–Скорее всего. – Кирилл вздохнул. Он как будто бы выдохнул из себя всё содержимое лёгких.

Марина Викторовна была дочкой директора школы, а по совместительству завучем по работе с детьми. Большинство учащихся её не долюбливали, хоть она и старалась всем угадить. Модно одевалась, иногда даже пикантно: ей было под тридцать, но выглядела она моложе своих лет. Не любили же её из – за лживой никудышной показушности: она пыталась быть той, кем никогда не являлась, то бишь модным прогрессивным преподавателем.

–Думал пораньше приду домой. – Сказал Бацилин. Они сидели на длинном кожаном диване в приёмной. Кирилл был спокоен и просто ждал своей очереди, в то время как Антон судорожно стучал ногами по полу и бил себя по коленкам. Ещё чуть и они, наверно, у него бы отвалились.

–Конфеты будете? – К ним подошла Диана Фёдорова. Миловидная девушка их возраста с длинными волосами до самой попы. Она очень любила улыбаться людям в глаза, а затем говорить гадости за их спинами. Дианочка не считала это плохим качеством по типу лицемерия, она наоборот записывала его себе в плюс, называю своё «двуличие» хитроумной лисиной натурой. Но Федорова, ни в коем случае, не была похожа на лису: её лицо было овальным, на нём висел непропорциональный нос и слегка сдутые губы, но она всё равно была красива, правда лисой она не была!

–Нет. – Сказал Антон. Огнев промолчал.

–А вы слышали новости про Юлю Зайцеву? – Она присела к ним.

–Не слышали.

–Сейчас всё расскажу. Был у нее, в общем, парень. Коля или Дима, не помню точно. В общем, спала она с Колей, а встречалась вроде как…

–А зачем нам это нужно знать!? – Бацилин недоумевал.

–Ну, а как же не знать то, про Юльку Зайцеву…!

–Кирилл Огнев, зайди, пожалуйста. – Из кабинета вышел очень высокий и очень худощавый парень, похожий на оживший труп. Антон посмотрел на Огнева жалостливыми глазами, ведь Диана продолжала свой «увлекательный» рассказ.

–И ведь все знают, что она потаскуха, но молчат. А я вот молчать не могу, Антон!

Кирилл сел в кресло напротив Марины Викторовны. Она сидела за большим круглым столом, усыпанным бумагами, книжками и ручками. Её белокурые волосы были распущенны, а на глазах восседали круглые очки с розовой оправой. Огневу стало дурно: от неё пахло каким – то противным стойким маслом. С парфюмом Марина Викторовна любила переборщить!

–Здравствуй, Кирилл. – Голос её звучал певуче.

–Здравствуйте. – В голосе Кирилла чувствовалось безразличие.

–Совсем скоро вы заканчиваете школу. – Он кивнул. – Нам необходимо знать, куда вы планируете поступать, какую профессию хотите обрести и всё в этом духе.

–Мне сказать, куда я хочу поступить?

–Да.

–Не знаю.

–А что ты сдаёшь?

–Русский и математику.

–А дополнительные предметы?

–Пока не знаю.

–Ты вообще хочешь куда – нибудь поступить?

–Пока об этом не думал. – Огнев посматривал на часы с кукушкой, висевшие сзади Марины Викторовны.

–Это совершенно несерьёзно, Кирилл! – Сказала она.

–Может быть.

–Ну, а кем бы ты хотел работать в будущем? – Параллельно разговору она лазила по ящикам, полкам и елозила наманикюренными пальчиками по столу. В общем, вела себя судорожно и рассеянно. Кирилл вспомнил это чувство. Вчера, ещё до того, как плюхнуться грузным телом на снежную горку, он вёл себя точно также. Только он был спокойнее и расслабленнее.

–Не знаю, пока, что меня всё устраивает.

–Ну, ты же должен будешь кем – нибудь работать.

–Наверно, должен буду.

–Для этого нужно отучиться.

–Не обязательно.

–Не обижайся, но ты инфантилен. – Огнев не знал этого слова, но стыда он не чувствовал. Не нужно знать миллион слов, чтобы объяснить, что ты чувствуешь. Зачем говорить жирандоль вместо подсвечника. Огнев придерживался такого устава и прекрасно с этим жил.

–Я гедонист!

–Кто? – Марина Викторовна вытаращила глаза, поправив оправу очков. Теперь, видимо, и она побывала в шкуре Кирилла Огнева.

–Гедонист. Удовольствие моё главное благо!

–Кирилл.

–Да!?

