Мы потеряны во времени и пространстве
И вроде голубое небо над моей головой
И звезды, и воздух, все как должно,
Кроме тебя…
Хейза 3999 год
Долго бредя по знакомой улице, я замерзла. Пытаясь согреться, в шерстяном пальто и мягком шарфе, едва накинутым на голову, сжалась в маленький комочек, чтобы не потерять ни капли тепла. Непослушные волосы выбивались и постоянно спадали на лицо, сильно электризуясь. Сегодня было как никогда холодно даже для этих мест. Вдыхая морозный воздух, ноздри выпускали в окружающий мир белый пар, который оседал на ресницах и кудрях. Снег окутал все вокруг, по крайней мере, те небольшие участки улицы, которые еще не оккупировали небоскребы и не затоптали прохожие. До космолифта оставалось минуты две пути, но уже здесь мы окунулись в плотный человеческий поток, кутающийся в теплые одежды, и, словно спокойная река, текущий в его сторону. Сегодня многие люди по всей планете, устремились к этим чудесам инженерии, чтобы принять участие в событии мирового масштаба, о котором в скором будущем будут слагать легенды и через столетия вспоминать с трепетом и волнением, как и всё, что когда-то изменило нашу жизнь в ту или иную сторону.
Незаметно нырнув в этот живой поток, я старалась не потерять из вида Силэ и Ретипа, которые, как всегда, казались мне самыми счастливыми на этой планете и, возможно, на многих других во вселенной, если согласиться с тем утверждением, что они все-таки существуют и наш сегодняшний подъем в открытый космос не пустая трата времени. Ребята шли немного впереди, нежно держа друг друга за руки, словно нет в этом сумасшедшем и куда-то несущемся мире ничего более ценного и важного для них.
Сегодня первый день три тысячи девятьсот девяносто девятого года, знаменательный для всех обитателей нашей планеты, событие, которое историки увековечат в своих работах и памяти миллиардов людей, живущих здесь и в космическом городе, выстроенном вокруг Хейзы. Всего лишь через пару часов в черную неизвестность космоса отправляется первый космический корабль с одной единственной миссией – найти пригодные для жизни всех существующих здесь планеты с целью их колонизации. Ученые обещают, что данное путешествие продлится не одно десятилетие, а может, и несколько столетий, и многие из тех, кто сегодня пришел сюда провожать эту экспедицию, уже не смогут встретить наших героев при их возвращении на Хейзу. Многие, но только не я. Я, мой брат и его жена, не только встретим астронавтов, но и не постареем и на день, ведь наша жизнь исчисляется тысячелетиями и сто лет, проведенные без них, лишь мгновение для нас.
Не помню, когда впервые родилась здесь, но с тех пор все вокруг изменилось до неузнаваемости. Древние первобытные поселения людей были скальными пещерами, а сейчас, куда ни посмотри, растут высотные здания, одно выше другого, резво убегающие в облака. Летающие машины, роботы, обслуживающие людей, голограммы, словно живые, преследующие тебя, умоляющие купить свой продукт, огромный космический город, опоясывающий планету, заслоняя собой свет Рутеуса и миллиарды людей по всей планете, которая задыхается от их присутствия. За последнюю сотню лет население выросло вдвое, и прятаться от этого мира становится все трудней. Люди никогда не понимали нас и не могли принять нашей долгой жизни, поэтому мы стали скрываться. С начала это было легко, но со временем, с появлением людских технологий опоясывающих своим строгим взглядом каждый уголок мира, это превратилось в практически невыполнимую задачу.
Старт корабля назначен на двенадцать часов, и мы с Ретипом и Силэ, наконец-то добравшись до лифта, вместе со всеми ожидали, пока он опустится с небес на землю. Большое количество желающих присутствовать при старте корабля, толпились у подножья массивной конструкции из стекла и бетона, которая убегала в высокое небо и непонятно где заканчивалась, превращаясь в прозрачную и тонкую нить, далеко в вышине. Лифт, наконец-то, оказался внизу и, выбросив облако из пара, распахнул свои стеклянные двери. Очередь, волнуясь, заняла все свободное пространство в комнатке четыре на пять, и двери капсулы в которой мы находились, осторожно поползли друг к другу, им предстояло сохранить тепло и кислород, для этих людей, которого там, наверху совсем не окажется. Все замерли от волнительного ожидания: для многих это путешествие было первым в открытый космос после того, как правительство разрешило его свободно посещать, в связи с отправкой корабля. Большинство реагировали на это легко, но многим становилось плохо, и тридцать минут превращались для них и окружающих в настоящее испытание, ведь наблюдать тошноту и обмороки малоприятное зрелище.
