– О чем же?

– О любви, Темир. Больше ни о чем не хочу сегодня слушать.

– Вот если бы ты сама рассказала мне историю о любви, – осторожно сказал юноша. – Чтобы я мог поведать другим, а те – еще кому-то. Чтобы жила эта любовь и не исчезла до скончания времен.

– Звезды все видели, – глухо ответила Дочка Шаманки. – Они будут помнить.

– Ладно, – вздохнул Темир, сдавшись. – Слушай тогда. Сказывают в наших краях одну историю. О таежной деве она и о чудесном озере, которого не видели глаза простого человека.

Когда он закончил рассказ, девушка, казалось, уже задремала. Темир встал и хотел идти к своему ложу, но услышал ее холодный, какой-то чужой голос.

– Уезжай сегодня, Темир. Сейчас, пока Шаманка не вернулась.

– Как же? Не простившись?

– Она станет отговаривать. Скажет, камни не велят. Врет половину. Ничего она в своих камнях не видит. Мои глаза видят дальше. Уезжать тебе нужно. Ты ведь этого хочешь, так простимся же.

Темир в недоумении посмотрел на девушку и стал собираться в дорогу. Уехать действительно хотелось, но в ночь?.. Вот только хрупкая, немощная девушка, лежащая на смертном ложе, имела над ним больше власти, чем твердая отцовская рука.

– Это была лучшая история из всех, что ты рассказывал, – сказала девушка, когда Темир, сдержанно простившись, уже отодвинул полог аила, собираясь выйти наружу. – Но ты можешь рассказать еще одну. Ту, что действительно будет нужна людям и нам. Нам всем, ныне живущим.

– О чем ты? – не понял Темир, но кожа его покрылась мурашками.

– Если бы я попросила тебя навсегда остаться со мной… Всегда сопровождать меня… Согласился бы?

– Да, – не раздумывая, ответил Темир, – ты же знаешь, что да. Но ты меня гонишь вместо этого.

– Иногда нужно расстаться, чтобы встретиться вновь. Иди.

Темир не понял ни слова. В конце концов, это был просто горячечный бред.

Когда Шаманка вернулась, поземка уже замела тонким слоем снега следы Темирова коня.

– Что же ты сделала? – взмолилась старая женщина. – Куда ехать ему? Ночь ведь, да и зима уже здесь, девочка! Я пойду, пошлю кого-нибудь догнать его.

– Сядь, – тихо, но твердо приказала девушка. – Не тебе менять дороги людей. Его дорогу ты знаешь. Спи, дорогая, скоро все кончится. Спи… матушка.

В первый и последний раз назвал кто-то одинокую Старую Шаманку этим словом. И она легла, послушная, укрывшись овчиной. Обе женщины знали, что не уснут до утра. Обе смотрели в дыру в верхушке аила, где сходились бревна стен, выпуская в небо тонкую струйку дыма от тлеющего очага.

***

Ночь была звездная, и конь Темира поначалу легко находил дорогу. Юноша надеялся добраться до перевала к рассвету. В любом случае, когда дорога пойдет вниз, в темноте ехать будет опасно.

Внутри у Темира было пусто. Он чувствовал себя трусом. И, наверное, ему не очень везло в жизни. Что станет делать он в стане отца? Ведь когда-то он хотел побродить по миру. Быть может, поехать сейчас куда глаза глядят? Нет, лучше ему вернуться домой, подыскать себе жену и жить, как все остальные. Да и сердце его истосковалось по любви.

Чтобы как-то отвлечься от тяжелых мыслей, Темир принялся сочинять новую сказку. Ею он порадует Дочку Шаманки при следующей встрече. Ему хотелось верить, что встреча эта обязательно случится. Сказка выходила короткой и грустной, и это злило Темира, не любившего печальных развязок.

Непредсказуемый равнинный ветер быстро менял погоду, затягивая небо тяжелыми снеговыми тучами. Стало темно, только белел летящий в лицо снег. Темир поднял руку на уровень глаз, прикрывая глаза от колючей вьюги. Снег набивался в конскую гриву, облеплял шубу и волосы Темира. Конь встал. У юноши упало сердце – он не знал, куда ехать. Заметно холодало. Темир понимал, что не сможет развести костер на таком ветру и уже не найдет пути назад. Все вокруг слилось в единый водоворот, какие бывают на порогах горных рек. Но стоять на месте нельзя.

– Вперед, ну же, дружок, – шептал он в ухо коню, улегшись на него животом. – Нам нужно двигаться. Неважно куда, лишь бы идти. Не подводи меня, выручай.

