Я подал ей пиджак и коробку с иголками и нитками и радостно сообщил, что шить я не умею. А уж ушить низ пиджака, да и кто знает что там ещё, это уж совсем не для меня.

Колдуньи на шитьё хватило минут на пять. Шила, судя по всему, она не лучше меня. Да, это вам не демонов вызывать. И делать одежду как фея-крёстная она тоже не умела.

Лана сердито пофыркала и объявила:

– О, придумала, иди зайца лови, ты теперь быстр и ловок!

– Думаешь, поможет?

– Не поможет. Лови давай, тебе трудно что ли?

Ну что ж, дурное дело не хитрое. Пошёл я искать зайца… Размышляя – мужик в джинсах, босиком. В лесу. Ловит зайца. Курсовая для студента-медика-психушника.

Как ни странно, зайца я нашёл довольно быстро. Чувства мои были теперь гораздо острее. Ну нашёл. И как его сграбастать? Вариантов, кроме загона, у меня не было. Да и проверю скорость и ловкость.

Я был быстр, но заяц быстрее. Но уж я выносливее! И пошла погоня. Заяц ещё и петлял. Носясь по большому полю за зайцем, в азарте погони, я услышал даже не смех, а всхлипывания – оказалось, что нахальная девчонка не отказала себе в удовольствии проследить за мной и теперь просто билась на траве в припадке смеха. При этом она даже успела несколько раз пугнуть зайца магией, чтобы он не вышел за пределы театра охотничьих действий. Наконец она прекратила издевательство над животиной, долбанув по зайцу парализацией. Правда попала с третьего раза. Заяц – всё-таки трудная добыча. Я забрал зайца, отвесил шлепка ведьме, и мы вернулись в наш лагерь. Там Лана сказала, что заяц не для еды, и сунула его пока в мешок, а шашлык сам себя не поймает и не зажарит. И легла вздремнуть. Она уже наколдовалась и нарезвилась.

Я взял меч и пошёл добывать кабана. Кабан оказался медленнее зайца. И через час я вернулся с тушкой подсвинка. А может, не подсвинка. Кто их разберет. Мы не охотники. Неумело разделав свинью, я приступил к приготовлению шашлыка. Вечером мы, наконец, отъелись мясом. Причём я теперь лопал мясо с не меньшим аппетитом, чем Лана. Мы теперь оба с урчанием ели.

Наевшись, Лана опять беззаботно открыла портал в мир Огня. И украла энергию. Она сказала, что надо зайца к делу пристроить и запастись энергией на случай, если опять придётся смываться и превращаться. В этот раз у неё получилось удачнее, пыли и молний не было. И когда она закрыла портал перед спешащим невольным напарником порталинга с той стороны, стало видно, что закрытый портал некоторое время сохраняет прозрачность. И с той стороны в портале стала видна рожа огромного разъярённого красного шипастого демона, который что-то орал, проводил ребром ладони по горлу и запоздало долбил огромными кулаками в закрытый портал. Но Лана просто повернулась к нему спиной и отошла, покачивая бёдрами. Мне даже стало чуток жалко бедолагу демона – сидел мужик, пил пиво, и тут какая-то девка ворвалась, пиво перевернула, что-то прихватила и удалилась, виляя попой, за непроходимую стеклянную дверь.

А потом проказница вынула из себя свою собственную третью душу! И засунула её в зайца. Причём и душа зайца там осталась. И изменила зайца – он теперь мог сидеть на заднице и передними лапами, на которых появились ладони с пальцами, мог шить. Она сделала из зайца дерьмового портного – ну а какого ещё? Если и сама шить не умела. И знания кройки и шитья спереть было не у кого. Когда заяц получил пиджак и иголки с нитками, он тааак посмотрел на ведьму! Но она строго сказала:

– Научишься. А не пригодишься портным, пригодишься в суп. И нечего на меня так смотреть, пиджак сам не перешьётся.

Заяц со скорбным видом взялся за шитьё. А Лана сняла свой умопомрачительный наряд и туфли на шпильках и мы вместе побежали купаться к реке, метров за двести.

