Это ночью, а если быть точнее, ранним утром я впервые, за долгое время, вышел из себя и начинал спорить сам с собой:

–Я хочу все знать. Я хочу быть мудрее всех!

–Да? И что ты будешь делать совершенно один среди глухих слепцов? Как ты с этим справишься?

–Я приближусь к истине и стану лучше понимать окружающий мир!

–Приблизившись к истине, ты перестанешь понимать людей из-за их примитивности мышления, а твоя собственная мысль из-за сложности будет недоступна другим. Чем больше ты понимаешь, тем меньше единомышленников имеешь. Ты знаешь уже достаточно, чтобы считать себя одиноким. Остановись!

–Раз ничего нового мир мне принести не может, то пускай я взгляну на мир новым взглядом!

На следующее утро я проснулся женщиной. Я отнесся к этому фантастическому случаю, как эксперименту. Отключить все эмоции… Нет. Прочувствовать все что почувствую и сделать выводы. К тому же из-за фрагментарности запоминающихся мне событий, я догадывался, что, скорее всего, это затянувшийся сон. Я посмотрел в зеркало и чуть не упал: я выглядел девушкой своего возраста, оставаясь человеком своей комплекции… Я не был красивой… я бы не посмотрел себе в след, не стал восхищаться бы моей внешностью. Но, ведь, это все еще я, и остаюсь собой. Я личность, несмотря ни на что… ни смотря на что? Что заставило меня чувствовать свою никчемность? Мое представление о том, как я должен выглядеть? Я всё ещё могу быть умным, интересным и… в конце концов, разве раньше для меня было важно только то, что думает обо мне противоположный пол? Неужели мое ощущение собственного я зависит лишь от окружающего мнения… о котором я никогда большого мнения не был.

–Ты опоздала! – крикнул мне мой начальник.

Бедные женщины, как они живут всю жизнь с этим, куда не посмотри, мужской род считается круче, чем женский… Может, я отстал, и не замечал этого раньше? Я сейчас не глупее или примитивнее, чем я был… Правильно, потому что, как известно большая часть мозга человека – неокортекс, зависит от нашего развития, от информации, от обучения… Обучение у меня осталось тоже что было, а вот отношение… Чтобы не подвергаться гонению со стороны общества, женщины либо психическое здоровье подрывают, либо пытаются испытывать удовольствие от своего притеснения, закрывая глаза на причину своих проблем… А мы, мужчины, что мы делаем, чтобы им помочь? Да ничего, мешаем только.

Одет я был удобно. Хорошо, что мы живем в те времена, когда дама в брюках никого не удивит. Свыкнувшись со своим отражением в зеркале: с тем, что я стал занимать меньше места в пространстве, к тому же я стал гибче… я подумал, а не одолжить ли мне у мамы розовый шарфик, который мне так нравился на ней? Другого такого случая мне, может, не представится.

К концу рабочего дня и позабыл про свой новый пол и воспринимал косые взгляды, как личное оскорбление. В трамвае мне вдруг вздумали уступить место. Я вежливо отказался, хотя возмущению моему не было предела. Уступать место мне? Я что так слабо выгляжу? Я что хилый… ая? Я строен, но мышцы у меня в форме. Но тут, вдруг, началось… Об «этих днях» я знал лишь понаслышке. Во время «этих дней» девочки отпрашивались с уроков физкультуры и становились раздражительными. С помощью знаменитой рекламы я выучил, как по-английски будет слово «всегда», но оказавшись в магазине, был крайне удивлен ценами рекламируемых средств гигиены для женщин. Это почти такая же трата, как если бы начал регулярно покупать пачки сигарет! Только вот курить вредно, а без этой штуки я теперь не представляю, как обойтись. Боюсь, если я позвоню маме и спрошу совета, она меня не так поймет. Я взял самые дешевые, но это все равно получилось пятьдесят рублей. Это каждый месяц в течение скольких лет? О, налоги за страдания!

Ничего себе, как скручивает! Какие-то спазмы непонятные… И до ванной комнаты, как до Луны сейчас! Еще полчаса ехать!.. Что ж вы все сейчас-то сидите, парни? Тогда мне это не надо было, а теперь, другое дело… вы же пожилому и с палочкой уступите именно по факту… Ох! Ну, хоть кто-нибудь бы состроил из себя джентльмена! Ну, состройте же… О, место в углу вагона освободилось! Самое-то!

