– Как это?

– Те чары, которые нас обязывают хранить королеву, на Орне строже, и они изменили его. Ты посмотри, он спокойный какой, вежливый, улыбается эдак чуть что… а на самом деле, он тот еще черт, несдержанный и…

Мурху сдвинул брови, запнувшись.

– И… что? – переспросила Эдда.

– Да ничего особо. Характер у него тяжелый, говорю. Вроде как у него драконы в предках были.

Эдда поняла, что Мурху сам пожалел о том, что сказал, и, видимо, неловко умолчал о чем-то, касающемся его товарища. Эдда привыкла добиваться своего, и нужно было бы надавить на Вила сильнее, чтобы разузнать подробности, но отчего-то не хотелось. Она сменила тему:

– А как мы друг друга понимаем? Насколько вообще все там и тут разное?

– Ну, кроме того, что тут все на технике помешались, а там на магии, то ничего особо не различается. Растения похожи, звери-птицы всякие тоже. Я, правда, не большой знаток…

– А язык?

– Языки тоже разные, только тут Орна прицепил на нас заклятье-транслятор, и вам кажется, что мы говорим на вашем языке, а нам все понятно, что вы говорите.

– О, – сказала Эдда и замолчала.

***

Дорога вскоре привела их на окраину маленькой деревни, состоявшей из нескольких дворов, за которой снова начинались просторные, заросшие сухой травой пустоши, в которых коричневыми свечами торчали соцветья конского щавеля. Сосновый бор клином огибал деревню, и ровной стеной стоял дальше, вкруг пустоши.

Деревня была тихая, в чьем-то дворе кудахтали куры. Только два крайних дома казались обитаемыми: в палисадниках трепетали на слабом ветру яркими головками астры и хризантемы, в окнах блестели чисто вымытые стекла, остальные же дома заросли бурьяном, окна и двери были забиты досками.

Мурху остановился у ржавой колонки, покосился на маленькую вислоухую собачку с белой спинкой, которая независимо сидела рядом, огляделся.

– Мы пришли? – спросила Ри. Она уже не держала Орну за руку, с любопытством оглядывалась, вертела головой и, кажется, даже принюхивалась.

«Городской ребенок, – подумал снисходительно Мурху. – Небось, и кур-то на картинке только видела».

–Да, пришли, малявка, – вслух отозвался он. – Вот в этом доме дед живет, у него на заднем дворе открывается путь.

– Открывался раньше, – поправил его мягкий голос.

Его обладатель, высокий крепкий мужчина, на вид лет сорока, с темно-рыжими волосами, убранными в узел на затылке, стоял совсем недалеко от них, в тени осины, что росла у заброшенного дома.

И ведь секунду назад его там не было.

Одет он был в черное: старомодный костюм с черной же рубашкой, из петлицы кончик алого платка. От уголков светлых глаз тянулись морщинки, будто он привык щуриться или смеяться, а широкий рот изгибался в уверенной и злой усмешке.

– Вот и попались, – скучающе сказал он.

*

Мурху выругался. Отступил, встав плечом к плечу Орны. Слева от него застыла в напряжении Эдда.

– Ты постарел как-то, доуже, – озадаченно сказал Орна.

– А ты, как всегда, нет, – осклабился мужчина.

Орна нахмурился было, но воспоминание, которое вызвали эти слова, скользнуло мимо. Снова мимо.

Отвлекает, решил он. Рука нащупала в кармане два заготовленных картонных листка с клубками чар. Что выбрать – оборону или нападение?

– Так вот она, ваша Эдда? – спросил, вглядываясь в них, незнакомец. – Только говорили, что вас двое всего, стражей…

Ри поняла, что он смотрит на нее. Каким-то образом все ее спутники оказались впереди, встав плечом к плечу и загородив Ри. Холодной волной окатило осознание своей слабости. Напросилась на прогулку, дитятко. Она невольно отшатнулась… хотя чем бы это могло помочь.

– Зачем тебе препятствовать нам? – мягко спросил Орна. – Неназываемым землям нужна королевская кровь, этого не изменить. Пропусти нас, не чини препятствий.

Мужчина нахмурился. Подобрался.

– Ты что, издеваешься? – с подозрением спросил он. – К чему этот тон?

Мурху фыркнул.

– Расслабься, доуже. Он теперь все время так говорит. А ты бы нас все же отпустил, а? Ты ведь хороший парень.