–Когда будешь готов поговорить серьёзно, зайди ко мне, пожалуйста. Мне нужно сдать эти документы! – Она ткнула пальцем в набитую бумагами папку.

Огнев ждал Бацилина на улице. Мимо него прошла Лиза, девушка, нравящаяся ему, но которая была от него очень и очень далеко. Она взмахнула длинными тёмными волосами, и он замер. На его глазах появилась как будто бы целая тысяча камер, и он мог рассмотреть каждый волосок Лизы в идеально чёткой замедленной съёмке. Анопина прошла рядом, стуча высокими каблуками по асфальту, и повернула в сторону пешеходного перехода. Она жила около школы в большом многоэтажном доме.

Вышел Антон Бацилин. Он шёл широким шагом, запустив руки в карманы джинсов. Такой легкомысленной походкой он, практически, не привлекал внимания.

–Сказал ей, что хочу быть юристом.

–Ты хочешь быть юристом?

–Нет.

–А зачем сказал тогда?

–Не знал, что ещё ответить. – Бацилин улыбнулся.

–Покурим?

Они встали за тот же гараж, за которым стояли 8 часов назад.

–А что ты сказал?

–Сказал, что я гедонист.

–Ооо! – Протянул Бацилин. – Бредовее моего даже.

–Это не бред.

–На до мной стебаться не нужно. – Бацилин бросил сигарету, как баскетбольный мячик и она приземлилась на заснеженную крышу низенького гаража. «Трёхочковый!» – Воскликнул бы комментатор, транслирующий NBA.

–Да, я серьёзен.

–Могу достать тебе ещё.

–Сативы?

–Их тоже. Там большой выбор. От марихуаны до спидов.

–Фен есть?

–Разумеется.

–С тобой приятно иметь дело. – Огнев протянул ему руку.

–А с тобой – то как! – Бацилин протянул руку в ответ с лёгкой счастливой ухмылкой.

Они расстались на автобусной остановке. Бацилин сел на маршрутку и отправился домой. Его дом находился на окраине города, до школы он добирался в течение 40 минут из – за чего зачастую бесился. Он опаздывал, его ругали, он заводился и так по кругу! Огнев пошёл домой один в задумчивости.

Кирилла не то, чтобы донимал вопрос о своём будущем, ему просто стало интересно, кем же он всё – таки хотел бы стать. Ничего в жизни его ведь и в правду не интересовало, кроме удовольствия. Но такой профессии, как гедонист не существует! А совмещать гедонизм и работу, практически, невозможно! Кирилл расстроился.

Отца дома не было. Было два варианта, куда он мог пойти: выпивать с друзьями алкоголиками, как обычно или же на работу, что бывало редко. Огнев был уверен, что отец снова пьёт. После смерти мамы он пил почти каждый день, за очень большим исключением. Кирилл даже не держал на него зла, он почему – то понимал его. «Может быть он тоже гедонист!?» – эта мысль развеселила его.

Егор Павлович пришёл домой под вечер. Он был пьян и едва стоял на ногах. В такие моменты Кирилл пытался не шуметь и старался не выходить из комнаты: боялся, что отец вновь устроит скандал.

–Ты дома? – Закричал Огнев старший.

–Да.

–Выйди ко мне. – Испуганно Кирилл открыл дверь и увидел в прихожей отца, едва стоящего на ногах. От него пасло водкой или портвейном. Скорее всего, это был портвейн, он стоил дешевле, и на него зачастую даже не требовалось скидываться с собутыльниками.

–Привет, папа.

–Привет! – Он обрушился смехом, как лавина.

–Приготовить что – нибудь?

–Я не голоден. – Отец продолжал смеяться, но в один момент заглох. Он подошёл к Кириллу и обнял его, а затем заплакал.

–Прости меня, сына, прости! – Кирилл ошарашено положил свою голову ему на плечо и обнял его. – С завтрашнего дня я начинаю работать. – Язык его заплетался.

–Хорошо, папа.

–Ты мне веришь?

–Верю.

–Главное, чтобы ты мне верил. – Они простояли так ещё две минуты. – Вера в жизни это самое главное.

–Хотя нет. Знаешь, что главнее?

–Что!? – Огнев старший выпустил Кирилла из объятий и на два шага отошёл назад. В одну секунду показалось, что он сейчас упадёт и ударится об стену, в которой торчал гвоздь. Он торчал там уже несколько лет. С того самого момента, когда Егор Михайлович затеял делать в квартире ремонт, но со временем совершенно про него забыл.