– Мне кажется, десять, – засомневался Кислый.

– Одиннадцать. Мы точно знаем, – снова хохотнул полковник и отключился.

Кислый еще посидел, прислушиваясь к гудкам в трубке и только потом положил ее на аппарат.

–Все они знают, – невесело произнес он и вдруг почувствовал, что сильно проголодался. Он практически с утра ничего, да еще на нервах весь день.

Встав и подойдя к окну, он выглянул на улицу. Внизу, на противоположной стороне светился витриной торговый киоск.

– Подойдет, – обрадовался Кислый и прихватил со стула пиджак, вышел из квартиры и не дожидаясь лифта и перепрыгивая как в детстве через ступеньку, побежал вниз по лестнице, Спустившись он вышел через арку на улицу и подошел к киоску. Вся витрина была заставлена пивными бутылками и пачками сигарет.

– Скажите, а у вас поесть что-нибудь можно купить, – нагнувшись к окошку, спросил Кислый в грудь сидевшей внутри продавщицы.

–Чипсы, – всколыхнулась в ответ грудь.

– А еще что-нибудь, – с надеждой произнес Кислый.

– Чупа Чупс на палочке.

– Обойдёмся без десерта, – махнул рукой Кислый, – Давайте три пива, и две пачки чипсов.

– С чем чипсы, – уточнила продавщица.

– Так у вас еще и выбор есть оказывается, – раздраженно выдохнул Кислый, и уже успокоившись добавил, – Без разницы. На ваше усмотрение, мадам.

Рассчитавшись и взяв пакет, Кислый вернулся во двор и остановился в нерешительности у подъезда. На улице было тепло и уже чувствовался горьковатый запах раскрывшихся тополиных листьев. Возвращаться в квартиру с застоявшимся воздухом не было никакого желания и он, вспомнив про детскую площадку, развернулся и пошел в глубину двора. Скамейка была пуста и Кислый, опасаясь испачкать брюки, залез на нее с ногами, усевшись на спинку. Так он всегда сидел здесь в детстве с пацанами. Вытащив обе бутылки, он горлышком одной легко открыл другую с и наслаждением сделал первый глоток. «Это снова вы?», – неожиданно раздался голос и из темноты на площадку вышел прошлый парень, который раньше сидел здесь с девушкой.

– Ну, я – грубо ответил Кислый, – Что ты ко мне привязался?

– Извините. Я не специально. Я уйду, не буду мешать, – ответил тот и развернулся было уходить.

– Подожди, – остановил его Кислый. Ему вдруг стало неловко за свой тон, – Пиво будешь. – И он со стеклянным звоном потряс пакетом.

– Не откажусь, – обрадовался парень в один прыжок оказался на лавке.

Кислый открыл вторую бутылку и задержав в воздухе, спросил: «Тебе сколько лет?»

– Семнадцать, – ответил Толик.

– А семнадцать разве можно пить пиво?

– Так ведь с четырнадцати пью и ничего, – усмехнулся Толик.

– Тогда на, – Кислый протянул ему бутылку и достал пачку чипсов.

– Если тебе шестнадцать, – аппетитно хрустя чипсами, что-то прикидывая, произнес Кислый. –Я вполне мог знать твоих родителей. Кто они? Я уехал отсюда за год до твоего рождения.

– Отца не знаю, – доставая пачку сигарет и закуривая ответил Толик, – А мать звали Анна Селиванова.

– Аня, – поперхнулся Кислый.

– Да. Вы ее знали?

– Знал, – переспросил Кислый.

Он знал Анну со школы, она правда училась на два года младше. Но тогда он ее не замечал. А вот уже учась в институте, когда он стал выступать в КВН, с чего и началась его будущая артистическая карьера, Анна влюбилась в него и по вечерам, стояла у подъезда, дожидаясь его возвращения, которое заканчивалась быстрой интимной близостью, там же в подъезде, на подоконнике. А через некоторое время Кислый женился на дочке тогдашнего директора телекомпании и переехал к ней на квартиру, напрочь забыв про Анну.

– Так вы знали мою мать, – переспросил Толик.

– Кажется да, – растеряно ответил Кислый, и запрокинув голову махом выпил остатки пива, – Но точно не уверен. А кто отец?

– Я же говорю не знаю. Нагуляла меня с кем то, – равнодушно ответил Толик.

– Она сейчас здесь живет, – Кислый открыл следующую бутылку.

– Нет. В Австралии.

