Ментен не относился к числу "торговых жуков", падких на быструю и легкую наживу. Его деды были основателями нидерландской нефтяной компании "Датч петролеум", концерна "Унилевер", одного из наиболее могущественных в Европе; отец создан мощную корпорацию "Ментен и Штарк" - ее-то интересы и приехал представлять Ментен-сын в славянский мир, в Галицию, где люди говорит и по-польски, и по-украински, и по-русски...
(При этом надобно отметить и исследовать еще один интересный вопрос: Ментен приехал из страны, где находился в эмиграции кайзер Вильгельм со своим штабом, а среди членов этого штаба были большие доки по "славянским делам".)
Продавая нефть, рис, создавая фабрики по производству какао, скупая польские земли, Ментен в тридцатых годах стал консулом Нидерландов в Кракове. Именно тогда, разворачивая свою торговую империю, он столкнулся с львовским финансистом и землевладельцем Пистинером - тот отстаивал интересы своей денежной империи, началась конкурентная борьба между ними, борьба суровая, кончившаяся в 1941 году, после вторжения гитлеровцев в СССР, когда Ментен сменит цивильный костюм на форму эсэсовского карателя при штабе Шенгардта, шефа СД в Польше и на Украине. Именно в этом-то эсэсовском костюме он участвовал в расстрелах десятков тысяч русских, польских, украинских и еврейских жителей Львова и окрестностей. Именно тогда, в Подгороцах, что возле Львова, Ментен свел счеты со своим конкурентом: вся семья Пистинера была казнена гестаповцами.
(В романе "Третья карта" я писал о том, как гестапо и абвер планировали уничтожение львовской интеллигенции - украинцев, русских, евреев. В архивных документах, собранных тогда мною в Польше, ГДР, ФРГ, явно просматриваюсь зловещая роль командира батальона карателей "Нахтигаль" гитлеровца Оберлендера, ставшего после воины министром в кабинете Аденауэра. Историки ГДР, Польши, СССР опубликовали материалы о нем. Суда над ним, впрочем, не было - "холодная война" корректирована законы боннской юстиции; пост министра Оберлендер, однако, потерял. В двух или трех материалах промелькнула кличка, данная одному из гестаповцев, - "голландец". Именно этот "голландец" первым после зверского убийства профессора Тадеуша Островского во Львове - вошел в его квартиру, где была коллекция картин. Все до одной картины были им вывезены. Фамилия этого "голландца" - Питер Ментен.)
- Он вывез в 1943 году три вагона с произведениями искусства из Кракова, Киева и Риги, - рассказывает Хиленсе.
(Прошу читателя запомнить это, ибо поиск Янтарной комнаты также привел Георга Штайна к исследованию вопроса о произведениях искусства, вывезенных гитлеровцами из Киева, Харькова, Кракова и Риги.)
- А в 1944 году в Голландию - следом за Ментеном - был передислоцирован и генерал СС Шенгардт, он возглавил службу СД и тайной полиции в нашей стране, продолжает Ханс Хиленсе. - И встретил его здесь старый друг и "товарищ по борьбе" Питер Ментен. После победы Шенгардт был арестован, судим и приговорен к смертной казни. Его друг Ментен, однако, от суда скрылся, сбежав за границу. Он внимательно наблюдал оттуда за тем, как разворачивалось его дело. Он ждал, какие доказательства против него будут приняты к слушанию. Шел 1948 год, Черчилль уже произнес речь в Фултоне, Трумэн уже открыто провозгласил свою атлантическую доктрину, гитлеровец Оберлендер уже вовсю работал вместе с Аденауэром - одно слово, "холодная война". Поэтому суд в Амстердаме принял к исследованию один лишь факт: работа Ментена в качестве "переводчика" в оккупированной Польше. Остальные факты - его непосредственное участие в расстрелах мирных жителей, похищение произведений искусства, принадлежащих нашему государству и братской Польше, - не были приняты судом во внимание.
Ментен был "осужден" на три года. Что ж, такой приговор устраивал нациста. Он вернулся в Голландию и обжаловал приговор. Был новый процесс, и гитлеровский преступник получил восемь месяцев тюрьмы.
В 1951 году правительство Польши потребовало выдачи гитлеровца, представив дополнительные факты о его злодеяниях. Суд, однако, даже не стал рассматривать документы. Ментен, обладатель роскошных замков в Шотландии и Голландии, "оцениваемый" специалистами в 250 миллионов гульденов - за счет награбленных им произведений искусства, - жил в свое удовольствие, путешествовал по миру, вполне респектабельный член высшего общества.
Некоторые голландские газеты и журналы пытались привлечь внимание к вопиющей несправедливости. Разгар "холодной войны"; началось перевооружение ФРГ, зацвел зловещим цветом реваншизм; в Нидерландах началась новая кампания: "Пора положить конец процессам против так называемых "военных преступников", которые мешают налаживанию наших добрых отношений с Аденауэром".
...Неожиданность - категория весьма странная, до конца непонятная еще. В 1976 году Ментен устроил аукцион "своих" картин. Пахло миллионными сделками. На рынок должны были пойти картины, обагренные кровью, похищенные из музеев; собственность иных государств и граждан. Это переполнило чашу терпения. На демонстрацию в Амстердаме вышли художники Нидерландов. К ним присоединились участники антифашистского Сопротивления; поддержали рабочие, студенты. Началась новая волна протестов в прессе, причем на этот раз практически в газетах всех направлений. "Де ваархейд" поставила вопрос: почему полиция и министерство юстиции в свете вновь открывшихся обстоятельств ничего не предпринимают против Ментена?
- Наш комитет, - продолжат Ханс Хиленсе, - да и вся общественность Нидерландов внимательно следили за тем, как представители нашей страны посетили Советский Союз и Польшу, именно те места, где проходили расстрелы мирного населения гитлеровцами в районе Львова; голландские юристы и журналисты встретились с советскими юристами, которые работали под руководством прокурора Руденко, обвинителя от СССР на Нюрнбергском процессе, на том процессе, где СС была признана преступной организацией, а ведь Ментен человек СС, кровавый человек; в Польше наши люди встретились с работниками Комитета по расследованию нацистских злодеяний. В дело Ментена легли новые материалы - показания свидетелей, данные экспертиз - совершенно неопровержимые доказательства. И тут Ментен дрогнул. Он умел считать; "калькулятор" со стажем, со страшным стажем. В ноябре 1976 года, через пять месяцев после начала кампании против него, он купил билет на самолет, салон первого класса, и приземлился в Швейцарии - вполне респектабельный иностранец.