Собрав всех желающих, тяжёлые двери шахты медленно поползли друг к другу, нежно обнявшись, словно провели в разлуке вечность. Комната слегка дернулась, и все присутствующие здесь немного вздрогнули, замерев в ожидании. Лифт оторвался от поверхности планеты и, сначала нехотя, но затем все смелее и активнее стал набирать скорость. Нескольким пассажирам сразу стало нехорошо, но пока никто не потерял сознания и своего обеда, что не могло не радовать.
Спустя мгновение капсула набрала необходимую для подъема скорость, и вот мы стремительно отдаляемся от поверхности Хейзы в открытое космическое пространство, на смотровую площадку космопорта. Оттуда будет хорошо видно, как пятнадцать добровольцев покинут Хейзу на ближайший век и, вернувшись, не найдут ни одной знакомой души на этой планете, если им будет куда вернуться, судя по тому как быстро прогресс захватывает ее, человечеству недолго осталось, это-то и подвигло снарядить экспедицию наших доблестных ученых.
– Смелые люди,– сказал Ретип, обнимая Силэ и целуя в висок. – У некоторых из них есть жены, дети, а они навсегда оставляют их, я бы не смог оставить тебя и на день!– добавил он, крепче прижимая жену к себе. Как же я завидовала их страсти и нежности. За те тысячелетия, что я живу здесь, так и не нашла того, кого смогла бы полюбить так же сильно, как они любят друг друга, а чувства хоть на йоту меньше этих не для меня. Если честно признаться, я и на мгновение не влюблялась даже немного, хоть и искала того единственного, которого часто видела во снах в каждом прохожем.
От быстрого подъема все тело словно пыталось уменьшиться, растечься по полу, и желудок готов был завязаться в узел, но это для новичков, я бывалый боец, и этот путь мне хорошо знаком, что нельзя сказать о многих людях, находившихся здесь. Капсула стремительно поднималась высоко в облака по бетонной шахте. Сверхпрочные стекла покрылись инеем, но все равно можно было рассмотреть бескрайний простор открытого неба, разрезанного вертикально редкими шахтами лифтов, такими же, как наша. Они поднимались от Хейзы и стремились в открытое космическое пространство. Сегодня они были особо популярны у хейзцев. Постепенно голубое небо темнело, не смотря на раннее утро и яркий Рутеус над нашим городом, все вокруг превращалось в вечную ночь, наполненную лишь светом далеких звезд.
– Еще пару минут, – сказала я вслух, хотя понимала, что мои спутники и сами это знают.
Лифт постепенно замедлялся, и немного поскрипывая, преодолевал последние сантиметры пути. Вскоре он совсем остановился и замер в ожидании. Присутствующие сразу зашевелились, немного попривыкнув к искусственной гравитации, хотя она заметна только новичкам: когда ты путешествуешь часто, то перестаешь отличать ее от той, что действует на Хейзе.
Большой тяжелый механизм направлялся к двери лифта, похожий чем-то на коридор, который раньше вел к самолетам в аэропорту, когда они летали и пользовались спросом у хейзцев. Но сейчас гораздо быстрее, проще и безопасней было путешествовать в любую точку Хейзы, всего лишь выйдя в открытое космическое пространство. Существовали специальные капсулы у каждого космопорта, если вы хотели попасть на другую часть планеты, вам просто-напросто нужно было сесть в эту капсулу и отправиться в путь, всего лишь двадцать минут, и вы находитесь в самой отдаленной части планеты, стоит только опуститься на Хейзу на капсуле, вы там, где нужно. Самолеты, даже самые скоростные, были на это не способны, поэтому остались только в музеях или частных коллекциях, да и зачем они, когда сейчас у каждого жителя планеты есть собственный летамобиль?