Пока купались, она рассказала, что временно переселить третью или четвёртую души в какой-то предмет, обычное дело для некоторых могучих магов. Магия душ. Но это делают с неодушевлёнными предметами. Так одушевляют големов.

А вселять в живое существо опасно. Если душа своя, то потом она может начать конфликтовать со старым телом и с другими душами тела. И учеников за это ждала неминуемая расправа. Если душа чужая, то ещё хуже. И можно ещё повредить души зверя или человека, к кому подселили.

И вообще – это и есть некромантия. А некромантия очень опасна. Это магия вампиров. Но и кроме них, конечно, многие владеют ею.

Я опять был в шоке:

– Так ты что, рискуешь своими душами из-за дрянного пиджака, которому всё равно жизни до первого портного, который нормальное барахло сошьет?

– Надо тренироваться – беззаботно ответила некроманточка.

Ночь была полна любви…

Следующий день тоже был фантастическим. Мы допивали прихваченные из Убежища бутылки чудесных вин, объедались шашлыком, бегали по лесу, купались, занимались любовью, угорали над беднягой зайцем – я его ещё и к поворачиванию шашлыка приспособил. Правда мы, балбесы, не взяли соль и другие приправы, но в феерии ощущений молодой сногсшибательной девушки, мощи нового тела, леса, лета, прохладной реки, солнца, горячего мяса, как-то совсем не ощущалось отсутствие соли.

Только к вечеру мы уделили аж пять минут на науки. Я изучил Общий язык. Жаль не было носителя английского языка – я хотел ещё его доучить, а то жалкие результаты моего 15-летнего изучения инглиша привели в 15-минутной истерике смеха у моей нынешней училки языкам. И в себя я её привёл, только бросив в речку.

А потом мы сплелись в клубок. Я вдохнул в свои лёгкие все литров восемь воздуха, прижал её губы к своим и мы нырнули на самое дно на десять минут. Я делился с Ланочкой своим воздухом, причём после опустошения моих лёгких, я начал вдыхать её сладкий выдох и насыщать запасённым во мне кислородом, она столько не дышать не могла. А невероятная красотка обхватила своими ручками мою голову и обвила меня ножками. Просто она решила мне доказать, что изучать языки можно по-разному.

Под водой я ощущал в своей голове мягкие лапки, но было как-то не до них – настолько приятно было остальное.

А когда мы вынырнули, я знал ещё 2316 языков. Но не инглиш.

– А из тебя получилась бы неплохая англичанка, и методика инновационная – сострил я – Надо мне будет диссертацию по лингвистике защитить.

Потом мне пришла умная мысль, и между собой мы стали говорить на Общем языке. И стены имеют уши. Вот пусть дешифровщики и потеют, если что.

Ещё Лана объяснила, что языки хранятся в особой области памяти, и пока я учил сотню тысяч слов Общего языка, и она и я проторили дорожку изучения. А в воде, при полном телесном контакте, при поцелуе, при эйфории и при полном доверии людей, один из которых снабжает кислородом другого – наш канал связи достиг огромной ширины, так что передать несколько миллионов слов получилось и за менее чем десять минут.

А на берегу, когда я отблагодарил её за языки, у меня щёлкнуло в голове:

– А ты не забеременеешь? А то шансов избежать зачатия у нас нет. И тогда война станет ещё труднее.

Ланочка негромко мелодично рассмеялась:

– У меня и критических дней настоящих не было ещё. И мне сказала Наставница, что, может быть, и не скоро случатся. Это у многих рас бывает.

– И у кого?

– У тех же вампиров, у драконов, у… – она задумалась.

Я прижал её ручки над её золотистой головкой к траве.

–Признавайся, не бойся – ты вампирша?

Она испугалась, ойкнула и попыталась вырваться. Я продолжил:

– Некромантия, клыки, шашлыки, нет детей долго…

– Нет – пискнула Лана – Вампиры не любят солнечный свет. Не могут жить без крови. Мрачные. Умеют левитировать.

– Ты тоже умеешь левитировать.

– Я совсем немного, а вампиры могут левитировать высоко и далеко.

Она взяла себя в руки и весело закричала:

– Сейчас как нападу, как укушу!

И укусила меня. За руку. Губами. Хотя и зубами бы не прокусила.