– И ты не боишься никого, я посмотрю, – разозлился вдруг мужчина. – Следи за своим языком, ты…

Он стиснул зубы, сдерживаясь.

– Мы решили, что гнилая кровь безумного короля добра не принесет. Никто не будет рад такой королеве. И поэтому… поэтому я заберу ее и доставлю Совету.

Он склонил голову, глядя исподлобья, и глаза его неестественно полыхнули зеленым, как зрачки кошки в сумерках. Мороз пробежал по коже Ри, и теплый осенний день стал тусклее.

Мужчина вдруг махнул руками, стремительно склоняясь вперед – и пропал. Прямо в лицо Ри летела крупная птица с загнутым книзу клювом, вереща пронзительно и страшно, мимо Эдды и Мурху…

Ри завизжала, отшатываясь, и птица промахнулась, не смогла схватить ее за плечо вытянутыми лапами, как она собиралась. Острый коготь скользнул по виску, и Ри обожгло резкой болью. Хлопнув огромными крыльями, птица развернулась в воздухе и снова нацелилась на девушку.

Эдда оказалась быстрее Мурху, каким-то образом на лету поймав птицу обеими руками за перья хвоста. Птица вывернулась, но и Ри не задела, упав и прокатившись по дороге, взбивая облако пыли. Мурху обрушил на птицу огромную изогнутую палицу, которую извлек одним странным жестом из рукава.

Ри показалось, что от его мощного удара содрогнулась сама земля, но все же птица чудом избежала его, ворохом перьев отлетела в сторону на несколько метров, а потом вновь начала меняться и кинулась на Ри.

– Эдда – это я! – крикнула ее подруга, пытаясь заслонить ее собой.

Порыв ветра, краткий, но мощный, взъерошил волосы Ри, темная высокая фигура скользнула между ними, закрывая девушек.

Существо, больше двух метров ростом, серого землистого цвета, с покатыми узкими плечами и короткой шеей, огромными руками, которыми оно упиралось в землю, абсолютно безволосое. Оно вызывало у Ри такие же чувства как те, что возникли при виде рохуша. Страх, брезгливость, любопытство.

Рядом с этим созданием стоял Орна, спокойно положив руку на его предплечье. Он что-то сказал, неразборчивое, и отступил.

Создание кинулось вперед, вытягивая руки, пытаясь поймать птицу – в этот раз, беркута. Оно двигалось ненормально быстро, иногда превращаясь просто в смазанное серое пятно. Птица не улетала, она пыталась пробиться к девушкам, но с этим чудищем никак не могла сладить. Беркут рванул вверх, чтобы уйти от создания, но оно с неожиданной легкостью подпрыгнуло следом и схватило, наконец, птицу в жесткий капкан огромных ладоней.

Орна сделал знак Мурху, тот потащил Эдду за локоть к дому, в который они намеревались изначально войти. Сам Орна подхватил на руки Ри и бегом последовал за ними.

Не удалось. Взревело, заполыхало прямо по границе палисадника дикой стеной пламя, опаляя их лица.

– Отступаем, Вил! – закричал Орна. – Делаем, как договорились!

Вил махнул рукой в знак, того, что понял, что-то сказал Эдде на ухо, и они слаженно рванули прочь. Но не в сторону станции, а дальше, за деревню, где продолжались пустоши.

– Держись, малявка, – сказал Орна, закинул ее на плечо, и мощным бегом двинул от домов, мимо сражающихся созданий, в сторону леса.

– Стой!.. стой! – доносилось до них, но Орна не оглядывался.

А вот Ри, которая болталась у него на плече, смотрела как раз назад.

Птица уже обернулась в человека, вывернувшись из захвата серых рук. Черный костюм запылился, а красный платок из петлицы свешивался длинным неаккуратным языком. Он говорил что-то, хлопая в ладони, и уворачивался от тяжелых мощных ударов серого существа, и в какой-то неуловимый момент его соперник неожиданно осел, грузно и неуклюже, и рассыпался огромной грудой сухой земли.

Орна уже задействовал, какие-то чары, потому что картинка поблекла и стала рябить, отдаляясь. Но Ри все же очень внимательно смотрела на лицо человека, который с досадой пнул кучу земли ногой, стер тыльной стороной ладони грязь с лица и, тяжело дыша, уставился им вслед.