Снег уже доходил коню до колен, и тут Темир понял – что-то не так. Конь, его длинноногий породистый скакун, едва переставлял ноги, глубоко завязая в сугробах. Откуда они взялись? Как их могло намести так быстро? Откуда вообще на малоснежном плоскогорье эта белая погибель? Вспотевший конь под ним заржал мучительно и опустился на землю, подогнув под себя ноги. Темир спешился. Он и уговаривал животное, и кричал на него, и даже несколько раз вытянул плетью по крупу. Потом сел рядом и растер его горячие, тяжело вздымавшиеся бока снегом, но конь больше не поднялся.

Темир уже не чувствовал окоченевших ног. Войлочные сапоги намокли от снега. Главное – дотянуть до рассвета. Под солнцем он сразу найдет дорогу. Да и кончится же когда-нибудь эта метель.

Он перевернул тяжелую тушу коня на бок, пока тот не окоченел. Отдышался, стер рукавом пот со лба, достал длинный железный нож и распорол коню брюхо одним движением руки. От вывалившихся на снег внутренностей образовалось облачко горячего пара, и Темир улегся рядом с теплой тушей, борясь с подступившей дурнотой. Теперь ветер чувствовался не так резко – мертвый верный товарищ сослужил ему последнюю службу, прикрывая от метели и делясь остатками тепла. Укрывшись конским чепраком и положив под голову седло, Темир забылся тяжелым сном.

Ему казалось, что спал он долго, но, открыв глаза, юноша увидел все ту же черноту вокруг. Все тот же снег. Мир стал черно-белым и холодным. Но чернее ночи была стоявшая вдали огромная фигура. «Это скала. Просто скала. Откуда здесь скала?». Краем глаза Темир заметил, что лежащий рядом остывший труп коня уже замело снегом.

Юноша поднялся, сжимая рукоять чекана и не отводя взгляда от силуэта. Он был весь равномерно черный, тогда как у человека выделялось бы белым лицо или какая-то светлая деталь одежды. Но и камнем стоявшее впереди не было – оно шевельнулось. Грузно, грубо, неуклюже.

«Адыган», – почему-то всплыло в голове Темира. Юноша слабо улыбнулся, вспоминая тяжелые шаги, слышанные однажды в потусторонней тайге. Сказочный скакун на его плече не подсказал верную дорогу, и Шаманка не придет, чтобы увести Темира обратно в подлунный мир. Сражаться? «Я воин!» – тонкий голосок из прошлого в его ушах. «Какой ты воин? Ты сам не знаешь, кто ты», – ответил себе Темир.

Он разжал пальцы, и чекан упал в снег, пробив в неплотном сугробе длинную тонкую полосу до стылой земли. Юноша медленно отвернулся от едва различимой в снежной круговерти фигуры и побрел прочь. Он чувствовал взгляд на своей спине. Чувствовал позвоночником, всем телом. Между лопатками свербело, пот крупными каплями катился по телу, несмотря на холод. То, что стоит там, не тронет его – внезапно понял Темир. Это только страж невидимых границ и ничего более.

Ветер стихал, унося с собой и тучи, вновь обнажая звезды на небе. Снега под ногами стало совсем мало. Темир поскользнулся и упал на колени. Удар отдался во всем теле. Он осторожно разгреб снег, под которым оказался толстый слой льда. Замерзшая вода серебрилась и блестела до самого горизонта, лишь кое-где припорошенная снегом.

– Кальджин-Кёль, – прошептал Темир, прекрасно зная, что Кальджин никогда не замерзает таким толстым слоем льда, чтобы человек мог упасть с размаху и не провалиться.

Произнесенное вслух привычное название не сработало, не сделало мир вокруг более знакомым. Страх липким языком облизывал холодные пальцы Темира, сводя их судорогой. Волосы на голове шевелились, в груди все остыло. Юношу мутило, и ледяная равнина вращалась вокруг. Он обернулся. Страж то ли следовал за ним, то ли сам Темир на самом деле не двигался, хотя ему казалось, что он отошел далеко от того места, где проснулся. Огромное и темное нечто все еще стояло на прежнем расстоянии.

Темир посмотрел немного левее своего нового знакомца, туда, где остался лежать его конь под снежным одеялом. И увидел рядом с животным себя самого, навечно застывшего в позе спящего и превращающегося в такой же белый холмик. Согнутые в коленях ноги, одна рука на животе, другая вытянута вдоль тела, голова бессильно опущена на правое плечо.