Предчувствия Вихревой тогда оказались отнюдь не беспочвенны. Этот богатый, избалованный и извращенный отпрыск состоятельных бизнесменов-родителей, поощрявших все выходки своего любимого, дорогого сыночка, имел довольно небогатых, скорее даже бедных, друзей, среди которых он, конечно же, являлся непререкаемым лидером. Будучи уверенным в своей безнаказанности, ведь папина охрана могла обезвредить любую бандитскую группировку в этом сибирском городе, он решил «круто» выделиться и сделать своим товарищам «бесценный» подарок, предоставив им возможность потешиться с девушкой, имеющей глубоко заниженный социальный статус.

Мария поняла, что ее ожидает, только когда машина подъехала к небольшому фургону, где находилось еще одиннадцать молодых парней, смотревших на нее «голодными» и, в то же время, безжалостными глазами.

– Такого уговора не было, – запротестовала путана, осуществив отчаянную попытку бежать прочь от своих, предполагаемых в недалеком будущем, жестоких насильников.

– Нет, «сучка», – злобно сказал «золотой» переросток, – за тебя заплатили деньги, и ты – хочешь того или нет! – их отработаешь, – и после своих слов смачно влепил ей пощечину.

– Двенадцать человек это слишком, – чуть не рыдая, запричитала юная еще проститутка, – одной мне с вами не справиться.

– А нам на это «насрать»! – орали выбегавшие из машины едва ли достигшие совершеннолетия «отморозки». – Ты, главное, расслабься – может, все и обойдется.

– Вам это с рук не сойдет! Все равно придется ответить, – только и успела сказать нервно-дрожащая Вихрева.

В этот момент предводитель ударил проститутке под дых, и Мария, пытаясь ртом хватать уличный воздух, внезапно почувствовала, что легкие ее внезапно перестали работать, и, сделав несколько безуспешных попыток их «запустить», она потеряла сознание, упав на асфальтовое покрытие почвы.

«Молодцы» победоносно, несказанно веселясь, заорали и потащили ее внутрь фургона, предчувствуя, как сейчас насладятся интимной близостью с этой расфуфыренной работницей древнейшей «профессии». Уверенные в своем превосходстве, насильники даже не потрудились закрыть задние двери машины, а просто столпившись возле нее, каждый ждал своей очереди. Внутри, как бы специально для этих целей, был оборудован небольшой удобный топчан, на котором парни поочередно делали свое «грязное» дело.

Путана очнулась, когда наступила очередь третьего. Постепенно к ней возвращалась память, и, вспомнив все, она ужаснулась, что ей придется выдержать двенадцать человек ненасытных людей, и еще не известно, какие только извращенные мысли таятся в их головах. Она предприняла отчаянную попытку вырваться из-под очередного безжалостно тиранящего ее истязателя и, не достигнув успеха, срывавшимся, охрипшим голосом закричала:

– Помогите! Пожалуйста, помогите!

И тут же получила сокрушительный удар в лицо, прямо в области переносицы, от которого вновь потеряла сознание. Однако ее призывы не были ни услышаны. Как раз в это время мимо проходил направлявшийся домой с повседневной военной службы не кто иной, как Ваня Ковров. Увидев раскачивающийся фургон, столпившихся возле него молодых, обезумивших и с «горящими» глазами парней, а также услышав доносившиеся изнутри призывы о помощи, он сразу же понял все и решил действовать незамедлительно, быстро.

Он, словно бушующий ураган, налетел на стоявшую возле машины бесшабашную молодежь и, широко расставив в стороны руки, весом своего мощного тела и силой внезапного натиска потеснил всех от входа в машину, отогнав их немного поодаль. Сам он оказался как раз напротив, осуществляющегося омерзительные действия, еще недозрелого и абсолютно беспардонного отпрыска.

Схватив насильника за ноги, резким движением он стащил его с жертвы и выволок из салона наружу. Не давая ему опомниться, ведь, действительно, нападение для того было очень уж неожиданным, Иван, когда голова того оказалась на краю дверного проема, ладонью правой руки и применяя силу довел ее до металлической верхней части защитного бампера. Бесчувственное тело безжизненно плюхнулось на асфальт, и, по крайней мере за этого, можно было больше не беспокоиться: черепно-мозговая травма ему была обеспечена.

