Но ни в коем случае не следует упрощать и сводить цивилизацию Киевской Руси к дерзким походам воинствующих дружин в пределы границ блистательной Византии, где под предводительством прославленных князей победители-язычники пили хмельное вино из черепов поверженных противников. Потому что язычество - это величайшая религиозная доктрина, корнями уходящая в непревзойдённую египетскую мистерию. Язычество вобрало и хранит в себе самые потаённые знания о жизни отдельного человека. Египетской мудростью был вскормлен пророк Моисей. Сам Господь наш Иисус, до назначенного часа, пребывал и возрастал духом именно в Египте. Авторы Благой вести, четыре святых евангелиста, избрали для себя символами элементы недремлющего сфинкса, гербового знака язычества. В этом знаковом соединении быка, льва, орла и человека заключены четыре зверя из видения пророка Иезекииля.

  С точки зрения организации государственного устройства языческое исповедание явно уступало более молодым прогрессивным религиям. Язычество функционировало как бы вне общественного контекста, оно регулировало потаённую связь между отдельным человеком и глобальным внешним миром. Потому что в основу этого религиозного культа заложены, по числу четырёх зверей, четыре составных элемента микрокосмоса и макрокосмоса: земля, вода, воздух и огонь. Именно в этой плоскости пролегала эзотерическая парадигма религиозного мировоззрения наших предков. В то время как христианская доктрина акцентированно ориентировалась на обслуживание взаимоотношений между людьми. Собственно говоря, христианство наполнило нашу жизнь представлением о социальной справедливости. Нагорная проповедь - это идеальный вариант морального кодекса строителя коммунизма. Примат общественной составляющей поставил молодые религии в преимущественное положение относительно языческой духовной культуры.

  Между прочим, современное состояние общественных отношений с большой вероятностью предполагает возврат человечества, именно в силу возрастающей его разобщённости, к массовому исповеданию языческого культа.

  Объективные сложности развития взаимоотношений Киевской Руси с внешним миром настоятельно требовали поиска эффективной религиозной идеи, способной реформировать общественные отношения, с последующим выходом на перспективное государственное устройство. Христианское крещение оказалось на поверку делом отнюдь не простым и далеко не безоблачным. Принятие, а более того - смена религии даже для одного человека сопровождается глубокой ломкой психики. Когда же речь идёт о целом народе, со сформировавшимися традициями культуры и быта, эта реформация приобретает чрезвычайно болезненные очертания. Вспомните недавнее наше прошлое, связанное с кошмарами становления Советской власти в стране. По существу, это была фундаментальная перелицовка духовных и идеологических основ жизнедеятельности общества.

  Не только простые граждане Киевской Руси, но и элита общества к началу второго тысячелетия пребывала в языческом состоянии, как по убеждениям, так и по нормам житейского уклада. Тот же благоверный князь Владимир делами своими едва ли мог претендовать на христианское благочестие. Известно, что он публично изнасиловал пленную княжну Рогнеду, буквально на потеху хохочущей толпе. Для удовлетворения своих похотей, как полагалось состоятельному человеку, князь держал в загородных дворцах многочисленные гаремы. Он предательски убил своего единокровного брата Ярополка. Он же установил в Киеве обряд человеческих жертвоприношений, согласно которому в жертву Перуну возносились мучения христиан. Наша Православная Церковь до того запуталась в своей непростой истории, что многие её святые не только не вытягивают на святость, но едва ли достойны обыкновенного человеческого уважения.

  Князь Владимир на первых порах делал решительные попытки преобразить языческий культ. Он искал возможности приспособить древнюю нашу религию под современные нужды общества, однако делал это безуспешно. Поиск новой религии, обновлённой общественной морали, складывался довольно непоследовательно. Известны неоспоримые свидетельства, что князь оказывался близок к принятию ислама, - мы едва не сделались последователями пророка Мухаммада.

  Остается только предполагать, в силу каких причин мало походящий на святого, крутого, необузданного нрава языческий вождь находил важнейшие для судьбы Отечества решения. Может, под действием политических реалий. Много русичей принимало христианство ещё в девятом веке, при Аскольде. Среди дружинников князя Игоря также было значительное число христиан, и об этом прямо говорится в летописях. Надо иметь в виду, что даже великие князья не смели перечить коллективной воле военных дружин. Быть может, Владимир склонился к христианству под влиянием данного ему откровения, то есть вследствие пережитого духовного опыта. А быть может, всё происходило гораздо прозаичнее: просто хорошо сработала легендарная византийская хитрость и князя, что называется, "охмурили". Наподобие того, как польские ксёндзы охмурили Адама Козлевича. Тем не менее судьбоноснейший выбор для будущего страны был принят - Владимир разрушил языческие капища и крестил в Днепре свой народ с ориентацией на Восточно-Византийскую Церковь.

  Неисповедимы пути Господни - так учит вселенская мудрость. И вот из всех возможных сценариев обретения новой веры киевский князь Владимир сделал наиболее нелогичный, самый чреватый по своим последствиям выбор. В результате принятия византийского исповедания Киевская Русь тот час же оказалась в окружении вражески настроенных сопредельных государств. С одной стороны - ислам, с другой - римское католичество, и оставался только вопрос времени: когда иноверцы примутся терзать юноправославных славян.

  Выбор религиозного вероисповедания князем Владимиром был непредсказуемо рискованным не только с позиции внешней безопасности, но и для внутреннего устройства страны. Процесс крещения Руси протекал в силовом режиме. Митрополит Илларион свидетельствует, что "крестились, если не по собственной воле, то из страха перед крестившим". Не все люди покорно исполняли княжью волю, очень часто замена исконно русской языческой веры встречала открытое сопротивление. В результате насильственного крещения Киевской Руси, вместо ожидаемого единства, государство начало разваливаться на удельные княжества, с последующей междоусобной враждой.

  Христианская вера уравнивала многочисленных сыновей великого князя, рожденных от разных жен, в претензиях на собственное владычество, что неминуемо привело к массовым военным и социальным конфликтам. Достаточно вспомнить, что только в самом Киеве с 1068 по 1157 год вспыхивало три колоссальных народных восстания, исключительно как результат насильственного внедрения чужеродной веры, разрушившей глубинные государственные устои.

  Несмотря ни на что, православное христианство проникло в Киевскую Русь, многие люди познали нравственную сущность евангельского слова и стали искать возможности для сосредоточенного его исповедания. В условиях непрекращающихся междоусобиц и набегов варваров делать это становилось всё труднее. Народ устал от бесконечных конфликтов - кстати говоря, часто и густо спровоцированных извне на религиозной почве, и начал покидать насиженные места. Так иногда назойливые полчища гнуса лишают покоя благородного оленя и он срывается с щедрых пастбищ в поисках умиротворения.