Когда мы подъехали к центру города, в вагоне началось обычное столпотворение, а я почти заснул, облокотившись на боковую стенку, как, вдруг, услышал истошный вопль.

–Как не стыдно! Сидит такая молодая, когда перед ней ребенок!

Я открыл глаза, обернулся и увидел, что собой представляет кричащая особа. Потом я заметил, что меня сверлят взглядами две старушки, сидящие рядом со мной и несколько пассажиров, стоящих напротив. Так это вы на меня кричите? Тут я заметил, наконец, женщину с ребенком лет семи и вскочил с места, позабыв про спазм. Спазм тут же вернулся. Меня прошиб пот, и я только и смог что пролезть сквозь толпу поближе к дверям, чтобы выйти на следующей остановке. Сидения, напротив, занимали молодые парни, такой же комплекции, как был я когда-то. Может быть, женщина, поднявшая меня, и была права в отношении того, что ребенку бы присесть, но зачем же так грубо по отношению ко мне, зачем же мне добавили переживаний ещё косые взгляды других пассажиров? Почему же именно я? Я же выгляжу хрупко и невинно, так как и предписано рекламой и стереотипами быть женщине! Почему не попросили подняться кого-нибудь покрупнее и с сидения под надписью: «Для пассажиров с детьми». Почему эта дама не помнит, как ее в юности скручивали спазмы? Почему людям необходимо друг на друга срываться, причем на тех, кого они считают самыми беззащитными, чтобы снять напряжение? Почему продолжая воспевать девичью слабость, в этом же обществе требуют умения самозащищаться? Я молчу, хотя мне сейчас, ой как не просто. Неандертальцы! Даже не заступился никто… В то же время меня продолжали сверлить глазами все свидетели происходящего. Сегодня, дамы и господа, я расплачиваюсь за грехи всех проезжающих в этом вагоне. Да. Наверное, потом ко мне придет обещанное очищение души и тела. Тут же поймав себя на светлой мысли, я уловил скользкий взгляд сидящего сбоку от меня парня. Это как почувствовать шлепок по мягкому месту после оскорбления. Я должен был приструнить его, показать ему кулак, дать пощечину, но внутри все снова загудело. Я почувствовал себя облитым грязью с ног до головы, мне захотелось накрыться плотным покрывалом и не вылезать оттуда пока я не смогу сам за себя постоять… Сколько лет, мы люди, существуем, а ученые не придумали ничего действенного… ах, да ученые же долгое время были мужчины. И я не знаю примеров, чтобы девочке в раннем детстве говорили, что она вырастит умной и сделает много открытий… «Ты вырастишь красавицей», – говорили моей двоюродной сестре, в то время, когда меня учили учиться. Ох… Снова спазм!

–Бабоньки! Как же нам раньше-то везло, – заныл я во время обеденного перерыва на следующий день (я сидел окруженный женщин-коллег и чувствовал себя разбито), – Сиди себе дома, ходи на балы…

–Чего ж ты замуж не выйдешь и домохозяйкой не устроишься? – спросила меня самая старшая из коллег, как и все считавшая меня женщиной, – Наверное, есть интерес к этой работе?

–Да кто ж меня такую замуж возьмет!? – ответил я, продолжая представлять себя в том виде, в котором был когда-то, и они радостно заулыбались.

–Поуверенней надо быть. И тебя полюбят.

–И кто же это будет? – мне, вдруг, показалось, что раз я принялся играть в эту игру, то следуют вникнуть в правила игры и задуматься о правдоподобных мелочах, – Мне лишь бы кто не нужен, – добавил я с достоинством.

–А какой тебе нужен? Давай-ка нарисуй нам своего принца! – произнесла одна из женщин с издевкой, тут же превратив меня в своем воображении в придиру – привереду. А я, что не могу выбирать? Я что недоразвитая какая-нибудь? Даже зверюшки и те выбирают себе самца, по окрасу, по заслугам… но мы-то люди, мы, как я говорил, склонны рассуждать.

Чтобы совсем не забыться, я начал описывать им мой психологический идеал женщины: добрая, понимающая, нежная… На удивление они приняли его радушно, а некоторые даже сказали, что тоже о таком мечтают. Получается, что разрекламированная «крутизна» для мужчин нравится больше мужчинам, чем женщинам.