Закончив с первым, Ковров тут же обернулся, чтобы исключить внезапность нападения, готовящегося со стороны остальных членов этой осатаневшей, «обкуренной» группы. Они уже оправились от первоначального шока и обступили «народного мстителя» полукругом, перегородив ему любые пути отступления. «Десять», – невольно насчитал для себя спецназовец. В этот момент из-за внутренней стороны фургона вышел хорошо одетый, чрезвычайно нагловатого вида, беспардонный юноша, удерживающий в руке бейсбольную биту. Пока вступившийся за беззащитную девушку герой расправлялся с насильником, он сбегал к своей иностранной машине и достал из нее не менее заграничное и невероятно губительное орудие.

– Тебе что, жить надоело? – спросил предводитель, покручивая перед лицом отважного одиночки деревянное приспособление, больше предназначенное для игры в бейсбол, нежели чем для драки.

– Рябят, – спокойно ответил молодой офицер, зорко следя за всеми окружившими его «пацанами», – давайте сделаем так: я заберу эту девушку, и мы спокойно отсюда уйдем, тогда, обещаю, больше никто здесь не пострадает.

Его слова вызвали громогласный хохот этой озверевшей, необузданной и пьяной толпы. «Очевидно, они находятся под «наркотой», и уговорить их – это вряд ли получиться», – предположил про себя военный.

– Ну, а что будет, если мы вдруг откажемся вас отпустить? – прервал его мысли ухмыляющийся отпрыск богатых родителей, когда все его спутники просмеялись, – Что тогда?

– В этом случае придется вас всех наказывать и делать, конечно же, больно, – невозмутимо пообещал Иван, печально и с явно наигранным вздохом добавив: – Хотя мне бы этого не хотелось.

Да? – внезапно придав своему лицу звериное выражение, «прорычал» «золотой ребенок», – Ты в этом уверен? А, ну-ка… попробуй!

В подтверждении серьезности своих гнусных намерений парень замахнулся бейсбольной битой, направляя ее в голову помешавшего им веселиться и такого невероятно наглого незнакомца. Отворачиваясь от опасного воздействия деревянным предметом, Ковров сделал левой ногой шаг чуть в сторону, одновременно разворачивая корпус своего тела и продвигая его немного вперед. Нетрудно догадаться, что при таком маневре деревянная «колутушка» ударила в пустоту.

К пострадавшей проститутке к этому времени «вернулось» сознание, и, присев на кушетке, она наблюдала, как за нее отчаянно бьется совершенно незнакомый ей человек.

Тот же, продолжая проведение своего приема, перехватил обидчика левой рукой за запястье и, помогая ей правой, довел кисть на излом, ослабляя тем самым хватку. Падающее оружие было остановлено носком правой ноги и приподнято кверху, где перехвачено основной, «рабочей» рукой. Левая же в этот момент мгновенно выпрямленными пальцами била в сонную артерию «распетушившегося» «нового русского». Движение было отточенным и неоднократно применялось на практике, поэтому не вызывает сомнений тот факт, что произведено оно было мастерски, устранив главную силу этой, не в меру раздурившейся, группы. Молодой человек, теряя сознание, медленно опустился вниз, растянувшись в своем дорогом костюме прямо на грязном асфальте.

Потеряв своего предводителя, недавно такие агрессивные, теперь молодчики приуныли. Решив воспользоваться их замешательством, офицер снова промолвил:

– Еще раз предлагаю всем разойтись и дать нам с этой девушкой спокойно уйти, – и указывая на лежащих добавил: – как изволите видеть – я держу свое слово.

Мария смотрела на своего избавителя поистине восхищенным взглядом, он же в свою очередь также краем глаза успел заметить, что девушка в салоне очнулась. Это обстоятельство значительно облегчало покидание места конфликта, ведь в противном случае ее пришлось бы нести на руках.

Преступные же элементы испытывали чувства совсем не такие, какие были у восхищенной от действий невольного спасителя Вихревой. Они прекрасно понимали, что если отпустят отсюда этих людей, то их «командир», как только очнется и узнает о таком коварном предательстве, сам учинит в отношении них расправу, а зная методы его папеньки, никто из обкуренных «отморозков» даже и не собирался испытывать на себе всю силу их беспощадного гнева. Наверное, по этой причине насильники и посчитали, что лучше оказать сопротивленье врагам, чем потом получить более жестокую взбучку, но уже от своих.