Очередная пауза.

Ни у кого из слушателей уже не было сомнения, о чем и о ком идет речь.

– Султан продолжал искать. Юный принц рос, прекрасная королева ждала. Верила и ждала, не смотря ни на что. А когда султан, наконец, решил отречься в пользу наследника и покинуть свою страну, где он выполнил долги власти, его вторая жена, ни минуты не колебавшись, выразила желание следовать за ним.

Оставить престол, позволить своему сыну переменить веру, лишиться права открыто быть его матерью, – тут Леонсия крепко прижала к груди голову Родерика, – И жить в чужой стране на положении если не гостьи, то рабыни.

Все долги отданы, союзы подтвеждены, империя стоит крепко и правят ею крепкие руки. И лишь одно обещание царя осталось невыполненным: Надир. Надо еще найти Надира...

– И что?... – вырвалось из груди леди Хайд.

– ...И вот однажды, когда в крепости все ждали домой парочку легкомысленных... – мать усмехнулась дочери... – недостаточно взрослых и неосторожных путешественников, бывшая принцесса и королева тоже поднялась на башню. Когда же вернувшийся отряд приблизился, среди приведенных пленников она вдруг заметила лицо, почти что незнакомое, почти забытое и все еще... свое любимое лицо.

И тогда она закричала громче, чем когда-либо в жизни, во весь полный голос:

– Нади-и-и-ир!!!

Леонсия замолчала. Никто не произнес слова, и только Родерик в изумлении вертел головой, переводя взгляд с мачехи на отца. Граф обнял сына и первым покинул комнату. За ним, поцеловав дочь и нежно кивнув Роланду, вышла графиня.

Хайди и Роланд остались наедине. В их таких разных, но одинаково малоопытных мозгах потихоньку расходились новые волны, новые неожиданные идеи и о любви, и о верности, и о чести...

А что происходило на таинственном втором этаже женской половины – никто не знал и не видел, кроме дежурных часовых.

А они ничего не рассказывают.

Глава XVIII

Обедать пленников пригласили вместе с остальными обитателями казармы. На них только любопытно косились младшие оруженосцы, но вопросов не задавали.

Леди Марианна провела ночь в одном из альковов без всякого беспокойства.

Лишь один из захваченных – силач Джон – чувствовал себя не в своей тарелке и пытался сунуть нос то в кухню, то в оружейную, но там доставало народу, чтобы его удержать. Вилл и Фиц-Керн молча ждали, сидя в углу караулки.

Следующим утром после завтрака, щедро запитого элем, Торин передал приказ милорда: вести всех пленных в его покот. Он, дескать, намерен вершить суд.

Для этой официальной процедуры выбрана была графская столовая, где разместились на длинных скамьях все заинтересованные лица: сам лорд в резном кресле, его леди графиня, дети, а также еще бледный от потери крови Роланд и шесть рыцарей, участвовавших в схватке.

Туда же ввели троих пленных мужчин, а вслед за ними, хоть ее-то специально и не вызывали, вошла леди Марианна. Никто не стал протестовать, когда она заняла место слева от Фиц-Керна, на скамье пленников.

– Начнем, пожалуй, – распорядился лорд вполне мирно. – Что вы за люди? Откуда? Какого рода?

Вопрос повис в воздухе.

После минутной паузы вместо всех спрошенных отозвался барон Мак-Аллистер.

– Я знаю этих людей, милорд. Я с ними уже встречался.

– Вот как, – милорд не выразил особого удивления. – Где и когда? 

– Перед Рождеством, сэр. Я встретил их на охоте, возле города Ноттингема. Должен вам сообщить, что благодаря им нам удалось схватить банду Фиц-Борна с такой легкостью. Они лишили его минимум четырех лучших бойцов.

– Вот как. Стало быть, мы имеем дело с союзниками? – Угол графского рта покривился. Он обвел подсудимых не слишком-то благосклонным взглядом.

– Слушаем вас, сэр Торин. Расскажи все, что ты о них знаешь.

– Ну, что ж... – первый свидетель неудобно пошевелился. – Я уже сообщил вам, что тогда в самом деле поклялся молчать, милорд. Молчать о том месте, где находились мы с этими людьми, и где с ними расстались. А также не искать его и никому не раскрывать... Но о том, как мы встретились, я молчать не обещал. Да и нет в этом ничего такого особенного.

