорошие оценки. На самом деле Костя часто подрабатывал на выходных и праздничных днях. Мог и промоутером зимой возле метро морозить пальцы, а мог и, исходя семью потами, разгружать фуру с овощами за три тысячи рублей. Зато этих денег хватало не только, чтобы покрыть свои карманные расходы, но и заполнить продуктами холодильник и маме, и бабушке на неделю.
В СПбГУ Костя поступил на бюджет, чему мама несказанно была рада, ведь денег на платное обучение ей было точно не сыскать. Социологический факультет принял Шапочникова с распростертыми объятиями. Именно там, на первом курсе лучшего вуза Санкт-Петербурга, Костя встретил Маргариту Долгих. С ее стороны это была первая и отчаянная любовь с мимолетного взгляда. Со стороны Кости – крепкая дружба и симпатия, которая, по его мнению, могла перерасти в нечто большее, если бы не ее отец.
После первого и довольно случайного знакомства Кости и Алексея Дмитриевича между мужчина зародилась скрытая психологическая война. Несмотря на то, что Шапочников был эмоционально устойчивым и уравновешенным молодым человеком, опыта и выдержки у военного человека оказалось больше. Отец Риты стал запрещать дочери общаться с «назойливым» другом не только вне стен университета, но и попросил воздержаться от его общества и на парах.