– В Австралии, – с облегчением перепросил Кислый.

– Да, вышла замуж за местного аборигена и уехала.

– А ты почему здесь?

– Мне здесь больше нравится, -ответил Толик, ставя бутылку, – А можно чипсы?

– Да, конечно, – Кислый протянул ему вторую пачку чипсов, продолжая отсчитывать в уме годы его романы с Анной и внимательно разглядывая лицо Толика. «А ведь похож», – подумал он, но в это время из кустов раздался злобный собачий лай и перед ними возникла фигура дородной дамы с маленькой, белой болонкой на поводке.

– Это, что здесь за притон, – прошипела дама, а собачка снова истерично залаяла.

«Как же она похожа на мою соседку по лестничной клетке из прошлого», – с удивлением подумал Сидор и примирительным голосом произнес:

– Да мы вроде никому не мешаем. Мы же тихо сидим.

– Тихо, – заорала в ответ тетка, – А с ногами и с пивом на детской площадке. Кто разрешил?

– Так, женщина, мы сейчас уйдем. И вы идите, а то поздно уже, – примирительно произнес Кислый.

– Я уйду, я сейчас так уйду, – замахала в ответ дама и потянув за собой собаку скрылась в темноте.

– Дура. Бесполезно с ней говорить, – махнул рукой Толик, – А у вас пиво больше нет?

– Нет, – пошарив рукой в пакете, Кислый, – Только чипсы. Сходи, возьми еще. Посидим, что-то домой не хочется. – И он, достав деньги и протянул их Толику и тот убежал в темноту.

«Может действительно сын? И что теперь делать», – озадачено потер лоб Кислый. – «А с другой стороны, ну, не встретились бы, так и бы и жил, не зная ничего», – рассудил он и эта мысль его вернула в равновесие.

Скоро вернулся Толик с пивом. Они открыли бутылки тем же способом и чокнулись

– Я очень рад, нашей встречи, – искренне произнес Толик.

–Почему, – насторожился Кислый.

–Вы знаете, я вырос на ваших миниатюрах.

– Что ты такое несешь, – чуть не поперхнулся Кислый, – Все нормальные дети вырастают на Жуль Верне, Дюма, в крайнем случае на Пушкине.

– На Пушкине конечно тоже, – согласился Толик, – Просто у нас в доме были все диски с вашими выступлениями. Мама почему-то их собирала.

– Я не одобряю вкус твоей мамы. Там же сплошная похабщина, как это можно было давать слушать детям, – искренне возмутился Кислый, – Через слово, жопа.

– Ну, почему. Ранние ваши вещи, когда вы высмеивали порядке в стране, очень даже ничего. А некоторые и сейчас очень актуально бы звучали.

– Глупость это все, – поморщился Кислый.

– Ничего не глупость, – обиженно ответил Толик, – Кстати, это не мое личное мнение.

– А чье еще, мамино, – насмешливо спросил Кислый.

– При чем здесь мамино. Моим товарищам по борьбе многим нравится ваш юмор.

– По какой еще борьбе, – опешил Кислый.

– С полицейским режимом, захватившим власть в стране. Кстати в воскресенье митинг будет против строительства на месте Собачьего сквера. Можем вместе сходить. Правда он несогласованный. Поэтому винтилово будет.

– Что будет, – с недоумением переспросил Кислый.

– Полиция будет задерживать, кто придет. Но вы можете на другой стороне дороги постоять. Там обычно не забирают.

– И зачем мне это надо, – сделал брезгливое выражение лица Кислый.

– Вам разве не безразлично, что происходит у нас в городе?

– Не безразлично. Но при чем здесь эти хулиганские сборища, – с негодованием воскликнул Кислый.

– Ну, вы же сами в своих миниатюрах, высмеивали власть и призывали быть не равнодушными.

– Это было давно и не правда, – спрыгивая на землю, усмехнулся Кислый, – Все, прощай. На сегодня концерт закончен. – И он было собрался уходить, как вдруг сзади раздался грозный окрик: «Стоять!», и из темноты вышли двое полицейских в сопровождении дамы с болонкой.

– Вот, они голубчики. Каждую ночь здесь собираются, напьются и песни орут. А этот, – дама указала рукой на Кислого, – У них, главный.

– Документики предъявите товарищ, – сделал шаг в направлении Сидора милиционер и крепко схватил его рукав.

– У меня нет с собой, – растерянно произнес Кислый. – Я тут живу.