– В общем, в тот день, милорд, помните, что я был в Ноттингеме, на обратном пути я стал свидетелем охоты этих четырех людей на оленя. Зверя они добыли, а коня не было. И я помог им доставить тушу в некое место, где ее быстро разделали и с удовольствием съели.

– И это все? – скорчил гримасу лорд. – Все, что ты о них знаешь?

– Не совсем... – рыцарь Торин поднял глаза на непроницаемое лицо светловолосого пленника:

– Я знаю их имена. То есть, как они себя называют. Этого вот, – он кивнул на великана,– кличут Джон. Просто Джон. И все. Второго назвали Вильям... А леди сама представилась мне именем Марианна.

– А атаман кто? – прямо указывая на светловолосого, с некоторым весельем поддразнил граф, – Его имя ты тоже знаешь?

– Этот человек, – медленно и раздумчиво произнес Торин,– назвался передо мной Робертом Фиц-Керном.

И замолчал.

– Фиц-Керн?.. Гм...– граф Арден в упор глянул на прямо сидевшего напротив воина. – Фиц-Керн? Я, честно говоря, не помню имени Фиц-Кернов среди родов и гербов этой земли. Оно звучит...очень даже красиво. Может быть, наш молодой гость расскажет больше о своем роде?

Глаза всех присутствующих устремились в того, кто назывался Торину этим именем. Преданные – его сподвижников, подозрительные – пяти графских рыцарей. Внимательно-любопытные глаза Родерика, обиженно-равнодушные – леди Хайд с ее молодым другом... И неожиданно яркие, все понявшие глаза лорда и леди Арден.

– Может быть, сэр Фиц-Керн позволит моему рыцарю рассказать все до конца? – задал граф прямой спокойный вопрос. И Фиц-Керн не устоял.

– Пусть рассказывает, – сквозь зубы процедил он.

– Мы слушаем тебя, Торин.

– Там, в этом месте... Там бил теплый ключ. Мы отдохнули, поужинали. Случайно я услыхал о стычке с большой шайкой, даже не придал значения... – Торин все еще медлил с последней тайной.

– Ну же, дорогой, – подбодрила его леди, точно ребенка. – Говори!

– Эти люди... они считают себя хозяевами земли. Всего леса, всей живности, растущей и бегающей... Они почитают Керна, который есть здешний бог. Керн – Бог лесов, милорд.

– Кернуннос, – шепнула Леонсия еле слышно. – Святой Корнелий из Англии.

– Я его тоже чту, – признал Торин с вызовом в голосе, – Я поклялся хранить тайну перед лицом Божьей Матери. На кресте. А потом... Я подарил ему свою кровь в залог.

– Как? – вырвалось у завороженного рассказом Родерика.

– Надрезал свою ладонь. И поднес ее к текущей воде. Она взяла кровь и залечила рану.

Простой этот рассказ потряс всех. Четыре нелепых чужака вдруг обратились в нечто совсем другое, не знаемое и непонятное.

– Керн, говоришь? Бог леса Керн? Он взял твою кровь в залог? Залог чего, Торин?

– Что я буду хранить эту землю. Вот эту землю, милорд! Ее зелень и ее плодородие. Что буду беречь зверей, крылатых и четвероногих... Все, что живет, растет, бегает. Все, в чем кровь Керна – чистая вода лесов!

– Это ты пообещал текущей воде?

– Да, теплой воде, милорд. Живой теплой воде, что в заветном углу вышла из-под земли, чтобы оросить и согреть почву. Я это обещал ей, и она приняла обещание...

– И вы тоже верите в Керна? – обратил граф строгий взгляд в сторону пленников.

– Мы – верим! – медленно и убежденно произнес в ответ, разжав губы, светловолосый. Явственно преодолевая себя, он продолжал:

– Керн... он не какой-то идол языческий. И не демон. Он живет на этой земле так же, как... как все живое. Все, созданное Господом нашим. Он не толкает людей на грех, как Враг, а лишь требует беречь жизнь, что Господь наш создал. Мы верим в Него и Ему служим. Он – праведен!

Одну или две минуты все были неподвижны и молчаливы. Затем граф встал и приказал:

– Идите за мной.

В полном молчании один за другим все пятнадцать человек проследовали в коридор, спустились в широкий люк и, встреченные в подземелье удивленным Давидом и остолбеневшим Мозесом, гуськом прошли к уже выбитому в скале балкону.